Президент избран. Политическая ситуация изменилась очень сильно. Кандидаты в президенты больше не требуются. И не потребуются еще лет пятнадцать.
Президент наш молод, здоров. На истребителях летать он больше не будет (рисковать жизнью ему уже незачем).
Дума абсолютно управляема. В ближайшие год-два она не спеша разработает и примет закон о продлении президентских полномочий до семи лет. А заодно постановит считать первые семь лет со дня принятия этого закона. Вот и выйдет: сейчас год-другой, потом первый семилетний срок, потом второй — итого пятнадцать, а то и больше.
Пока Президент России был стар и болен, толпа претендентов имела надежды. (В самой откровенной форме их обычно высказывал Лебедь: "Президент не жилец, картошка скоро кончится, гражданская война скоро начнется — и я буду востребован".)
Выборы были в дразнящей близости. Вдруг завтра?! В такой ситуации отказы Явлинского от работы в правительстве имели смысл.
Сохранение чистых рук и белых одежд ценно само по себе. Ради души. Но до сих пор эта чистота имела и практический смысл: если выборы скоро — не стоит идти в правительство; за год сделать толком ничего не успеешь, а грязи нахлебаешься... А главное — часть ответственности за провал неминуемо ляжет и на тебя.
Последнее предложение Явлинскому сделал Примаков: идите, Григорий Алексеевич, вице-премьером по социальным вопросам. Явлинский возразил: "Вы с Маслюковым будете печатать деньги, а меня поставите раздавать пенсии?" Он отказался правильно.
Но теперь до выборов очень далеко. И теперь беречь себя для них — все равно что уйти на пенсию.
"За мной!" — это клич командира, который не посылает солдат в атаку, а сам бросается вперед.
Но если "за мной" говорит политик, это выглядит обороной, а не атакой.
Помните, из-за несправедливой дележки думских должностей три фракции ("Яблоко", СПС, ОВР) покинули зал. Их лидеры постоянно возникали на телеэкранах со словами "за мной", "за нами".
"За нами восемнадцать миллионов избирателей!" — повторяли Явлинский, Кириенко, Примаков. Они имели в виду, что за три их партии проголосовали восемнадцать миллионов. Мол, поэтому с ними следует считаться.
"За мной пять миллионов избирателей!" — говорит сейчас Явлинский.
Но разве это сила? Миллионы чего — бойцов или использованных бумажек? Разве эти миллионы готовы выйти на улицу по призыву своего вождя?
У 60 миллионов людей хватило сознательности оторвать зад от дивана и пойти на выборы. У пяти миллионов хватило храбрости высказаться за Явлинского (в кабинке для тайного голосования). Но не хватает мужества, энергии, веры отстаивать свой выбор. Да их никто и не спрашивает. Да и требовать этого нельзя.
***
"Не войду в правительство Путина!" — заявил Явлинский.
А нас спросил? Почему бы сперва не спросить тех, кто отдал ему свои голоса?
Явлинский постоянно повторяет, что действует в соответствии с чаяниями своих избирателей. Почему он уверен, что они не хотят видеть его в правительстве? Тем более что пустых мест там не бывает. И место, не занятое Явлинским, займет другой. (Не по фамилии другой, а по сути.) Того, за кого отдали голоса пять миллионов избирателей, в правительстве не будет, а те, за кем ни одного голоса нет, — пожалуйста.
Путин не нравится — это не причина для отказа.
Ельцин не нравился, и умные, порядочные люди отходили от него все дальше и дальше. В результате кадровый голод в Кремле достиг такой силы, что премьером был назначен молодой сникерс. (Точно в соответствии с рекламой "съел и порядок" сникерс устроил дефолт и исчез.)
Чем больше нормальных людей отходило от Ельцина, тем больше мест вокруг него занимали коржаковы и чубайсы. И под конец через них уже стало не протолкнуться, не достучаться.
Наблюдая то, что они вытворяли, легко было считать себя умным (по сравнению с Коржаковым) и честным (по сравнению с Чубайсом), но рулили они. А умные и честные были в отчаянии: "Глядите, что творится!"
Этим умным и честным избиратель мог бы сказать: "А чего же вы хотите? Вы сами уступили место дуракам и негодяям. И кто же теперь в дураках?"
