Журналисты, проведшие ночь с субботы на воскресенье возле театрального центра, видели лишь внешнюю канву событий. Но даже то малое, что они увидели, далеко не во всем совпадает с официальной версией...
В вечернем телеэфире в пятницу замминистра внутренних дел Васильев заявил, что присутствие журналистов в зоне, откуда просматривается театральный центр, нежелательно. Уже тогда подумалось, что в ближайшее время может быть предпринят штурм здания — именно поэтому силовиков так беспокоит трансляция происходящего...
По сообщениям наших коллег, работавших на улице Мельникова, уже в полпервого ночи (!) там из “силовых” каналов распространилась информация “не для эфира”: штурм назначен на утро...
Примерно в 0.40 начались большие маневры: боевые машины, до последнего времени стоявшие спокойно в близлежащих переулках, начали подтягиваться к ДК.
В начале второго журналистов попросили удалиться с одного из их главных постов — на 2-й Дубровской улице (того места, откуда лучше всего просматривался фасад здания). Сотрудник оперативного штаба, вышедший к прессе, потребовал не сообщать об этом перемещении. По улице один за другим к зданию штаба проследовали несколько автомобилей с правительственными номерами. Авто сопровождали милицейские машины. Очевидцы наблюдали и группу из трех разведчиков, которая ушла на зады здания.
Позднее наши источники сообщили, что штурм действительно был запланирован на субботу. А именно — на шесть утра. Но получилось не совсем так, как планировали стратеги из силовых ведомств...
Ближе к двум часам из подъезда вынесли на носилках двух человек. Их увезла “скорая”. Из театрального центра доносились звуки перестрелки...
С 2.00 до 4.30 от штаба по руководству операцией под цепочку “КамАЗов”, груженных песком и бетонными плитами (они отгораживали штаб от Дворца культуры), по одному стали пробираться спецназовцы. Они перебегали к левому, неосвещенному торцу центра, стараясь оставаться незамеченными.
Около 5.00 на задах театрального центра раздались взрывы, звук падающего стекла — стало понятно, что с обратной стороны здания происходит что-то экстраординарное. В ответ из ДК гремят выстрелы, направленные в сторону “КамАЗов” — туда, где прятались спецназовцы. Затем на некоторое время все затихло. Лишь на стоянку перед Дворцом культуры очень медленно въехал черный автофургон-иномарка с затемненными стеклами и погашенными фарами.
В 5.15 автомобиль включил фары, из него вылез спецназовец и пошел ко входу в ДК, махая рукой. Навстречу ему из подъезда устремилась женщина и следом еще несколько шатающихся, еле идущих заложников. Тут же со стороны “КамАЗов” и штаба появилась цепочка до тех пор прятавшихся военных. Первое, что они сделали, — начали выбивать стекла из дверей, очевидно, для притока воздуха в фойе... Затем им удалось вывести еще 5—6 заложников.
Спецназовцев подстраховывают снайперы, прячущиеся под машинами, припаркованными до начала рокового спектакля зрителями на стоянке у театрального центра. Снайперы находятся и в жилых квартирах дома напротив — оттуда они и стреляли.
Между тем внутри начинается бой. Из дома напротив видно, что в штурмующих бросают гранаты. В это время никаких заложников изнутри не выводят — выволакивают лишь человека в светлой куртке. Говорят, что это боевик... После разрывов гранат в ДК начинают раздаваться более “тяжелые” взрывы — их было около восьми. (Утром по телевизору корреспондент РТР начал рассказывать, что одна из женщин-смертниц успела себя подорвать, но ведущий быстро его прервал.) С фасада посыпались стекла. Спецназовцы вытащили из подъезда тело, бросили его на землю, пинали ногами. Очевидно, это был один из боевиков. Было слышно, как на задах ДК работают пулеметы БТРов...
Примерно в 5.55 к замершей в напряжении прессе вышел представитель оперативного штаба Павел Кудрявцев.
— Двое заложников убиты, двое ранены — женщина в живот, мужчина — в голову, — сообщил он. — Заложники пытались вырваться из здания, и террористы открыли по ним стрельбу. Взрывы и выстрелы, которые вы слышали сейчас, исходили исключительно из центра. Мы же никаких ответных действий не предпринимали. Сотрудники штаба пытались связаться с террористами, но их телефоны не отвечают.
