«Команда молодости нашей»…
Хочу рассказать о первой советской команде, завоевавшей в 1949 году в Праге мировую корону – мужской сборной СССР по волейболу. О команде, игра которой восхищала миллионы людей и была близка по духу поколению победителей. Тертые мужики, прошедшие войну (а они составляли костяк команды), были сильны своим единством и крепостью духа, и, конечно, высочайшим мастерством, и не могли ударить в грязь лицом перед своими взыскательными болельщиками. Это о таких спортсменах и о такой команде потом Александра Пахмутова напишет песню, где будут звучать слова: «команда молодости нашей»…
Мне было тогда 4 года с небольшим. И первые мои воспоминания в жизни окрашены в цвета этой победы. Закрываю глаза, и вижу себя на летном поле аэродрома Внуково среди встречающих волейбольных богов (как потом назовет игроков этой команды спортивный публицист Аркадий Галинский.) Я крепко-крепко держу за руку маму и мы — родные и близкие игроков и тренеров сборной СССР (а мой отец в свои 32 года возглавлял и сборную страны, и команду ЦДКА) ждем приземления самолета из Праги. И мама почему-то шепотом объясняет мне, как надо себя вести… Под звуки военного оркестра волейболисты спускаются по трапу на землю… Поцелуи, объятия, речи… Стою рядом со спортивными героями и горжусь, что мой отец среди них… Недавно Ольга Ивакина-Щагина, дочь одного из лидеров той великой команды, подарила мне фотографию с торжественной встречи наших волейболистов в аэропорту; на митинге в честь первой победы советской сборной серьезный вид был только у одного меня — то ли я проникся ответственностью момента, то ли пытался запомнить каждое мгновение этого исторического момента. Потом я не раз бывал на тренировках главной команды страны, и подружился со многими из первопроходцев отечественного волейбола, личностями яркими, самобытными, колоритными – настоящими виртуозами игры.
Волейбол в те годы не уступал по популярности футболу, а по числу игроков даже превосходил. Любопытно, что в предисловии к своду правил, вышедших в середине тридцатых годов в Германии, на полном серьезе утверждалось, что волейбол – русская народная игра. И в самом деле: не сыскать такого уголка на просторах нашей страны, где нельзя было бы найти волейбольной площадки. В «летающий мяч» играли и стар, и млад. Одни - в организованных командах, другие - в стихийных. Из них и вышли те игроки, которым потом рукоплескал мир.
«Нам выпало счастье начинать в увлеченное волейболом время… - писал в книге «Верность времени – верность себе» Владимир Щагин. – Главным волейбольным центром был, конечно, Парк культуры и отдыха имени Горького – ЦПКиО. Сейчас и представить трудно популярный этот парк в виде большого волейбольного стадиона. А тогда в ЦПКиО съезжались со всей Москвы – ради волейбольных площадок. Их насчитывалось три десятка или около того… Мы играли почти ежедневно, заранее сговорившись, где в следующий раз соберемся (в плохую погоду все равно встречались в парке – обсуждали всякие спортивные события, разбирали игры, о жизни беседовали), эти годы остались в памяти как самое веселое, радостное время».
Чтобы представить, каким был волейбольный бум в стране в сороковые годы, достаточно отправиться в подмосковные Раздоры, где на несколько десятках площадок в любое время года играют в волейбол люди от 10 до почти 90 лет. В последнюю субботу нынешнего сентября и я там побывал. Среди многих интересных людей, играющих здесь в волейбол ни один десяток лет, мне довелось встретить и волейболиста знаменитых команд ЦДКА и ВВС послевоенных лет полковника в отставке Николая Максимова. Мальчишкой он пропадал на матчах старой гвардии армейского волейбола, где правили бал асы этой игры — москвичи Константин Рева, Владимир Саввин, Сергей Нефедов и другие…
Новаторы, импровизаторы, рационализаторы...
Если бы в спорте существовало бюро патентов, то игроки той великой плеяды, составлявшей костяк самой первой сборной страны могли бы претендовать на первенство и по числу «изобретений», сделавших волейбол игрой динамичной, комбинационной, скоростной. В те годы (и вплоть до наших дней) большинство команд играли в три касания. При этом защищавшиеся почти всегда точно знали, кто из нападающих соперника будет производить удар (в любой команде эта миссия доверялась сильнейшему нападающему, находившемуся на передней линии). И вот Константин Рева, Евгений Алексеев, Владимир Щагин вопреки установленным канонам стали производить удары с первой передачи, и к такой игре их соперники долго не могли приноровиться. Московские армейцы были первыми, кто стал применять тактику по принципу — шесть в нападении и шесть в защите. Подобных нововведений в наш волейбол игроки ЦДКА и сборной СССР первого созыва привнесли множество.
