Через пару дней после ареста “оборотней” я делал интервью с начальником МУРа Виктором Трутневым (теперь уже бывшим). Среди прочего поинтересовался происхождением их шикарных квартир, дач, машин.
— Я не исключаю, что эти люди занимались коммерцией, — ответил Трутнев. — Сам знаешь, какая у нас зарплата, а никто при этом не бедствует. Потому что у каждого жена, сын или брат, и у всех бизнес. У меня у самого, — разоткровенничался он под конец, — жена владеет кафе.
Помню, меня порядком удивила такая циничная доверительность. Понятно же, что от перемены мест слагаемых сумма не меняется.
Я не знаю, у всех ли сотрудников МУРа родственники владеют коммерческими структурами. Может быть, на Петровке это теперь в порядке вещей. Но если и так — сомневаюсь, чтобы размах, с которым действовали “оборотни”, способен был повторить кто-то другой...
...Их бизнес занялся еще на заре 90-х. Именно тогда бывшие сотрудники Севастопольского райотдела БХСС Сергей Бабин и Николай Демин выкупили местную “Диету”. Ее переименовали в торговый дом “Балко”. Директором назначили Демина.
В конце 93-го Демин возвращается в милицию: по примеру своего брата-близнеца Валерия приходит в МУР. Власть в магазине достается Бабину, но между компаньонами возникает конфликт.
В минуту откровенности Демин расскажет жене, что Бабин подставил его на очень крупную сумму. А потом... Потом Бабина убивают. Освободившееся место занимает другой сослуживец Демина по райБХСС — Алексей Луговой.
Конечно, события эти могут не иметь прямой связи между собой, однако таких кровавых совпадений в истории нашей набирается чересчур много...
Убийство Бабина происходит почти одновременно с зарождением “бригады”. Отныне заниматься сторонним бизнесом не позволено никому.
Братья Демины тоже вносят свою долю в “общак”. “Балко” — вклад очень ценный, ведь костяк банды составляют выходцы из того же Севастопольского РУВД. Они хорошо знают Лугового, прекрасно ориентируются в местной специфике.
Главари “бригады” мыслят масштабно. Много ли можно поиметь с одного, пусть даже и крупного магазина? Сеть предприятий и фирм — вот это дело другое. Выражаясь языком бизнеса, торговой дом “Балко” превращается в “материнскую компанию”.
Нам известно как минимум девять структур, зарегистрированных на адрес магазина “Балко” (Севастопольский, 28). Все они фактически принадлежат “бригаде” и записаны либо на родственников “оборотней”, либо на их доверенных лиц. (Скажем, учредителями компаний “Пелотон Моторс” и “Пелотон Холдинг” значатся сын полковника Лысакова, жена полковника Самолкина, мать братьев Деминых и жена капитана Евстегнеева.)
Зарегистрирована здесь и другая, не менее интересная организация: фонд ветеранов уголовного розыска. Он был создан исключительно для решения “крышных” вопросов и получения “откатов”, ведь аппетиты “бригады” росли с каждым годом. (Аналогичную функцию выполнял и возглавляемый Алексеем Луговым ЧОП “Булат-Балко”.)
В МВД говорят, что под контролем “оборотней” находилось более ста коммерческих структур. По оперативным данным, это и казино “Шангри Ла”, и компания “Росшина”, и спорткомплекс “Русь”, и даже какие-то песочно-гравийные карьеры. Бессчетное множество магазинов, кафе и забегаловок, в том числе расположенный по соседству с ГУВД ресторан “Каретный ряд” — основная явка “бригады”, где в отдельном кабинете встречались они с партнерами и даже получали с коммерсантов деньги.
Сбор дани “оборотни” превратили в основное свое занятие, поставили его на поток. Достаточно сказать, что гораздо больше времени проводили они в штаб-квартире ветеранского фонда, нежели в своих кабинетах. Благо находилась она в двух шагах от Петровки: в Среднем Каретном переулке, в шикарной квартире с евроремонтом и джакузи (ее когда-то купил полковник Лысаков). Впоследствии при обыске следственная группа найдет здесь почти полмиллиона долларов, массу золотых украшений, кипу бухгалтерских документов, а также видеопленки, на которых были записаны оргии с их участием...
