В Московском городском суде оглашен приговор по одному из самых громких шпионских дел последнего времени. Валентина Моисеева, высокопоставленного дипломата, занимавшего должность замдиректора одного из департаментов МИДа РФ, снова обвинили в шпионаже в пользу южнокорейской разведки. На этот раз ему дали вместо 12 лет — 4,6. Ниже низшего предела. Говоря человеческим, а не судейским языком, “оправдать не позволили, но и сидеть долго не будешь”.
О “деле Моисеева” мы писали подробно в декабре прошлого года (см. “МК” от 8.12.2000 г., “Агент 2002”). По версии ФСБ, позже полностью принятой судом, Моисеева завербовали в Сеуле, где он работал в российском посольстве. Два года шла его “разработка”, все это время прослушивались телефоны Моисеева, контролировались встречи. На свою беду, семья Моисеевых дружила с семьей южнокорейского дипломата, а по совместительству официального резидента южнокорейской разведки АПНБ Чо Сон У. С его подачи, по мнению следствия и суда, и был завербовал Моисеев.
Новоиспеченному агенту дали номер — 2002 и положили зарплату в... 500 долларов в месяц. Моисеев, передавая корейцам необходимые им протоколы и служебные документы, аккуратно раскладывал “шпионское жалованье” в конвертики с символикой южнокорейского посольства и складывал их в служебную тумбочку. В той же тумбочке представители спецслужб обнаружили при обыске и так называемое шпионское задание на восьми листах. Какому нормальному шпиону пришло бы в голову хранить “на добрую память” свой собственный “приговор” вместо того, чтобы сжечь его сразу же после прочтения, как это делал старик Штирлиц? Да и стал бы перспективный дипломат, со дня на день ожидавший назначения послом и 14 лет не вылезавший из-за границы, мараться из-за каких-то трех тысяч рублей (его “гонорар” по курсу на июль 1998-го, когда Моисеев был арестован)?
Вот только некоторые секретные документы, проданные и разглашенные Моисеевым, а позже обнародованные на суде. Правда, “секретными” они стали уже после ареста самого “агента 2002”. К тому же все они были опубликованы в российском сборнике федеральных законов о международных договорах, и любой “шпион” мог прочитать их в Ленинке или Некрасовке: “Материалы о перспективах российско-северокорейских лесозаготовок”, “Доклад российского посольства в Пхеньяне о возрастании уровня преступности в КНДР и об участившихся случаях нарушения общественного порядка в КНДР”, “Справка хабаровского представительства МИД России о положении корейцев на Дальнем Востоке”, “Доклад о положении в КНДР после смерти Ким Ир Сена” и т.п.
Как передачу секретных сведений Моисееву вменили и... разглашение списка сотрудников посольства КНДР в России за 1996 год, который открыто публикуется и официально рассылается протокольным департаментом МИДа РФ всем иностранным дипломатам! А документом, с которым в июле 1998 года Моисеева и Чо Сон У взяли с “поличным”, оказался научный доклад Моисеева, вот уже три года спокойно “висящий” в Интернете.
Позже на суде всплыло еще одно фээсбэшное “ноу-хау” — собственно “агентурное дело агента Моисеева”. Более чем странные документы на корейском языке без каких-либо опознавательных иероглифов и с пометкой “top secret“ (с каких это пор корейцы грифуют документы по-английски? — Е.М.) судье Комаровой, председательствовавшей на последнем процессе, впрочем, показались убедительными.
Вообще-то, состав суда полностью менялся семь раз — как только дело доходило до вынесения приговора. Судья Комарова приняла компромиссное решение: почти слово в слово повторив приговор двухлетней давности, она почти в три раза скостила Моисееву срок. Но признать, что дело шито белыми нитками, и оправдать высокопоставленного дипломата и, по отзывам коллег, одного из лучших кореистов страны полностью не смогла и она.
На суде не обошлось и без скандала. Адвокат Моисеева Анатолий Яблоков заявил, что подаст в суд на судью Комарову за разглашение государственной тайны — то есть за то же, в чем она обвинила его подзащитного. Во время чтения приговора, которое, в отличие от всех судебных заседаний, проходило при открытых дверях, судья сообщила, что Моисеев в свое время тайно работал на ФСБ. Стучал? Не стучал? — в материалах дела об этом факте нет ни слова. Но даже если и было — как ни крути, во все времена такая информация является секретной.
Чем бы ни закончились судебные процессы в России (а Моисеев, отсидевший уже больше трех лет, намерен снова обжаловать приговор в Верховном суде), “южнокорейский агент” и его адвокаты готовят документы для подачи в Страсбургский суд по правам человека. “Только там можно рассчитывать на справедливость”, — сказал Валентин Моисеев в интервью “МК”.
