В Манеже планируется очередная большая выставка картин Ильи Глазунова. На ней будет представлено много новых картин. Но хочу сказать не о новых картинах художника, а о двух портретах, исполненных искусствоведами в штатском. Первый портрет появился на свет в тот самый день, когда со скандалом была закрыта первая в Манеже экспозиция молодого Ильи Глазунова. Ее разместили с тыльной стороны здания. Здесь теперь постоянно проходят разные выставки, часто не привлекающие внимания. Чего нельзя сказать о вернисаже, состоявшемся здесь 15 июня 1964 года. Сенсация заключалась в том, что живописец, не будучи членом Союза художников СССР, хоть и не с парадного входа, получил доступ в Центральный выставочный зал. Факт истолковали так: мол, некие силы в обход Союза художников СССР и Академии художеств СССР покровительствуют Глазунову неспроста. Ясно кто... Так родился слух, обросший подробностями, попавший в газеты русских эмигрантов и в книгу американского автора под названием "КГБ". А дело было так. После настойчивых обращений к Екатерине Фурцевой, министру культуры СССР, знаменитой итальянской актрисы Джины Лоллобриджиды, чей портрет в дни ее пребывания на Московском кинофестивале написал Глазунов, художника выпустили в Италию. Там с успехом прошла его выставка. "А почему в Москве Глазунову нельзя выставляться?" — в "Известиях", редактировавшихся Алексеем Аджубеем, зятем Хрущева, появилась статья с этим вопросом. И в аппарате ЦК приоткрыли перед Глазуновым заднюю дверь Манежа. В нее неожиданно для всех устремился народ. Напуганное партбюро Московского отделения Союза художников СССР опубликовало письмо в газете, где причислило триумфатора к антисоветчикам. Выставку немедленно закрыли. В тот же день на Старую площадь ушло с Лубянки письмо за подписью шефа КГБ. Вот выдержки из этого текста: "...Выставка проводилась, минуя Московское отделение Союза художников, которое рассматривает работы И.Глазунова не отвечающими современным идейно-художественным требованиям. Используя недозволенные приемы саморекламы, Глазунов способствовал созданию обстановки определенной нервозности и ажиотажа на выставке. Несмотря на то что отдел изобразительного искусства разрешил отпечатать лишь 300 экземпляров афиши, Глазунов добился в типографии "Красный пролетарий" изготовления 1500 экземпляров, которые со своими почитателями сам расклеивал в городе. Среди части посетителей выставки распространен слух, что Глазунов является "мучеником", "борцом за правду", которого не признают в МОСХе. Этому способствовало поведение самого Глазунова на выставке, который нередко обращался к зрителям с жалобой, что он-де влачит жалкое материальное состояние, что его не признают. Выставку ежедневно посещало более 5 тысяч человек. Председатель Комитета Госбезопасности В.Семичастный". Как видим, давным-давно, когда никто из советских художников этого себе не позволял, Глазунов вел себя как свободный человек. Не страшился вступать в контакт с иностранцами, приглашал их на вернисаж. Что у него болело, о том и говорил вслух. Оснований жаловаться на судьбу было предостаточно. Разменяв четвертый десяток, лауреат международной премии Глазунов не имел мастерской. Несмотря на несколько успешных выставок в Москве и за границей, его не принимали в творческий союз, стало быть, лишали заказов, права продавать картины в салонах Худфонда, прочих привилегий. О пяти тысячах посетителей в день на персональной выставке любой народный художник СССР мог только мечтать! Глазунов эту мечту реализовал в возрасте Христа. Исходя из этого документа, можно утверждать: в июне 1964 года в Москве прошла первая несанкционированная демонстрация против официального искусства — "соцреализма". ••• Второй словесный портрет Ильи Глазунова появился на Лубянке в 1976 году. За минувшие двенадцать лет после скандала в Манеже Глазунов написал сотни картин и портретов, в том числе первых лиц иностранных государств и СССР. Сам Леонид Ильич пожелал запечатлеть себя на небольшом холсте. Но из документа чекистов понятно: и тогда Глазунов не стал официальным художником, как лживо пишут о нем либеральные искусствоведы. В то же самое время среди диссидентов, оказавшихся на Западе, сформировалось устойчивое "общественное мнение": мол, художник неспроста выезжает так часто за рубеж, где одна за другой проходили его выставки. На основе этого лжемнения американец, автор книги "КГБ" Джон Баррон, причислил его к агентам этой уважаемой организации. Ну а в самом КГБ тогда же родилась бумага, отправленная в ЦК КПСС под названием: "О настроениях художника Глазунова И.