Руководителем и соучредителем ветеранского фонда (наряду с фирмой “Мострансагентство”: ее гендиректором являлся компаньон “бригады” Виктор Горин) был некто Алексей Антоновский: человек, ни дня в милиции не прослуживший, но очень быстро усвоивший профессиональные навыки своих подельников.
Эдуард Тагинцев, председатель совета директоров банка “Молодежный”, имел несчастье пообщаться с этим субъектом.
В 2001-м у Тагинцева были проблемы: налоговая полиция арестовала его счета. Тут-то, через общих знакомых, его и нашли “оборотни”.
— Все переговоры, — вспоминает Тагинцев, — вели Антоновский и один из Деминых. Говорили, что способны решить любую проблему, показывали даже снимки, где они стояли вместе с Рушайло и Ельциным: теперь-то я понимаю, это был фотомонтаж. Они пообещали разблокировать счета и объявили цену: 200 тысяч долларов.
“Оборотни” хотели, чтобы банкир оформил договор с фондом якобы на оказание юридических услуг и отдал все деньги сразу. Или хотя бы положил в депозитарий их доверенного банка, но Тагинцев был непреклонен: утром — стулья, вечером — деньги.
— Месяца через полтора они пришли снова. Дескать, заплати тысяч 70, взятки не на что давать. Но я уже чувствовал подвох... Это были настолько обнаглевшие люди, что, даже ничего не сделав, они требовали компенсацию — 50 тысяч долларов. “Мы же, мол, занимались, тратили время”.
Эдуард Тагинцев, наверное, не знает, что родился он в рубашке. Если бы не его упорство, никакого бизнеса у него бы давно уже не было. “Оборотни” всегда действовали по четкой схеме. Сначала вынуждали коммерсантов платить дань, потом вводили в их фирмы своих людей, а затем забирали все под себя или же выбивали деньги. Непокорных ждало суровое наказание.
Так случилось, например, с учредителем ООО “Металлика-С-Трейдинг” Афониным. В 2000 году Афонин взял в аренду кинотеатр “Эльбрус”. “Крышей” стал Лысаков. Полковник объявил с ходу: надо включить в твою фирму нашего человека — Антоновского.
Афонин, на беду, согласился. “Дочерняя” структура “бригады” — ООО “Пелотон Холдинг”, где директорствовал Антоновский, стала соучредителем афонинской “Металлики”. “Оборотни” даже вложили в ремонт кинотеатра 30 тысяч “зеленых”, но потом что-то их не устроило, и они потребовали деньги назад. Афонин пытался отсрочить платеж, объяснял, что все его средства вложены в здание: бесполезно.
25-го февраля 2002 года прямо около дома его запихнули в машину, вывезли в область и жестоко избили. Похищением руководил ингуш Аслан: один из агентов “бригады”, которого не раз привлекали они к акциям устрашения. В тот же день в пиццерии возле Петровки (это заведение тоже находилось под их “крышей”) Лысаков и Антоновский заставили Афонина написать расписку. Но уже не на 30, а на 67 тысяч.
Много раз Афонин обращался потом в милицию. Бесполезно: система своих не сдает. Спасибо еще, на свободе остался, не попал за решетку, подобно братьям Симоновым, руководителям “Общемашэкспорта”.
Симоновы воевали со своими бывшими партнерами. Камнем преткновения стало шикарное здание “Общемашэкспорта” в самом центре Москвы, на Краснопролетарской. По заявлению Симоновых ГУВД даже возбудило против их оппонентов уголовное дело, но тут появилась “бригада”...
...Они расположились на открытой веранде “Парижской жизни”. Стол был круглым только с виду: на самом деле, сидели они по разные стороны.
— Значит, так, — орденоносный полковник Самолкин сузил глаза, — если не успокоишься, не “отъедешь”, мы закроем и тебя, и твоего братца.
— А как же суды? — Константин Симонов все еще пытался перевести разговор в нормальное русло. — Суды-то признали нашу правоту...
— Да мне по ... твоя правота. У параши будешь ее доказывать.
