ВИЗИТКА
Владимир Крутов
родился 1 июня 1960 года в Москве. Двукратный олимпийский чемпион, пятикратный чемпион мира, обладатель Кубка Канады (1981) в составе сборной СССР по хоккею с шайбой. Заслуженный мастер спорта. Награжден орденами Почета (2011), Трудового Красного Знамени (1988), Дружбы народов (1982), медалью «За трудовое отличие» (1980) и «За безупречную службу» III степени (1989). Умер 6 июня 2012 года, похоронен в г. Химки на Новолужинском кладбище.
Участвовали шесть команд (ребята 2001 года рождения), представлявших сильнейшие школы отечественного хоккея: ЦСКА, «Динамо» и «Спартак», Москва, «Локомотив» (Ярославль), «Трактор» (Челябинск) и «Ак Барс» (Казань). В первом таком турнире победа досталась столичным спартаковцам, сейчас – юным хоккеистам из Казани. Поддержать ребят в основном приехали родители, знакомые и друзья. Открывала турнир вдова легендарного хоккеиста Нина Крутова.
Счастливая жизнь
Нина Владимировна до сих пор не может, да и не желает мириться с тем, что ее любимого Володьки нет рядом уже больше двух лет. Он умер 6 июня 2012 года. Неожиданно для всех. В это трудно было поверить. Она рассказывала, что первое время после смерти мужа ей казалось, что Володя куда-то уехал, но обязательно должен вернуться. Вот сейчас дверь откроется, и он войдет как ни в чем не бывало. Она смотрела на дверь и ждала.
Вместе они прожили 33 года…
– А познакомились мы в июне 1979 года в тогда самой обычной, а теперь уже весьма престижной Салтыковке, – вспоминает Нина. – Я тогда работала воспитательницей в детском саду вместе с Володиной мамой, которая трудилась там же поваром. Он приехал навестить ее, а заодно немного развеяться и отдохнуть перед началом очередного хоккейного сезона. Дискотеки тогда еще были только в больших городах, а мы по вечерам развлекались по старинке: играли в волейбольную «картошку». Володька тоже приходил в нашу компанию. Хотя поначалу я на него не обращала никакого внимания. Мне он казался совсем молодым. Однажды он так крепко залепил в меня мячом, что про себя даже подумала: вот ненормальный малолетка – ему тогда было лет 19, а мне уже 24. Позже он мне признался, что таким образом хотел привлечь внимание ко мне.
– Привлек?
– Ну да. Когда уехал, я бегала к телефону-автомату каждый вечер, чтобы позвонить ему на спортивную базу в Новогорск, где он находился на сборах. Что такое сборы и зачем они нужны, я хорошенько узнала уже после того, как мы поженились. Примерно треть нашей совместной жизни он точно на разных сборах провел. Отпроситься домой хотя бы на денек у тренера Виктора Васильевича Тихонова, которого многие жены хоккеистов называли не иначе как «Пиночетом», было практически невозможно. Даже когда я рожала Лешку, он не отпустил Володьку ко мне. Другим ребятам тоже доставалось от него не меньше. Андрюхе Хомутову, например, Тихонов не разрешил поехать к умирающему отцу, а Серегу Старикова не пустил к тяжело заболевшему ребенку.
– Не такая завидная жизнь, выходит, была у многих известных советских хоккеистов?
– У советских точно она была непростой, а вот у последующих поколений российских игроков все было намного проще.
– Свадьбу-то хотя бы нормально дали вам сыграть?
– Да, потому что сезон 1981/82 года был уже позади. ЦСКА в очередной раз выиграл чемпионат страны, а сборная с победой вернулась с чемпионата мира в Финляндии. Вовка мне оттуда привез шикарное свадебное платье, которое даже подгонять не пришлось. Свадьбу отмечали в знаменитом ресторане «Яр» гостиницы «Советская»: там у нас знакомый шеф-повар работал. Народу было много, в основном друзья-хоккеисты, кто с женами, кто с подругами, а кто и сам по себе. Даже Виктор Васильевич Тихонов пришел, правда, как всегда ненадолго.
– Говорят, поначалу не все были «за», чтобы вы с Володей поженились?
– Было и такое. Володина мама, Нина Кузьминична, сначала противилась нашему решению. По-своему ее можно было понять. Ей хотелось видеть рядом с Володькой невестку помоложе. А тут – старше на пять лет, да еще и с ребенком от первого брака. Даже жаловаться ходила к армейскому начальству. Не помогло. Зато потом, перед смертью призналась мне, что лучшей жены, чем я, она для Володьки не желала. Как после этого на нее обижаться. Тем более, что она видела, как мы дружно живем.