С. и отношении к нему творческой интеллигенции". "...С одной стороны, вокруг Глазунова сложился круг лиц, который его поддерживает, видя в нем одаренного художника, с другой — его считают абсолютной бездарностью, человеком, возрождающим мещанский вкус в изобразительном искусстве. Вместе с тем Глазунов на протяжении многих лет регулярно приглашается на Запад видными общественными и государственными деятелями, которые заказывают ему свои портреты. Слава Глазунова как портретиста достаточно велика. Такое положение Глазунова, когда его охотно поддерживают за границей и настороженно принимают в среде советских художников, создает определенные трудности в формировании его как художника и, что еще сложнее, его мировоззрения. Глазунов — человек без достаточно четкой политической позиции. Чаще всего он выступает как русофил, нередко скатываясь к откровенно антисемитским настроениям. Сумбурность его политических взглядов иногда не только настораживает, но и отталкивает. Его дерзкий характер, элементы зазнайства также не способствуют установлению нормальных отношений в творческой среде. Демонстративное непризнание его Союзом художников углубляет в Глазунове отрицательное и может привести к нежелательным последствиям, если иметь в виду, что представители Запада не только его рекламируют, но и пытаются влиять, в частности, склоняя к выезду из Советского Союза. В силу изложенного представляется необходимым внимательно рассмотреть обстановку вокруг этого художника. Может быть, было бы целесообразным привлечь его к какому-нибудь общественному делу, в частности, к созданию в Москве музея русской мебели, чего он и его окружение настойчиво добивается. Председатель Комитета Госбезопасности Андропов". ••• Зря волновались на Лубянке относительно "нежелательных последствий". Глазунов никогда не думал эмигрировать. Рекомендацию чекистов приняли во внимание. Он мечтал создать в Москве центр, где бы хранились и изучались старинные изделия художественных народных промыслов России. И добился (не без помощи КГБ) того, что хотел: его назначили первым директором Всесоюзного музея декоративно-прикладного искусства в Царицыне. Ошибались чекисты, когда полагали повлиять на мировоззрение художника, якобы не имевшего "четких политических позиций". Он уже тогда был убежденным монархистом и, стало быть, — антикоммунистом. Это наглядно проявилось вскоре не на словах, а в большой картине "Мистерия ХХ века", запрещенной на много лет к показу. Что касается обвинения КГБ в антисемитизме (с больной головы на здоровую!), подхваченного диссидентами, то напомню о таком малоизвестном факте. Главным художником единственного еврейского театра в те годы, когда к нему многие боялись даже подойти близко, был не кто иной, как русофил и "антисемит" Глазунов. Он же помог Юрию Шерлингу, создателю бездомного театра "блуждающих звезд", получить сцену на Таганской площади, бывший кинотеатр. ••• О двух документах из архива КГБ, опубликованных, в частности, в моей книге "Любовь и ненависть Ильи Глазунова", хотел бы напомнить либерально-демократической общественности сейчас в связи с приближением 70-летия мастера и его большой выставки в Манеже. Почему именно либералам и демократам? Да потому что они со времен Семичастного и Андропова не перестают сочинять бездарные мифы о художнике. Лично мне этот откровенный монархист ближе и роднее любого демократа.
