Существует негласное табу — террористы не трогают детей.
Разумеется, невозможно исключить их из числа жертв, когда самоубийца взрывает себя на автобусной остановке, но дети не должны оказываться задуманной и спланированной мишенью теракта. Это общее правило. Когда в заложниках дети — это все меняет. Мы знаем, как твердо ведет себя наша власть, когда в заложниках взрослые. Но мы не знаем, как она поведет себя сейчас, когда от нее зависят детские жизни. В принципе, власть ведь может и отступить — именно потому, что дети.
Если отступит, практику захвата детей могут перенять террористы в других странах.
О нашей стране — и говорить нечего. Во дворе каждой школы и каждого детского сада теперь придется, видно, ставить БТР, оборудовать в окнах огневые гнезда и рассаживать по ним взвод спецназовцев.
Приплыли, короче говоря...
Как сообщили “МК” в МВД Северной Осетии, захват заложников произошел в 10.30, во время праздничной линейки. Террористы прибыли в Беслан предположительно на пяти легковушках и на “ГАЗ-66”. Эти автомобили были обнаружены недалеко от места захвата заложников. Из шести бесланских средних учебных заведений школа №1 была ими выбрана, вероятнее всего, потому, что она расположена на въезде в город и невдалеке от железнодорожной станции.
Почему именно осетинские дети оказались мишенью террористов?
В понимании чеченцев Северная Осетия — территория в определенном смысле враждебная. Это стопроцентная Россия, в отличие от Кабарды, Дагестана, Ингушетии или Черкесии, где чеченские боевики имеют солидную поддержку местного населения.
Захватив осетинских детей, чеченцы не испортят отношений с осетинами, потому что они и так плохие.
В 92-м году осетины изгнали ингушей из Пригородного района. Это был настоящий этнический конфликт с погромами, резней и зверствами. Но ингуши — родные братья чеченцев, это два вайнахских народа, поэтому чеченцы трагедию ингушей восприняли как свою и осетин считают врагами. Тем более что осетины православные и до мозга костей пророссийские. Достаточно вспомнить, что наша крупнейшая военная база на Северном Кавказе находится на территории Северной Осетии в Моздоке.
Дорога из Беслана в Назрань на такси занимает полчаса. Но на деле выходит дольше, потому что осетинские шоферы боятся ездить в Ингушетию, а ингушские — в Осетию. Как правило, они довозят пассажира до Черменского круга, где граница субъектов Федерации обозначена блокпостом. Здесь пассажир меняет такси. Если он едет из Осетии в Ингушетию, он берет ингушскую машину. Если из Ингушетии в Осетию — осетинскую.
20—25 боевиков, в том числе и женщины, вооруженные гранатометами и автоматами, согнали школьников, учителей и родителей в спортзал.
Боевики утверждают, что заминировали всю школу. Однако, по данным милиции, взрывные устройства установлены лишь в спортзале, где содержится большинство заложников.
“Школа, которую захватили боевики, — одна из самых старых школ в Беслане. Всего в школе учится 835 человек, — рассказал нам первый заместитель министра образования Северной Осетии Владислав Тотров. — Это не элитное учебное заведение, нормальная хорошая школа. К 1 сентября там провели капитальный ремонт, и учебное заведение выглядело совсем как новенькое. Ремонт был отличный. Директор школы Лидия Целиева — опытный педагог с многолетним стажем. Вероятно, она сейчас находится среди заложников”.
“МК” удалось дозвониться до управления образования администрации Беслана. “В городе нервозная обстановка, кто-то, по-видимому, спецслужбы, глушит мобильную связь, — сообщили нам. — Известно, что около часа дня удалось обезвредить одного из снайперов-террористов (в МВД это не подтвердили) и что части заложников удалось бежать”. Более подробно о происшедшем, по их словам, должен рассказать мэр города, находящийся там же, в управлении. “Подождите минуточку у телефона, — сказали нам, — сейчас он подойдет”. Однако вместо мэра к телефону подошел мужчина, представившийся заместителем начальника ФСБ Беслана. “Всю информацию, которую мы могли сообщить, мы уже сообщили, — прохрипел он в трубку. — Не звоните сюда больше”.
В информационном управлении президента Северной Осетии сотрудник по фамилии Цаголов сообщил “МК”, что захвачено 120 заложников. Однако по словам пожелавшего остаться неизвестным сотрудника МВД Северной Осетии, заложников значительно больше — 300—400 человек. Причем это не только школьники, но и их младшие братья и сестры, которых родители привели посмотреть на праздничную линейку.