Братья Симоновы сидят сейчас в “Матросской тишине”. Их обвиняют в организации убийства бывшего гендиректора “Общемашэкспорта” Вилугина. Здание на Краснопролетарской вроде уже продано. За “скромные” 3 миллиона долларов. Какую часть этой суммы получили “оборотни”, можно только гадать...
Из жаргонизмов “бригады”:
“обилетить” — получить с коммерсанта деньги;
“лист”, “квартира”, “рубль” — тысяча долларов;
“сорок четыре” — банкетный зал ресторана “Каретный ряд”;
“весла” — автоматы, огнестрельное оружие;
“центральный офис”, “производство” — Петровка, 38.
Он уходил на работу неизменно рано: привычка юности. Но в то утро что-то задержался. Глянул на часы и внутренне выругался: полдевятого, на Ярославке сейчас самые пробки.
— Ну что, идем? — крикнул дочери. На ходу накинул дубленку, захлопнул дверь. Сделал два шага и...
Я не знаю, что произошло в эти минуты. Я могу лишь предполагать это, домысливать, ибо ни одна, даже самая подробная милицейская справка, не заменит собственных впечатлений.
10 декабря 2001 года в 8.30 утра у дверей своей квартиры в подмосковном Королеве был застрелен учредитель швейной фабрики “Акро” Михаил Струков.
“Киллер вел себя довольно странно, — писали на другой день газеты. — Стрелял по ногам, как будто не стремился застрелить бизнесмена”.
А может, и впрямь не стремился? Какой смысл было убивать его? Живой Струков был намного выгоднее Струкова мертвого. Выгоднее всем. В первую очередь — “оборотням”...
...Два этих старомосковских здания близ Петровки, в Малом Каретном переулке, “бригада” облюбовала давно. Еще с тех самых пор, как Лысаков и Самолкин познакомились с Михаилом Струковым.
Струков создавал тогда швейную фабрику “Акро” и нуждался в “крыше”: надо было как-то отбиваться от постоянных “заказов” и проверок.
Сколько именно платил Струков муровцам — этого мы не узнаем теперь никогда. Очевидно, суммы были приличными, ибо со временем Струков даже решился на совсем уж безрассудный шаг: создал при фабрике пару структур, куда ввел ставленников “бригады”. В ООО “Акро-4” — самолкинскую жену. В ООО “Тройка” — уже известную вам фирму “Пелотон Холдинг”.
Надо сказать, что Струков был не единственным хозяином “Акро” (хотя и самым крупным: он владел контрольным пакетом). Было еще двое компаньонов: Сергей Алферов и Виктор Федулов. В производство они поначалу не лезли, но со временем между ними и Струковым начались разлады. Алферов и Федулов стали говорить, что фабричные здания надо продавать, что земля в столице — на вес золота. Струков упорствовал.
Конфликт разгорался. Весной 2001 года Алферов (он был тогда гендиректором) тайком от Струкова продает часть помещений. За смешную цену в 200 тысяч долларов. В июне следует вторая сделка.
Узнав от этом, Струков объявляет партнерам войну. Он подает в суд, но “оборотни” неожиданно переходят в стан противника, и начинают даже угрожать ему, требуя, чтобы Струков отказался от всех претензий. (“Нам было все равно, с кем работать”, — признается потом Лысаков начальнику службы безопасности “Акро”.)
Разлад с “крышей” заходит далеко. Летом Струков предупреждает своего заместителя: “если меня убьют — знай, это сделали наши друзья из МУРа...”
Между тем он выигрывает все суды. Очередное заседание назначается на декабрь, но 10-го числа, при выходе из квартиры, Струков погибает. В тот же вечер Николай Демин в сердцах бросает родным:
— Видно, с Петровки надо уходить, иначе они меня посадят.
Они — это Самолкин и Лысаков...
— Причастны ли эти люди к убийству Струкова? — вслух повторяет мой вопрос начальник службы безопасности “Акро” Игорь Белов. — Я считаю, налицо самая прямая связь. Похоже, его вообще не хотели убивать — слишком уж нестандартно действовал киллер. Только постращать: это-то лучше “оборотней” сделать никто не мог. Расстреливать Струкова резона не было: все равно они выпотрошили бы его до конца. Но он, вероятно, испугался за дочку, спровоцировал стрельбу и принял удар на себя...
