— Самые искренние поздравления и вам, Елена, и Ксюше! Сейчас ощущения: уф-ф-ф, наконец все закончилось?
— Да не закончилось, собственно, ничего. Они уже в Сочи готовятся к чемпионату мира. Это сумасшедший сезон. Их отправляли на чемпионат Европы, а ребята все еще не могли поверить, что «Россию» выиграли. И так бесконечно. Такого насыщенного сезона у них еще не было. Хотя что-то похожее было в юниорах, когда они выигрывали все подряд.
— Ксении очень помогло ваше присутствие рядом?
— Да, она просила: будь рядышком. Когда ее вижу, мне все становится понятно — какое у нее состояние, как она себя чувствует. Я прилетела в Сочи 6 февраля, и как только увидела ее в аэропорту, сразу поняла: устала, в депрессии. Мы очень долго до этого не виделись, с самого чемпионата Европы. Они были на сборах в Краснодаре, я в Санкт-Петербурге.
А в Краснодаре были жуткие морозы. Но в Сочи светило солнышко, и, как только я приехала, все прошло, стало легче. В принципе она у меня самодостаточная девочка, самостоятельная. И я ей не очень нужна. Но все-таки, когда мама рядом, спокойнее. Или, может, она не признается, что я ей необходима. Вот я, наверное, сейчас себе льщу. (Смеется.)
— Что было самым сложным в процессе подготовки к Играм?
— У нас не было подготовки. Они до последнего не знали, что поедут. Тамара Николаевна (Москвина. — «МК») говорила, что Саша восстановится, Саша уже прыгает. (Пара Александр Смирнов и Юка Кавагути не поехали в Сочи, потому что партнер получил травму. — «МК») Честно вам говорю: они не знали! Может быть, Нина Михайловна знала (Нина Мозер, тренер Столбовой и Климова. — «МК»). Я просто не в курсе, как она их и физически, и психологически готовила. У нее все строго структурировано, все научно обосновано. А я могла только поддерживать, попросить потерпеть или, наоборот, жестко сказать: да соберись ты уже! Они в этом году много ездили по сборам, как кочевники. И как только чуть дольше задерживались, Ксюха сразу скисала: как все надоело. И каждый раз я говорила ей: подожди чуть-чуть, скоро уже поедете.
— То есть все время в подвешенном состоянии находились? Ужасная ситуация. Это, с одной стороны, брать на себя большую ответственность, что доверили. А с другой — жутко обидно, если бы пролетели...
— Если бы пролетели, они бы все равно это пережили. Это такие люди, которые во всем ищут позитив. Даже когда Федя в начале сезона сломал ногу, мы как-то восприняли это без трагедии. Словно поняли, что ребят что-то должно было остановить на время. Они такими семимильными шагами шли вперед, что это уже просто было слишком быстро. Нужна была маленькая передышка.
— На ваш взгляд, они выхолощены сейчас или за счет своей молодости испытывают драйв и позитив и по-прежнему готовы свернуть горы?
— На стартах они всегда были уверены в себе. У них нет наглости и самоуверенности, но уверенность была. Они научились выкладываться. И, конечно, сейчас пустота. Они еще и открытые такие ребята, никому не отказывают, со всеми общаются. Ксюха всегда говорит что думает, открытая, наивная. Иногда смотрю на нее и думаю: какой же ты еще ребенок! Когда ж ты уже научишься хоть немного контролировать себя?
— Главное, чтобы не было ситуаций, когда жизнь учит, тюкает по голове, и человек закрывается.
— Да было и такое! Даже в детстве. У нас была тогда такая конкуренция, что иногда доходило до каких-то даже непорядочных вещей. Но она все пережила и не закрылась. Наоборот, хоть не так гладко все было в жизни, но она окрепла психологически.
— Сами-то Федя и Ксюша готовы были к этой серебряной медали? Все-таки не стопроцентные были у них шансы...
— Они готовы были. И они на нее рассчитывали. Они всегда нацелены на что-то. Это два победителя.
— Ксения и Федор уже пять лет в паре. Когда начинали кататься вместе, были еще подростками. Подростковые проблемы были у них? Ссоры, обиды?
— Да, 5 февраля как раз пять лет исполнилось, как они встали в пару. Поначалу было тяжело, конечно. У Ксении очень взрывной характер, и Федя ее очень боялся даже. Это было видно! Боялся слово поперек сказать. Потом притерлись, как семья притирается.
— У них за пределами катка дружеские отношения?
— Конечно. Федя даже может для Ксюши торт испечь.
— Он еще и печет?!
— Да, он делает шикарный тирамису. Как-то на день рождения Ксюхи его сам испек и подарил. Правда, съела его я. Ей же нельзя.
— А ему, кстати, можно?
— Ему можно. Хотя когда он со сломанной ногой сидел, то тоже ограничивал себя в еде. Но у них в семье высокая и очень стройная мама, так что никакой генетической предрасположенности нет.
— Я смотрю на вас и понимаю, что у Ксюши тоже не должно быть никакой генетической предрасположенности и ей можно тирамису...
— Мы с Ксюхой очень эмоциональные, так что у нас все быстро сгорает.
— Вы с родителями Феди общаетесь?
— Очень тесно. Кто первый узнает результаты, сразу звоним друг другу. Обязательно спрашиваем, как у детей дела. Потому что и Ксюша может чего-то Феде не сказать, и он ей.
— Пили валерьянку во время соревнований в Сочи?
— Нет, никогда ничего не пью. Я просто ухожу и не смотрю их выступление. Ни на трибунах, ни по телевизору. И возвращаюсь сразу после окончания, чтобы посмотреть повтор.
— Тяжело смотреть, но не менее тяжело не смотреть и думать, как они там. Разве нет?
— Я пробовала присутствовать. Но тогда сердце бьется с такой же частотой, как у них. А ребенок должен видеть твои спокойные, уверенные глаза...