Новаторы волейбола произвели на чемпионате мира в Праге фурор. Игра сборной СССР оставила настолько сильное впечатление, что много лет спустя — в 1983 г. во время визита в Москву президент Международной федерации волейбола француз Поль Либо, бессменно возглавлявший эту организацию почти четыре десятилетия, в беседе с корреспондентом «Советского спорта» отметил, что лучшей, на его взгляд, командой мирового волейбола за все времена была сборная СССР, победившая в 1949 году в Праге. «Эта команда, — говорил Либо, — отличалась сыгранностью, высоким мастерством игроков, их умением импровизировать на площадке».
Я не раз бывал на тренировках главной команды страны, и подружился со многими из первопроходцев отечественного волейбола, личностями яркими, самобытными, неординарными, о которых и хочу рассказать.
Капитан команды — заслуженный мастер спорта майор, фронтовик Владимир САВВИН. Ковалер девяти боевых Орденов и медалей. Он начал войну рядовым, а закончил помошником командира пехотного полка в поверженном Кенигсберге.
При росте 1 метр 73 сантиметра выпрыгивал над сеткой по грудь! Прекрасно владел ударом правой и левой рукой, отличался точным приемом и передачей мяча, уверенной игрой в защите. По уровню мастерства он был ведущим игроком команды ЦДКА и сборной страны, а по своим волевым и организаторским качествам — душой коллектива. Выпускник Военного института переводчиков стал вице-президентом Международной федерации волейбола (FIVB) и, как признавал Поль Либо, сыграл ключевую роль во включении своей любимой игры в олимпийскую программу.
Константин РЕВА. Один из лучших нападающих мирового волейбола ХХ века по опросу FIVB. Кажется, не было положения, из которого он не смог бы точным и сильным ударом завершить начатую командой комбинацию. В совершенстве владел ударом с обеих рук. Отличная прыгучесть позволяла ему часто бить поверх блока. Впрочем, «он не только высоко прыгал, - как отмечал Владимир Саввин, – но и оказывался в воздухе в наиболее удобной для удара позиции. Можно было позавидовать той уверенности, с какой он управлял своим телом и координировал движения в безопорном положении. Поэтому соперникам было так трудно играть против Ревы. Они никак не могли приноровиться к его разнообразному арсеналу». Его неотразимые по силе удары не раз вносили растерянность в команду «противника». В тяжелые минуты он серией блестящих ударов выводил команду из казалось бы безнадежного положения. Потрясенный игрой в атаке лидера атак нашей сборной чехословацкий художник в одной из пражских газет изобразил красавца-атлета, проткнувшего копьем поверженного противника, сделав такую подпись: «Удары Константина Ревы пригвождали соперников к земле».
«На Реву» тогда ходили специально. Как в Пушкинский театр – на Черкасова и Симонова. Как в футбол – на Федотова, Боброва, позже на Стрельцова. В этих словах великого волейбольного тренера Вячеслава Платонова нет и доли преувеличения.
Владимир ЩАГИН. Игрок на все времена. 22 года «щегол», как звали его товарищи по спорту, блистал на волейбольной площадке. Мастер-универсал, хозяин площадки; он одинаково классно играл в защите, пасовал и бил, при этом держав все нити управления игрой в своих руках. Боец до мозга костей, забивавший часто решающие мячи. «Талант его я назвал бы яростным, - утверждал писатель Александр Нилин, ни один год друживший с Владимиром Ивановичем. – Он заводил команду своей невозможностью примириться с неудачей. Он не верил, что может быть побежденным». По утверждению тренера московского «Спартака» предвоенных лет (где Щагин был самой заметной фигурой) и сборной СССР первого созыва Григория Берлянда, он обогатил волейбол многими тактическими и техническими новинками. Чего стоил его фирменный кистевой удар! Во время прыжка Щагин неуловимым движением поворачивал кисть справа налево, и мяч от блока летел в аут.
Алексей ЯКУШЕВ. В свои 36 лет, по мнению Щагина, был игроком наисовременнейшим, на всех номерах способным сыграть превосходно. Удар такой — мячом шведские стенки ломал! И прекрасно владел обманными ударами, в этом компоненте игры ему не было равных, как и в умении вывести нападающих своей команды на удар без блока. А прозвище ему дали Лапша. За гибкость, наверное. Уж очень хорошо координированным был Леха!.. Щагин знал о чем говорил — вместе они ни один пуд соли съели, хотя ни друзьями, на приятелями не были. Но когда выходили на площадку, часто играли друг на друга.
Самым молодым среди первых чемпионов мира был 20-летний москвич Сергей НЕФЕДОВ. «Игрок, по мнению Щагина, большого таланта, искусный пасующий, известный всем любителям волейбола как защитник. Но защитник выдающийся, способный своими действиями в обороне решить исход игры, — утверждал Владимир Щагин. — Взять, например, в решающие минуты несколько труднейших — а он мог принять, не преувеличиваю, любой силы удар — мячей. И этим подавить соперника, подорвать в нем уверенность». «Игру Нефедова всегда сопровождали овации, — вспоминал спортивный публицист Аркадий Галинский, — но не менее важным было то, что знаменитые его «перекаты» (падения на спину, на бок), благодаря которым мяч, с какою бы силой и как бы низко он ни летел, неизменно оказывался на пальцах, у подбородка,— с энтузиазмом осваивали тысячи юных волейболистов всех городов.