Отставной чекист Белов появился на фабрике сразу после гибели Струкова. Его пригласила вдова в надежде отстоять беспокойное наследство. Она не сняла еще даже траура, а на пороге стояли уже Самолкин с Лысаковым: “Пришла пора рассчитаться. 15% всей фабрики — наши”.
— Буквально через месяц, — рассказывает Игорь Белов, — “оборотни” назначили встречу. Пришло их человек 15: этакое психологическое давление. В разговоре, правда, участвовали только Самолкин, Лысаков, Антоновский и один из Деминых. “Какое отношение вы имеете к фабрике?” “А вы какое?” — спрашиваю в ответ. “Да это наше имущество, 15% всего принадлежит нам”. Но я твердо ответил, что пока документов на собственность они не предъявят, здесь им ничего не светит. Давайте, говорю, разбираться спокойно, без эксцессов...
При любой другой ситуации “оборотни” поступили бы просто: “загрузили” Белову десяток патронов, и дело с концом. Но Белов был выходцем с Лубянки, а с “конторой” связываться муровцы боялись. Пришлось вступать в переговоры.
Таких встреч у Белова было порядка пяти. На вторую по счету “оборотни” привели с собой злейшего врага Струкова: некоего Александра Ястребова. Того самого человека, который и скупил здания за бесценок.
(Собственно, близость их являлась уже секретом Полишинеля. Ястребов органично влился в “бригаду”, стал ее доверенным лицом. Не случайно в “Акро” разместился даже своеобразный бандитский штаб, где круглосуточно дежурила группа водителей: их услуги муровцы оплачивали из “общака”. На фабрике получил кабинет и активный член “бригады” Леонид Лозюк — бывший сотрудник Севастопольского РУВД, ставший теперь кем-то вроде лысаковского порученца. При обыске тут нашли 42 тысячи долларов, ПМ с патронами и множество коммерческих документов.
Кстати, еще одна показательная деталь: особняк генерала МЧС Ганеева — покровителя “бригады” — тоже находился в садовом товариществе “Акро”.)
Последний диалог между Беловым и “бригадой” состоялся в июне. “Последний” во всех смыслах, ибо переговоры зашли в тупик, платить вымогателям дань фабрика не соглашалась, а значит — надвигалась очередная война.
Что ж, выходит, не случайно в сейфах “бригады” лежали патроны для бесшумной стрельбы, которые муровцы нигде официально не изымали. Только теперь они никогда уже не достигнут намеченных целей...
Когда по телевизору показывали особняки офицеров Петровки, многие даже не верили. Слишком разительно отличается эта роскошь — теннисные корты, золотые унитазы — от нищенских офицерских окладов.
Удивляться нечему. Милицейский бизнес — это едва ли не самое прибыльное сегодня занятие. Не надо даже закапывать пять золотых на поле чудес. Пистолет и погоны — вот и все капиталовложение.
Это явление носит уже характер массового бедствия. Едва ли не большинство сотрудников всех без исключения милицейских служб делают “крыши” коммерсантам. Им некогда заниматься работой, раскрывать преступления, ловить бандитов. Государство само толкает своих защитников на преступления, вынуждает сращиваться с криминалом и бизнесом.
В первом материале я упомянул, что за несколько лет “оборотни” сумели заработать минимум 10 миллионов долларов. На самом деле и эта гигантская цифра — занижена. Буквально вчера я узнал, что при обыске в муровском фонде прокуратура нашла объемный “гроссбух”. Как и положено, он был разлинован на графы: расход, приход.
С удивительной дотошностью “оборотни” фиксировали наполнение “общака”; даже указывали все “подкрышные” предприятия — кто и сколько им платит.
В среднем ежемесячная прибыль “бригады” составляла от миллиона до миллиона двухсот тысяч долларов. И это только плановый доход. Разовые акции — вроде наезда на “Общемашэкспорт” или на “Россита-банк”, с владельца которого А.Кулагина получили они полмиллиона “зеленых”, после чего Кулагин пропал без вести, — через “черную кассу” не проходили.
