На днях весь “лучший в России журналистский коллектив” НТВ (цитата из Николая Сенкевича) можно было видеть вовсю гуляющим в ресторане “Улей”. Дамы надели лучшие фирменные платья, кавалеры галантно фланировали с рюмками, до краев наполненными виски. Всем было сыто, пьяно. И весело. На заслуженный отдых провожали бывшего гендиректора Бориса Йордана.
Журналисты соревновались в остроумии. Больше по части черного юмора. В ходу были еврейские анекдоты. Каждый, кто хоть что-то имел за душой, подходил к американцу и чуть ли не шептал на ушко. Павел Лобков озвучил любимую байку про Абрама, Исаака и повидло. А Лев Новоженов оптимистично произнес: “Последние три года у меня все время плохое настроение, так что дальше портиться уже некуда. Вот есть такая повесть Улицкой “Веселые похороны”. Это точно про нас”. Но закончил свой рассказ знающий толк в женщинах телеведущий на мажорной ноте: “Одно удовольствие осталось — восхищаться дамами. Лучшими на этом празднике жизни были наши примы Таня Миткова и Оля Белова, выглядели потрясающе!”
Однако уже на следующий после гулянки день “потрясающая Таня Миткова” в сопровождении еще одного члена редсовета Леонида Парфенова встретилась с новым гендиректором. По информации “МК”, Николаю Сенкевичу было выражено недоверие.
Несмотря на ресторанный разгул, обстановка на НТВ напоминает последний день перед призывом в наши доблестные Вооруженные силы: пей, гуляй, ломай, режь, армия все спишет. Действительно, с журналистами поступают как с быдлом, их мнения никто не спрашивает. Продекларированное председателем “Газпром-Медиа” Александром Дыбалем заявление о безусловной передаче коллективу телекомпании 10% акций холдинга “Газпром-Медиа” + банк “Еврофинанс” — палка о двух концах. Хотя ценные бумаги и называются привилегированными, ими по уставу невозможно будет голосовать. Так что “лучшему в России журналистскому коллективу” предложено молчать в тряпочку и закусывать акциями.
Следующим кандидатом на вылет помимо членов группы “Спутник” называют Савика Шустера. Борису Йордану информированные товарищи так прямо и говорят: сдал бы Шустера — остался в кресле. Но не сдал. Невольник чести, понимаешь.