Но то были слова для прессы. Ведь очень многие очевидцы наблюдали, что стрельба велась не только из ДК. Огнем на огонь ответили и наши БТРы.
А затем корреспонденты “МК” узнали: вопреки утверждениям представителей штаба, на самом деле на связь с террористами выйти удалось. И террористы по телефону заявили, что выстрелили по спецназу, поскольку поняли: спецназовцы подошли слишком близко, может начаться штурм.
Наши источники в органах подтверждают, что решение о штурме было принято уже в первые часы после захвата театрального центра. Более того, аналитики спецслужб даже заранее просчитали, как они сами говорят, допустимое число жертв — 150 человек.
— На самом деле вывод спецслужб изначально был однозначный: только штурм, — говорят наши источники в среде высокопоставленных силовиков. — Все дело было за политиками. Вспомните их лица в первые часы после захвата. Политики были попросту растеряны, в шоке. Они не то что принимать какие-то решения — просто думать были не в состоянии. И в этой ситуации Путин был с нами полностью согласен: окончательное решение о штурме приняли в ночь захвата. А все остальное — это отвлечение внимания, забивание информационной составляющей. Мы просто отдали этот аспект политикам, которые побежали делать себе имена, а сами занялись конкретным делом...
Неясным остается вопрос: кто, собственно, первым начал стрелять?
ФСБ утверждает, что стрельба открылась из-за “неумелых действий милицейского СОБРа”, не сумевшего скрытно подойти к ДК. По другой версии, выдвижение собровцев вообще было самодеятельностью. Так как “Альфа” в зале сначала должна была по-тихому “отработать” всех террористов. И это им почти удалось, если бы не неожиданный бой снаружи. Можно предположить, что террористы, охранявшие здание по периметру, бросились внутрь и наткнулись на “Альфу” — завязался бой, в котором было ранено несколько сотрудников группы.
О потерях среди спецназовцев власти пока не сообщают. Но то, что они есть, — это факт.
Так же, как факт и то, что число жертв среди заложников намного превышает изначально заявленную цифру — 67 убитых. К вечеру субботы Минздрав говорил уже о 90 жертвах. Наши эксперты утверждают, что на самом деле погибло до 200 человек...
Когда из ДК выносили тела, их “сортировали”: одни — налево, другие — направо. Почему-то было очень много полуголых людей. Телами было забито все крыльцо. Тех, кого относили направо, складывали буквально в штабеля. Маловероятно, чтобы так обращались с живыми...
Вереница из “скорых”, подъезжавших к театральному центру, растянулась на несколько километров. Было много машин для перевозки трупов. После того как крыльцо здания освободили от тел — его очень быстро убрали и вымыли.
Водители одной из “скорых” рассказали нам, что раненые им не попадались — главным образом наглотавшиеся какого-то газа: “Они там все потравленные!..” Выводить людей из такого состояния крайне тяжело. Поражены легкие, возможно, другие внутренние органы. Приходится делать искусственное дыхание и уколы для поддержания сердечной деятельности.
Обильная голубоватая пена на губах, смертельная бледность, глубокие обмороки явно свидетельствуют об отравлении.
— Нашей “Черемухой” тут не пахнет, — качает головой милицейский майор, у которого пытаемся проконсультироваться, что за гадость могли применить спецназовцы. — Этот газ раздражающего действия — его, насколько знаю, спецназ не использует. Другое дело — разгон демонстраций и беспорядки. Надышавшись “Черемухой”, человек без сознания не валится — прослезится, прочихается, и порядок!
Как рассказали нам офицеры спецслужб, с газом они “перестраховались”. Этот газ представляет собой химическое соединение, которое тяжелее воздуха. Он упакован в гранаты или баллоны. Нужно было, чтобы газ заполнил весь первый этаж, прежде всего зрительный зал. И, судя по всему, концентрация превысила максимально допустимую. Как утверждают сами бойцы, никто даже предположить не мог, что он окажет такое мощное негативное действие...