“Среди террористов две женщины-шахидки, — заявил Цаголов. — Кто эти люди, неясно.”. Информационное управление президента Дзасохова пока отрицает наличие смертниц. Вообще, подлинную картину происходящего восстановить крайне сложно: по всей республике отключена мобильная связь.
“Индейцы” или басаевцы?
Когда операция по захвату заложников на спектакле “Норд-ост” закончилась поражением и гибелью террористов, Шамиль Басаев заявил, что тактика захвата заложников больше применяться не будет.
“Теперь мы не будем пытаться заставить русских делать то, что нам надо. Теперь мы будем просто как можно больше их убивать” — таков был смысл его выступления, опубликованного на сайте сепаратистов.
Тем не менее школа в Беслане захвачена и требования выдвинуты.
Басаев отступился от своего слова ради спасения 27 боевиков, арестованных за причастность к нападению на Ингушетию? Тогда это, наверное, очень ценные боевики — более ценные, чем твердое слово вождя.
Возможно и другое объяснение: террористы, захватившие школу, не подчиняются Басаеву. Это самостоятельная бригада “индейцев” (именно так называют подобного рода отморозков сами чеченцы), которые никого не слушаются, сами добывают себе оружие, сами разрабатывают планы и сами их осуществляют.
Надо сказать, что такие бригады в Чечне существовали всегда, но раньше они занимались главным образом рэкетом и бандитизмом. Теперь их деятельность приобрела идейный смысл и религиозное наполнение.
Известно, что с “индейцами” крайне сложно иметь дело в переговорном плане, потому что им никто не указ, а сами они соображают крайне слабо. Кстати, костяк бараевцев, захвативших “Норд-ост”, составляла как раз такая бригада аллероевских “индейцев”.
По данным на 12 часов, в районную больницу поступило семеро раненых. Все ранения легкие. Известно было также о трех убитых. Это мирные граждане, попавшие под обстрел.
Забрать трупы боевики не давали — открывали огонь при малейшей попытке приблизиться к зданию. Террорист, по данным республиканского МВД, убит только один. Говорили, что есть жертвы среди учителей, что в здании захваченной школы слышались выстрелы...
— Сейчас стрельбы нет. Но боевики повыставляли из окон гранатометы и ведут обстрелы мирных жителей, — рассказали вчера днем корреспонденту “МК” сотрудники УВД Беслана (горотдел милиции расположен напротив захваченной школы). — Обстрелы еще проводят из автоматов. Вот что жутко — это раненые, которые лежат и умирают у порога школы. К ним никого не подпускают, потому что боевики расстреливают всех, кто приближается на определенное расстояние к школе. Наши коллеги из МВД держат оцепление. Мы тут дежурим. На месте работают ФСБ и отряд ВВ. Силовиков у школы около 150 человек...
“По нашей информации, боевики пришли из Ингушетии”, — полагают представители МВД Северной Осетии. Эту же информацию подтверждает и пресс-секретарь североосетинского парламента Фатима Хабалова: “Это ингуши, а не чеченцы”.
В свою очередь, ингушские правоохранительные органы отрицают эту информацию. “У нас все дороги перекрыты, никто не проскочит”, — заявили “МК” в дежурной части МВД Республики Ингушетия.
А вот руководство российских войск в Чечне уверено — операцией руководят именно с чеченской территории.
— Эта банда сформирована была в Ингушетии и Осетии. Но руководят ими из Чечни. Конкретные указания и финансирование были получены оттуда, — сообщил “МК” представитель регионального оперативного штаба по управлению контртеррористической операцией на Северном Кавказе генерал-майор Илья Шабалкин. — Не исключено, что за захватом школы стоят структуры, подчиняющиеся Шамилю Басаеву.
— Связываете ли вы между собой захват школы, теракты в самолетах и взрыв у метро “Рижская” в Москве?
— Наверняка они связаны...
Известно, чего хотят террористы: освободить 18 человек, задержанных по подозрению в нападении на Ингушетию и находящихся во Владикавказском СИЗО. Для переговоров им понадобились президент Северной Осетии Александр Дзасохов, президент Ингушетии Мурат Зязиков и врач, он же правозащитник, Леонид Рошаль. С доктором Рошалем связалась обозреватель “МК” Ольга Богуславская. “Я узнал о произошедшем буквально 5 минут назад, — сказал Леонид Михайлович. — Разумеется, я вылечу”.