– Обычно известные спортсмены стараются устроить свой быт поближе к центру или в каком-нибудь престижном районе, а вы оказались в Химках. Как это произошло?
– Мы несколько лет жили в районе Речного вокзала, в квартире, которую нам не сразу, а после нескольких обращений, все же выделили в ЦСКА. Отдельно от родителей, уже хорошо по тем временам. Пока дети были маленькие, места, вроде, хватало. А когда подросли, надо было либо расширяться, либо разъезжаться. Квартиру на Речном отдали старшему сыну, а ту, что была у моих родителей в Тушине, продали, добавили немного денег и для себя купили нынешнее жилье в Химках. Почему в Химках, а не где-то в другом месте? Потому что понравилось и место, и дом. Володя в жизни был очень скромным человеком. Просить для себя никогда не умел, да и не хотел. Поэтому все делали сами, на что позволяли возможности и средства. В нашей семье так было всегда. Помню, вернулись из Швеции, где Володя после Америки несколько сезонов отыграл. Надо было кучу бумаг заполнить, чтобы свои вещи с таможни в Шереметьево забрать. Говорю ему: зайди в какой-нибудь кабинет, скажи так, мол, и так. Может, узнают. «Ага, – отвечает он мне. Зайду и скажу, здравствуйте, я – Крутов»!!! Так что ли»?
Естественно, он никуда не пошел, отказался следовать моему совету. Хорошо, что один работник таможни увидел его и узнал. И помог решить проблему.
И в огонь, и в воду
За себя он никогда не просил. Считал это недостойным. Последние годы очень за младшего сына Лешку переживал, когда тот не мог найти постоянного места в каком-нибудь клубе. Тяжело ему было выйти из тени отца. И сейчас не легче. Но однажды Володя набрался смелости, позвонил в ЦСКА. Сказал, что парень надежный, не подведет, будет биться за клуб до последнего. Как-никак вырос в нем. В ответ ему пообещали более внимательно к сыну присмотреться. Но все равно потом отказали. Хорошо, что Володя об этом уже не узнал.
Интересно, что за других людей он мог не только попросить, но и заступиться. В 1989 году из-за конфликта Тихонов не хотел брать Фетисова на чемпионат мира. И тогда Вовка вместе с другими ребятами по пятерке заявили тренеру сборной, если он отцепит Славу, то и они не поедут на чемпионат. Это было довольно-таки смелое и дерзкое по тем временам заявление, но оно сработало, и Тихонову пришлось уступить.
А как Володя корил себя после гибели Валерия Харламова. Так получилось, что место в сборной, которая готовилась к Кубку Канады в 1981 году, досталось Крутову. Его вызвали в сборную, даже не дав долечиться после травмы. Тихонов не захотел брать Харламова, и в Америку команда отправилась без него. Вовка потом не раз говорил, что лучше бы остался тогда в госпитале.
О трагедии, которая случилась с Харламовыми на 74 километре Ленинградского шоссе, мы узнали в тот же день. Накануне жена Валеры Ира приглашала меня поехать вместе с ними на дачу, но я неважно себя чувствовала, поэтому отказалась. Договорились встретиться через день, чтобы просто посидеть и поболтать, когда Валерка поедет на тренировку. Не успели. Для всех это был шок. Когда из Америки позвонил Володя, я боялась ему что-либо говорить. Но он, выдержав паузу, сам мне сказал: «Я все про Валеру знаю…» После чего уже я не выдержала и заплакала.
– Вы ведь дружили семьями?
– Не то слово. Валерка для Володи был не только другом, старшим товарищем, несмотря на разницу в
12 лет, но и настоящим кумиром. Крутов за Харламовым готов был идти хоть в огонь, хоть в воду. Он очень гордился этой дружбой и до конца своих дней ее ценил. Когда работал директором государственной школы спортивного мастерства, да и позже, когда проводил детские хоккейные турниры памяти Валерия Харламова. При каждом удобном случае всегда напоминал, что это был за человек и каким выдающимся был хоккеистом. С семьей Харламовых нас связывала очень крепкая, проверенная годами дружба. Валера с Володькой очень часто свободное время проводили вместе. И мы с Ириной как верные боевые подруги тоже повсюду следовали за ними. Мы с ней хорошо знали, насколько честны и ранимы наши мужья, когда речь шла о таких понятиях, как совесть, чувство долга, справедливость… Валерка не раз говорил, «чтобы о тебе вспомнили, надо умереть». Все так и есть. Теперь, когда нет обоих, о них вспоминают.
И вместе, и по отдельности. Уже столько рассказано, что, кажется, нечего больше добавить. Но начинаешь заново оценивать тот или иной факт, и появляются новые малоизвестные страницы и подробности.
