На языке почтальонов адрес Чечни звучит и громко, и таинственно: “Москва-400”. Эту аббревиатуру, способную запутать кого угодно, придумали совместно с Министерством связи военные фельдъегери. Возможно, сыграла свою роль тяга военных ко всевозможным цифровым шифровкам: “груз-200” (убитые), “груз-300” (раненые)... Видимо, 400 — это уже все, предел, дальше некуда...
Фронтовые письма очень разные. Некоторые приносят надежду: “Здравствуй, мама, у меня все хорошо, скоро буду дома...”, некоторые — разочарование и страх: “Извини, но в этом месяце вернуться не смогу...”, некоторые — смерть: “Сообщаем Вам, что Ваш сын...”
Но объединяет эти конверты с треугольным штампиком “Бесплатно. Письмо военнослужащего” одно — их очень ждут родные солдата, ведь неизвестность хуже всего.
Письмо на фронт идет, как правило, месяца полтора-два. Обратно столько же. Вот и получается, что ответы на свои письма родители получают от сыновей-солдат через три, три с половиной месяца. Бывает, что сына давно уже похоронили в казенном цинковом гробу, а послания от него все идут и идут...
Напишите письмецо
Из обращения Комитета солдатских матерей к министру обороны маршалу Игорю Сергееву.
“...Убедительно просим Вас не только ответить, но и исправить положение по следующей проблеме — письма от военнослужащих и к ним в Чечню идут по 3—4 месяца. За это время матери не получают никаких сообщений о сыне. Поймите материнскую тревогу и сделайте все возможное и невозможное, но организуйте отправку и получение писем!..”
Почему же все-таки письмо в Чечню идет так долго?
Прежде чем попасть на фронт, письма проходят долгий путь. Начинается он на вашем письменном столе, где вы посредством маленького клочка бумаги разговариваете с близким вам человеком. Вот вы излили свою боль на бумагу, запечатали ее в конверт и приготовились писать адрес. Но какой? В последнем письме, полученном вами три месяца назад, сын писал, что “из Моздока меня отправляют в Чечню, но ты, мам, не волнуйся, по всей видимости, мы будем в Ханкале, а там сейчас не стреляют. Номер части у меня будет другой, какой, пока не знаю — в Ханкале в штабе нас распределят по частям и тогда скажут. Я тебе напишу”. (Из письма рядового Митрофанова 10.04.00.) Но писем все нет и нет, и истосковавшееся материнское сердце, уловив главное, подсказывает и соответствующий адрес: “Чечня, Ханкала, штаб, Митрофанову из в/ч 22333”.
Такое письмо скорее всего не дойдет до адресата. Как, например, доставить письмо с адресом “Населенный пункт Ханкала, в в/ч “А” для в/ч “В”, снайперская рота”? Часть “А” стоит на юге Чечни, а часть “В” на севере, обе они к Ханкале не имеют никакого отношения, а снайперской роты нет ни в одной из них? Все письма, идущие в Чечню, имеют стандартный адрес: индекс, Москва-400, номер части, литера, если она есть, и фамилия. Например: “103400, Москва-400, в/ч 22233 “А”, Митрофанову А.В.”
Если вы не знаете точного адреса, то (каким бы кощунственным это вам ни казалось) не пишите. И нервы побережете, и терзать себя из-за того, что ни на одно из ваших писем сын так и не ответил, не будете. Лучше попытайтесь через его бывшую часть выяснить новый адрес, может, вам это и удастся.
И еще — не пугайтесь. То, что ваш сын не знает, куда именно его отправят, вовсе не означает, что он попадет в самое пекло. Ситуация обычная — никто не знает. Вполне возможно, что он так и останется в Ханкале.
...Но вот у вас есть точный адрес, и вы кидаете конверт в почтовый ящик.
Самая первая и самая долгая часть пути письма — “цивильная” — от вашего дома до Москвы (все письма в Чечню идут через Москву). Как это ни странно, но основное количество времени “съедает” именно гражданская почта. Средний срок движения письма до Москвы — месяц. Причем неважно, из какой точки России вы его отправили, из Владивостока или из Калуги, все равно оно будет идти 3—4 недели. Например, 23 ноября в Москву пришли письма: из Кирова (800 км) — отправленное 11 ноября; из Курска (400 км) — отправленное 9 ноября; из Санкт-Петербурга (600 км) — отправленное 24 октября (!). Все остальные примерно с такими же сроками.
Впрочем, это касается только писем с маркировкой “Москва-400”. Если вы отправите письмо с обычным адресом, скажем, во Владикавказ, оно согласно утвержденному правительством графику дойдет за 4—6 дней.
Почтари
Из приказа начальника Генерального штаба: “...Приказываю: установить отправку почтовых рейсов из Москвы в Моздок не реже двух раз в неделю. Выделять вертолеты для доставки почты в войска в срок не более 2 суток”.
В Москве все письма попадают на центральный узел фельдъегерско-почтовой связи и переходят под епархию Минобороны.