И тот, кто видел эту игру, не может ее забыть
Порфирий ВОРОНИН. Для друзей — просто Паша. Один из сильнейших ленинградских волейболистов. Выделялся прыгучестью, а это в волейболе талант обязательный во все времена. Бил что с левой, что с правой. Хорошо играл в защите. Воронин — фронтовик, служил на Северном флоте.
Владимир УЛЬЯНОВ. Фронтовик-зенитчик. Нападающий по душевному складу. По мнению Щагина, он заметно уступал Реве. Не бил левой рукой. Недостаточно хорошо видел площадку. И все же мастер высочайшего класса. После Ревы — лучший из тогдашних нападающих.
А возглавлял сборную страны старший тренер ЦДКА Григорий Берлянд. Почему выбор пал на молодого человека, - а было отцу 32 года, при том, что в сборной были игроки и постарше? Об этом в разное время я допытывался у Владимира Щагина и Константина Ревы, тех, с кем он начинал играть в 30-е годы в ЦПКиО и московском «Спартаке». Ветераны говорили, что был он с ними одной, можно сказать, игроцкой группы крови, хорошо читал и вел игру. И поняв, что на тренерском мостике их товарищ может сделать больше, чем на волейбольной площадке, корифеи признали в нем тренера. И он оправдывал их надежды: с 1938 по 1940-й годы команды, которые он возглавлял, трижды побеждали в чемпионатах СССР.
О том, что наша сборная намного опередила соперников и время, говорит и статистика: в 8 играх чемпионата мира мы проиграли всего 2 партии. Это показатель высочайшего класса.
Об ажиотаже, царившем в Праге, перед финальным матчем СССР — Чехословакия говорит тот факт, что на него было подано 500 000 заявок. И только 20 000 счастливчикам удалось попасть на матч принципиальных соперников, до этого легко победивших всех своих противников. Когда годом раньше волейболисты Чехословакии выиграли чемпионат Европы (правда, наши в нем не участвовали), то стали национальными героями. И понятно, что в тот день 18 сентября стадион бурно поддерживал своих. По свистку болгарского судьи Анкова под сплошной гул аплодисментов — команды вышли на поле. Игра продолжалась почти 2 часа и, по свидетельству Анатолия Эйнгорна, была самой красивой и увлекательной из игр, свидетелем которых он был за долгую карьеру спортсмена и тренера.
Несмотря на то, что большинство игроков хозяев были по росту на голову выше волейболистов сборной СССР, наши в упорной борьбе выиграли две первые партии, первую со счетом 15:7, вторую со счетом 15:11. А в третьей сборная Чехословакии, наконец, нашла свою игру и вырвала победу со счетом 19:17. Незадолго до конца четвертой партии старший тренер нашей сборной Григорий Берлянд потерял сознание и упал без чувств. Доктор команды Юрий Зельдович — один из лучших спортивных врачей того времени, сделал тренеру укол и привел его в чувства. А лет десять спустя при очередном медобследовании у Григория Ефимовича был обнаружен рубец на сердце от микроифаркта.
В четвертой партии игра шла очко в очко… На мощные удары двухметрового игрока хозяев Тесаржа, отвечал наш бомбардир Константин Рева. В финале он нанес 81 удар по мячу, из которых только 5 смогли отразить соперники.
Целых три минуты разыгрывался последний мяч. Потом эти три минуты Владимир Щагин «проживал» много раз в жизни во сне. Об этом мне рассказывала его дочь мастер спорта по волейболу Ольга Ивакина-Щагина. А вот как сам вспоминал Владимир Иванович о ключевом эпизоде пражского финала в своей книге «Верность времени, верность себе»:
«Три минуты… Три минуты — во сне другие измерения, и каждый раз минуты эти по своему спрессовываются — был тогда в воздухе мяч… Счет 14:13. Один выигранный мяч — и мы чемпионы… Напряжение — не передать. Все на пределе. Надо заканчивать встречу. Сил на еще одну партию нет. Стадион ревет…
Три минуты мяч в воздухе — сильнейшие удары с обеих сторон, достаем, поднимаем сложнейшие мячи.
Сколько же может тянуться такая игра? И вот во сне мне (в который раз, который уже год!) невмоготу.
И вот наконец Леха Якушев по встречному мячу бьет правой рукой на четвертый номер. Все!
Я просыпаюсь опустошенный — такой, какими были мы тогда.
Не стану утверждать, что финал в Праге — лучшая игра в моей практике. Случались игры, когда меня персонально выделяли, отличали, превозносили. Назову в числе таких удач финал на чемпионате мира пятьдесят второго года в Москве. И при всем том, финал в Праге не могу не отнести к разряду главных матчей для всего моего поколения, и снится он правильно, справедливо. Без той победы лучшие игроки моего поколения при всех несомненных наших достоинствах вряд ли вошли бы в историю отечественного волейбола. И сама история без такой страницы потеряла бы, на мой взгляд, занимательность».