Каждый член группировки “окучивал” до десяти коммерческих структур. Деньги собирались в “общак”. Часть они вкладывали в новые бизнес-проекты. Другую — тратили на красивую жизнь.
Шелковый плеск океана... Прохлада пальмовых веток... Рестораны Монмартра и Манхэттена...
Им ничего не стоило махнуть на выходные куда-нибудь в Андорру или Женеву: просто так, поиграть в казино. Отправить своих жен отдохнуть, вручив на карманные расходы 200—300 тысяч баксов.
Они ездили на самых дорогих машинах (за месяц до ареста приобрели, например, “Хаммер”). Селились в лучших домах столицы (скажем, в “Золотых ключах”). Покупали недвижимость в Испании. Отделывали мрамором свои коттеджи. Собирали антиквариат и драгоценности (за одну только картину Айвазовского в любимом их салоне в “Метрополе”, спокойно выложили 50 тысяч долларов).
Во многих ресторанах Москвы знали эту веселую, по-купечески широкую компанию. Одетые с иголочки, окруженные юными дивами, они щедро платили сверх счета, и ради этого можно было закрыть глаза и на всякие пьяные выходки вроде стрельбы по бутылкам и люстрам, в которой особенно преуспел полковник Самолкин.
Даже выйдя через много лет на свободу, они все равно останутся очень обеспеченными людьми. Миллионы, арестованные в российских банках (“Авангард”, “Гостиный Двор”) — это лишь малая толика их сбережений. За границей, на секретных счетах, ждут своего часа суммы с бессчетным множеством нулей.
Эти деньги работают на них уже сегодня. Наняты лучшие адвокаты. Ищутся подходы к Генпрокуратуре и суду. Слишком много “оборотней” осталось еще на свободе. Одни (Лысаков, Козар, Евстегнеев) сбежали за рубеж. Другие убеждены, что доказать их вину не удастся.
Больше всех повезло старшему оперу Александру Евстегнееву. Известие об аресте друзей застало его в Турции. Он прилетел сюда в поисках человека, который мог быть причастен к одному загадочному убийству.
4 июня в подмосковной Апрелевке была зарезана некая Светлана Комарова. Незадолго до смерти Комарова перевела в офшор 1 миллион 200 тысяч долларов. Деньги принадлежали “бригаде”, но нуждались в “отмывке”...
Впрочем, этот эпизод требует еще отдельного расследования. И не он один...
Самый загадочный детектив принадлежит перу Чарльза Диккенса. Роман “Тайна Эдвина Друда” не имеет разгадки. Нечто подобное можно отнести и к истории братьев Фаустовых. Ее конец пока не написан, и лишь одно не вызывает у меня сомнения: причастность к этому делу “оборотней” из МУРа.
...Сергей Фаустов вышел из дому налегке: минутное дело — забрать у соседа машину. Но только тронулся — дорогу перегородили несколько автомобилей.
Поначалу он ничего даже не понял: какие-то люди бросились к нему, вытащили из салона, впихнули в автобус. Звонко щелкнули на руках наручники.
— Ну что, сука, тебя здесь убить или вывезти в лес? — заорал, вытащив пистолет, один из нападавших. Только потом он узнает его фамилию: Козар.
Тем временем оперативник постарше (это был арестованный ныне полковник Островский) влез в его машину и стал отгонять в соседний двор — к дому 20 по Дорожной улице. Автобус, где сидел Фаустов, ехал сзади.
Сотня метров от дома до дома показалась ему вечностью. Дико саднила спина: опера били по ней без остановки. Фаустов и не почувствовал, как засунули ему за пояс пистолет.
Во дворе ждали их уже понятые: те самые, “штатные” понятые “бригады”, непременные участники милицейских спектаклей.
Из салона машины, которую пригнал Островский, извлекли глушитель. Из-за пояса Фаустова — переделанный под боевую стрельбу пистолет ИЖ. Из носка — 0,6 грамма кокаина...
Потом был обыск. И тоже очень результативный. Пока мать Фаустова ходила по квартире, сыщики “нашли” в письменном столе коробку с патронами.