***
Когда на носу постоянно то думские, то президентские выборы, сторонники Явлинского лишены морального права критиковать его. Над ним издеваются, поливают грязью, клевещут, а тут и сторонники со своими замечаниями. В такой момент никто даже внимания не обратит на суть, не до этого. Критикующий сторонник волей-неволей окажется в ряду политической шпаны (так называемых политтехнологов).
Но сейчас, когда выборы позади, ничто не мешает тем, кто стратегически на стороне Явлинского, назвать тактические ошибки.
Одна из них называется "Степашин".
Многие искренние сторонники Явлинского впали в глубокую задумчивость, обнаружив Степашина в "Яблоке" под номером 2. Незадолго до этого Явлинский требовал импичмента Ельцину за чеченскую войну.
Среди ответственных за чеченскую войну Ельцин — №1, Грачев — №2, Степашин — №3. И вот номеру 1 за чеченскую войну — импичмент, а номеру 3 — за то же самое — второе место в "Яблоке".
Вообразите, что накануне думских выборов Явлинский заключил бы союз с Жириновским. В рядах сторонников "Яблока" это вызвало бы ужас и отвращение. А почему? Почему со Степашиным можно, а с Жириновским нельзя? Кто из них в крови: Жириновский или Степашин?
Теперь более актуальный вопрос: если со Степашиным можно, почему с Путиным нельзя? Если ради такой дряни, как рейтинг, можно жертвовать принципами, то что же мешает теперь, когда принципы уже пожертвованы, пойти работать в правительство Путина?
Может быть, ответ заключается в том, что взять Степашина на второе место — значит, в какой-то степени стать его начальником. А пойти в правительство — значит, стать подчиненным Путина. Эти досадные, хотя и очень понятные соображения должны быть отброшены.
***
Впереди пятнадцатилетка Путина. И что — все эти годы рыдать и ужасаться? Такую, что ли, роль отводит себе "конструктивная оппозиция"? Что тут конструктивного?
"Не пойду в правительство! Не стану выполнять чужую программу!" Чужая программа — не беда. Главное, у нас люди, а не бумажки. Дурным исполнением можно загубить самую прекрасную программу. Но это значит, что умный работник может (не поднимая лишнего шума) улучшать плохую.
Если бы умные интеллигенты всегда шарахались от власти, не было бы ни Витте, ни Столыпина, ни... Работать не стыдно. Стыдно лизать жопу. Это разные вещи. Когда-нибудь это поймут даже лидеры СПС.
***
Что собирается делать человек, получивший пять миллионов голосов (в том числе мой)? Работать критиком? Пятнадцать лет?
Нет уж, мы (критики) справимся как-нибудь без Явлинского. Войдя в правительство, он лишится права критиковать, зато получит возможность делать дело. И делать его так, как этого ожидают те самые избиратели, про которых он говорит "за мной".
Явлинский уже сказал "не пойду", погорячился в ЦИКовскую ночь, можно понять. Надо остыть и надо идти.
"Мы пойдем во власть только командой!" — заявлял эти годы Явлинский. Сомнительно, что позовут с командой. Шесть процентов не та высота, с которой можно диктовать свои условия. Ничего, и один в поле воин (как говорят коллеги Путина по прежней работе).
Если принципы позволяют работать в Думе (где закон — тайга, медведь — хозяин), почему они не позволяют работать в правительстве?
"В Думу меня послали избиратели", — говорит Явлинский. Но они — люди! — послали избранника не в Думу, а во власть. Если б люди выбирали правительство, то Явлинского выбрали бы туда. И работал бы. И было бы еще хуже, ибо портфели министров поделили бы, как комитеты в Думе. И "Яблоко" (Явлинский) осталось бы без портфеля, без министерства.
Нет, надо идти, если позовут.
Это — в интересах общества. Да, 6% по России — это немного. Но 20%, которые получил Явлинский в Москве, означают, какой мощный интеллектуальный потенциал за ним.
Это, кстати, в интересах Путина. Если он действительно думает о выходе из кризиса, о своей роли в истории (а такие мысли неизбежны), если не собирается на годы погрузиться в разгребание старых связей и обязательств, которыми пронизана старая власть, — ему нужен Явлинский. И как работник, и как символ поворота к новому.
Хуже всего, что вряд ли позовут. Окружение не допустит.
И тогда действительно останется только критиковать. Смысла в этом будет немного, ибо Путин, похоже, не принимает критику. Похоже, он склонен считать ее вражеской клеветой. И значит, будет отвергать с порога.
Кто же принимает вражескую клевету как руководство к действию?