Президент Северной Осетии уже выехал на место событий. По некоторым данным, на момент подписания номера туда же отправился кортеж его ингушского коллеги Зязикова...
Была ли “Аль-Джазира” первой?
Одними из первых к захваченной школе прибыли корреспонденты телекомпании “Аль-Джазира”. Возник вопрос, могли ли журналисты заранее знать о готовящейся акции экстремистов. Хазам Акрам — руководитель российского корпункта “Аль-Джазиры” — все намеки на это яростно отрицает: “Как только я увидел сообщение, я сразу отправил корреспондента туда. Не надо видеть за этим ничего другого!” Пальму первенства у них оспаривает только канал НТВ. Максим Березин — собкор НТВ на Северном Кавказе — рассказал, что они получили сообщение о произошедшем в половине десятого утра и через полчаса были на месте.
В число заложников в захваченной школе в Беслане попали и две наши коллеги. Журналистки газеты “Правобережная жизнь” оказались в плену. Мать фотокорреспондента и редактор осетинской газеты Эльза Аликова поделилась с “МК” переживаниями:
— Моя дочь Фатима Аликова с утра пошла в эту школу делать фоторепортаж вместе со своей коллегой Светланой Плиевой. У Светы двое деток учатся в этой школе. Прямо вчера утром за несколько часов до праздничной линейки ребятам сшили новенькую форму, она ее с такой радостью на своих малышей надевала. Моя дочка работает в нашей газете 5 лет, она такая молодая... ей 27. А Свете 33. Как мы переживаем это — не передать. У нас места никто себе не находит. Я молю Бога, чтобы все закончилось благополучно. Нам больше ничего не остается...
“Передайте Дзасохову, кому угодно скажите — пусть они возьмут меня, только отпустят мою Дианочку! Если с моей доченькой что-то случится, я прокляну всех!” Лицо Светланы Баскаевой мокро от слез, искажено от горя. Она бросается к корреспонденту “МК”, наивно думая, что журналисты в этой ситуации что-то решают...
Но Светлана счастливей многих родителей в Беслане. Бог ей уже помог. В школу, которую захватили террористы, утром 1 сентября отправились двое ее детей: девятиклассница Диана и семиклассник Заур. Когда начался захват (Заур описывает это так: “Со всех сторон вбежали бородатые люди с оружием, они кричали “Аллах акбар” и начали запихивать нас в спортзал”), двадцати самым бойким мальчишкам удалось убежать. Сын Светланы оказался среди них. Но уже несколько минут спустя никакой побег не был возможен: террористы загнали школьников внутрь...
Въезд в Беслан закрыт — на подступах к городу стоят вереницы машин. Чтобы добраться туда из Ингушетии, корреспондент “МК” сменил 4 автомобиля и чудом просочился через четыре блокпоста. Окраины городка выглядят вымершими. Как и все учреждения и магазины. Такое впечатление, что все люди стоят на улицах в центре, по периметру оцепления. В квартирах на первых этажах включают телевизоры на полную мощность — жители Беслана собираются вокруг, чтоб хотя бы при помощи ТВ узнать о происходящем в нескольких десятках метров. Школу из толпы не видно — оцепили ее грамотно. Вокруг очень много сотрудников правоохранительных органов. Судя по всему, прибыл военный контингент из соседних регионов.
По словам местных журналистов, двое боевиков при захвате были убиты — скорее всего местными милиционерами, которые, как и их коллеги по всей стране, 1 сентября отправились обеспечивать безопасность в школе. Сами они, вероятно, погибли. Еще один боевик, по рассказам, на момент подписания номера оставался снаружи — прячась за большим камнем, он “контролировал обстановку” перед школой. В 15.00, когда корреспондент “МК” передавал этот репортаж, в районе школы раздались автоматные очереди. Пауза... И снова очередь. Родители ребят, оказавшихся в заложниках, кричат в голос и плачут. Масса машин “скорой помощи” стоит поблизости, чтобы оказать помощь раненым. Но пока они могут помочь лишь родственникам школьников...
К людям выходит министр внутренних дел Северной Осетии. Он рассказывает, что террористы передали записку со словами: “За каждого нашего убитого мы убьем 50 детей, за каждого раненого — 20”. Толпа вновь взрывается криками и плачем.
Как террористы смогли попасть в Беслан? По данным наших источников, в республике еще две недели назад распространилась информация о том, что в Северную Осетию просочились 20 террористов. Об этом даже писали местные газеты. Но атаки ждали во Владикавказе, и меры безопасности усилили именно там. А про маленький Беслан — не подумали...