За этот подвиг замначальника 5-го отдела МУРа полковник Лысаков получит через год медаль ордена “За заслуги перед Отечеством”. “25 августа 1999 г. произведено задержание участника Нагатинской преступной группировки С.Фаустова”, — напишут кадровики...
...Он вернулся на свободу через два года 22-летним стариком. Фаустов задирает рубаху — вся спина покрыта багровыми язвами. В тюрьме он заработал экзему, посадил печень, испортил желудок. Да что желудок — сломанной оказалась вся его жизнь.
Пока сидел, семье пришлось распродать все нехитрое имущество: дачу, машину, драгоценности. С горя умерла бабушка.
Кому он нужен теперь, уголовник с подорванным здоровьем и тремя курсами Юракадемии? Оболганный, оклеветанный?
— За что тебя посадили? — спрашиваю я Фаустова. Ясно ведь, что это не обычная, плановая “загрузка”. Не “палка” нужна была “оборотням”, а именно он — 20-летний студент Фаустов (потом выяснится, что еще до ареста Юрий Козар приезжал к нему во двор, делал оперативную установку).
Фаустов пожимает плечами. Он и сам не знает, почему на него объявили охоту. Вроде с бандитами дел не имел, дорогу никому не переходил.
— Может быть, это как-то связано с отцом... — неуверенно говорит он.
Отец Фаустова пропал без вести за три недели до ареста сына. Ушел на работу и больше не возвращался. Уже в тюрьме Сергей узнал, что убит и его дядя — Александр Фаустов. 1 октября 99-го его “Мерседес” расстреляли у подмосковной деревни с характерным названием Угрюмово.
Это очень странные совпадения. Странные хотя бы потому, что фаустовский дядя был хорошо знаком с “оборотнем” Лысаковым; даже имел с ним какие-то дела. И еще потому, что оба покойника (а в возвращение отца Фаустов уже не верит) были акционерами швейной фабрики “Радуга”.
Какое-то дежа вю. Ведь все это уже было: и швейная фабрика, и трупы акционеров, и “бригадный” подряд...
Фаустов рассказывает, что после его ареста и исчезновения отца семья продала все акции. А потом фабрика закрылась. Кому сейчас нужно швейное производство? Другое дело — земля, помещения. Их как раз у “Радуги” было в избытке. 10 гектаров земли, автобаза, бесчисленные строения. Все это великолепие находилось у фабрики в аренде на 49 лет.
Не здесь ли кроется разгадка этих трех преступлений? Впрочем, не будем забегать вперед. Насколько мне известно, в Генпрокуратуре Сергея Фаустова уже допрашивали. А это значит, следствие — на верном пути...
В одном из блокнотов Владимира Лысакова есть интересная запись. “АОЗТ “МУР” — начертано посреди страницы. Видно, в тот момент задумался он о чем-то своем, и рука сама потянулась к бумаге: точно по Фрейду...
АОЗТ “МУР”: Акционерное общество закрытого типа. Именно закрытого, ведь принимали в “бригаду” людей только проверенных, своих...
И это не пустая бравада. За последние несколько лет прославленный некогда МУР все больше стал походить на коммерческую структуру. На офицерский оклад живут единицы, о “крышах” говорят здесь, не таясь, и редкая ОПГ обходится нынче без связей с Петровкой.
Практически все бандиты, которых арестовали в эти годы, рассказывают на допросах о покровителях из МУРа. Осужденный уже Михаил Кубезской, стрелок курганской ОПГ, говорил, что не раз подъезжал вместе с главарями к Петровке встречаться с сыщиками. Об источниках в МУРе упоминают в показаниях медведковские бандиты.
В гараже “оборотня” Николая Демина на улице Красный Казанец сыщики обнаружили интересный архив. Вперемежку с пистолетами и пачками долларов лежало там 7 литерных дел на крупнейшие группировки: солнцевскую, ореховскую, коптевскую, измайловскую. Все, разумеется, секретные, с агентурными сообщениями, оперативными справками, всевозможными досье.
Такие дела должны храниться за семью замками, однако при том бардаке, который творится сегодня в МУРе, возможно все...