На узле письмо отсортируют, запечатают в мешок и почтовым “бортом”, вылетающим каждый вторник и пятницу с подмосковного военного аэродрома Чкаловский, отправят в Моздок. Там письма перегружают в вертолет и отправляют в Ханкалу, на почтовую станцию.
Таких станций в Ханкале две — 320-я и 193-я. Каждая из них отвечает за “свои” воинские части, приписанные к ним на обслуживание. Ваше письмо ляжет в тот квадратик, на котором написан номер воинской части, где служит ваш сын. Оттуда в течение двух суток вертолетом или машиной оно отправляется в штаб воинской части, а там уже как бог положит...
На продвижение письма от Москвы до Ханкалы затрачивается 5—10 дней, в зависимости от погодных условий. Такие сроки установлены личным приказом начальника Генерального штаба Анатолия Квашнина.
На всем этом пути от Москвы до штаба группировки за продвижение вашего письма отвечают служащие фельдъегерско-почтовой службы. То, что за это время ваше письмо не пропадет и не затеряется, можно ручаться головой — свое добро почтари берегут как зеницу ока. В первую чеченскую бывали случаи, когда почту приходилось отбивать чуть ли не с боем — летящие тем же бортом солдаты, видя казенные холщовые мешки с государственной печатью, почему-то сразу решали, что в этих мешках конфискованные у наемников баксы, и все норовили “свистнуть” мешок-другой.
Война. До востребования
В штабе части юрисдикция почтарей заканчивается и начинается цепь случайностей, именуемых войной. С этого момента вашему письму предстоит пройти самую рискованную и абсолютно непредсказуемую часть пути. И попадет ли оно в руки вашего сына, теперь уже не зависит ни от кого, кроме как от везения или невезения.
По уставу в каждой воинской части должна быть своя почта, которая, собственно, и занимается переправкой писем. Но поскольку последние лет десять армия страдает хроническим некомплектом личного состава, то все письма в Чечне отправляются из штабов в войска с оказией. Оказией может оказаться и командир батальона (тогда шансов, что письмо дойдет до адресата, больше), или чумазый водитель из рембата (тогда шансов меньше). Естественно, никаких гарантий на свою работу они не дают.
Сколько времени может потребоваться письму, чтобы из штаба части попасть в руки солдата, один бог знает. При удачном стечении обстоятельств — 2—3 дня, при неудачном — вплоть до бесконечности, слишком уж много звеньев в этой цепи.
Из штаба части письмо попадает в штаб батальона. Из штаба батальона — к командиру роты. От него — к взводному, потом — к отделенному. Весь этот путь проходит по воюющей Чечне. В любой момент каждый из “почтальонов” может попасть под обстрел, подорваться на фугасе, пропасть без вести, его могут ранить, убить или контузить, взять в плен или продать в рабство, отослать на забытый богом блокпост, перевести в другую роту, в авральном порядке кинуть на соседний участок, отправить в отпуск или демобилизовать. Кроме того, про чужие письма могут попросту забыть.
Привет с фронта
Какие же они все-таки разные и одинаковые одновременно. Каждый раз, когда держишь в руках эти измазанные в окопной грязи помятые листки, исписанные неумелым мальчишеским почерком с ошибками, становится не по себе. Война вырывается из письма, током проходит через все тело и молотом бьет по затылку, ошарашивает. Письмо становится невероятно тяжелым, столько в нем крови, смерти, страха, тоски, безнадеги. Становится жутко от сознания того, как же все-таки страшно там, на войне, если вот это — всего лишь письмо...
Полевая почта
Ну вот, сын наконец-то держит ваше письмо в руках. Его ответному письму теперь предстоит весь этот путь пройти в обратном порядке.
Впрочем, рассчитывать на ответ вы можете только в том случае, если ваш сын служит в войсках, относящихся к Министерству обороны, т.е. непосредственно в армии. Если же он попал служить в другие силовые структуры, скажем, во внутренние войска или к пограничникам, то о переписке можно забыть. Налаженную почтовую систему в Чечне имеет только Минобороны. У МВД, ФПС, МЧС, ФСБ почтовая связь так до сих пор и не налажена. Например, в Итум-Калинском погранотряде почту получают в среднем раз в три месяца. Впрочем, военные фельдъегери стараются развозить все письма, приходящие на адрес “Москва-400”, не делая различий между родами войск.
Занимается военной почтой фельдъегерско-почтовая служба с центральным узлом связи в Москве. Шестой узел, как его называют сами почтари, является центром всей почтовой вселенной. Ежедневно сюда стекается до десяти тысяч писем, отправляемых во все “горячие точки”, где проходят службу российские солдаты.
Кроме Чечни воздушные дороги почтарей пролегли в Таджикистан, Приднестровье, Косово, Абхазию. Не так давно потерпевший аварию под Батуми “Ил-18” тоже был почтовым рейсом. В катастрофе тогда погибли фельдъегери Вера Черевко и Елена Филатова. Вспоминая об этой катастрофе, на узле тихо добавляют: “Почта тоже погибла...”