Руководители ГУВД и МУРа клянутся теперь, что не знали ничего о преступлениях “оборотней”.
Враки! Прекрасно всё они знали, а если не знали — то хотя бы должны были догадываться. Еще в конце 90-х один из лидеров курганской ОПГ Андрей Колигов (его взяли при вылете из “Шереметьево”) откровенно рассказывал о близости банды с Владимиром Лысаковым. Под видеозапись говорил, что Лысакову передавали даже набитую деньгами сумку: за то, чтобы замять расследование бойни, учиненной курганскими у Театра Советской Армии в 95-м.
Об этих материалах докладывалось руководству МУРа. Реакция — ноль. Точнее, реакция была, только очень странная: кассету с показаниями Колигова изъяли, а Лысакова назначили замначальника отдела, хотя о связях его с криминалом осведомлены были прекрасно. Вся Петровка гудела, когда примчался он на место убийства своего одноклассника Витошкина (в миру — ореховского авторитета Витохи). Кричал, не стесняясь, что найдет убийц и отомстит за друга.
В биографии Лысакова было немало и других “черных” пятен. В 86-м, например, его арестовывали за нанесение тяжких телесных повреждений. Выпустили только за недоказанностью...
Нет, никогда не поверю я в слепоту милицейских начальников. Неужели не видели они, чем занимаются эти люди, на какую зарплату покупают квартиры и иномарки. Да достаточно было одного только конвейера бомжей, которых каждую неделю хватали “оборотни” с патронами и тротилом, чтобы выгнать таких сотрудников поганой метлой. И здесь как раз незнанием не отделаешься: каждую такую сводку начальник МУРа подписывал лично, и ни разу — ни разу! — не поразился странному постоянству своих подчиненных.
Дело не в незнании. Просто руководству было очень удобно иметь таких людей под рукой: любое, даже самое беспредельное приказание ловили они на лету. Опять же “палки”, планы...
А ведь поначалу, когда Виктор Трутнев только-только возглавил МУР, он собрался было избавиться и от Самолкина, и от Лысакова. Об этом объявили уже на Петровке, и вдруг ситуация резко поменялась, и “оборотни” стали пользоваться неприкрытой поддержкой начальства.
Их регулярно представляли к наградам, закрывали глаза на их постоянное отсутствие в МУРе. Даже позволили взять под контроль другой, куда как более экономически выгодный отдел — 7-й, по борьбе с автоугонами. Весной к его руководству пришли люди “бригады”: сотрудники 5-го отдела Николай Сазонов и уже известный вам Игорь Островский (ныне арестованный).
Предполагаемая прибыль могла “покрыть” даже “наркотические” деньги, ибо 7-й отдел традиционно собирал дань со всех бригад автоугонщиков и имел славу самого денежного на Петровке. Самолкин и Лысаков придавали этим планам большое значение, даже приказали подчиненным помогать 7-му отделу, дабы поднимать авторитет их ставленников.
Замыслам помешал арест...
О разгроме банды “оборотней” говорила — без преувеличения — вся страна. И только руководители столичного ГУВД предпочли отмолчаться, как будто лучших сыщиков МУРа кидают на нары каждый день.
Уход от проблемы — лучший способ ее решить. Точно так же, по-страусиному, водители Петровки повели себя и после недавней проверки Генпрокуратуры, которая выявила дикие, безумные просто факты.
Даже при выборочном инспектировании вскрылось, что за последний только год столичная милиция “списала” 105 (!) трупов. Людей забивали насмерть, резали, душили, а блюстители порядка оформляли бумаги так, будто умерли они от острой сердечной недостаточности. И всё для того, чтобы не заводить дел, не портить статистику, о которой так печется генерал Пронин.
Семь тысяч сокрытых от учета преступлений нашли прокуроры. 927 уголовных дел пришлось возбуждать им самим. Не по какой-то ерунде: по убийствам, грабежам, разбоям...
На фоне подобной вакханалии появление банды “оборотней” ничуть не выглядит удивительным. Скорее удивительно другое: почему разоблачить сумели одну только муровскую преступную группировку?
