Леонид Исидорович принимал гостей вместе со своей женой, итальянкой Миреллой, в уютной квартире у метро “Университет”. Супруги прожили вместе больше 60 лет, но гостям сразу бросилось в глаза, как трепетно и с любовью они относятся друг к другу.
Людмила Швецова: К любви Мильграма у меня особый интерес. Он настоящий мужчина. Умеет каждой женщине сделать изысканный комплимент. По-настоящему может быть счастлив только тот мужчина, который пронесет свою любовь через всю жизнь. Приятно видеть, как вы смотрите друг на друга влюбленными глазами. Расскажите, как вы познакомились?
Мирелла: Мильграм был в короткой командировке с фронта в Москве, и туда же 9 мая 1943 года приехала я из Куйбышева. На следующий день побежала к подружке в гости, дверь мне открыл высокий молодой человек в белом полушубке — так мы и познакомились. Мы провели несколько дней вместе, но скоро мне пришлось уехать обратно. Мы стали переписываться. За время войны Мильграм написал мне больше ста писем, все они у меня сохранились.
Людмила Швецова: Как вам удалось их не растерять?
Мирелла: Все сберегла, зато у Мильграма нет ни одного моего письма! Когда он ехал с фронта, у него утащили чемодан. Но он сам говорит, что их было бы теперь неинтересно читать.
Леонид Исидорович: В них был сплошной “холод”.
Мирелла: А вот из всей кипы его писем я смогла отобрать около десятка, в которых меньше всего сюсюканий. Он пишет, что взяли Рим, а его волнует только то, что я уеду! Уехала ли я? Ну видите же, я осталась, черт возьми!
Леонид Исидорович: Как-то на фронте меня вызвал особист и спросил, с кем я переписываюсь. Переписываться с итальянкой — сущее сумасшествие! Сначала я запнулся, а потом нашелся и ответил: “А вы проверьте ее по своим каналам”. Через месяц он меня вызвал снова и говорит: “У меня для тебя две новости: хорошая и плохая”. Он разрешил мне переписываться с Мимой. А вот вторая новость была действительно плохая. Когда я ранее заполнял анкеты, всегда указывал, что мой отец осужден на 10 лет без права переписки. Оказалось, что это легальное прикрытие расстрела. Так я узнал, что отца у меня больше нет.
Мирелла: У меня была секретная работа — я перехватывала сводки на итальянском языке. Только благодаря этому особист и разрешил нам переписываться.
Людмила Швецова: На чем держится ваша семья, как вам удалось сохранить любовь друг к другу?
Мирелла: Сложно ответить, наверное, виновата порядочность Мильграма.
С иронией по жизни
Людмила Швецова: Вы — почетный гражданин Москвы. Этого звания были удостоены величайшие люди еще до революции, потом его долго не давали. С 90-х годов, когда возобновили эту традицию, званием были награждены представители разных профессий: доктор Валерий Шумаков, композиторы Георгий Свиридов и Александра Пахмутова, балерина Галина Уланова, певец Иосиф Кобзон, патриарх Алексий, но учитель — впервые. Став почетным гражданином столицы, вы стали еще более ответственным за судьбу города. Что бы вы хотели в нем изменить?
Леонид Исидорович: Я действительно настоящий москвич. Родился в гостинице “Центральная”, тогда там было общежитие Коминтерна. Состояние города во многом зависит от мэра. Я был на инаугурации Сергея Собянина, и на меня он произвел впечатление босса. Думаю, все его решения будут выполняться. Я хочу пожелать ему успешно управлять городом и полюбить Москву так, как того она, безусловно, достойна. Москва — это в первую очередь люди, традиции. Говорят, у Москвы есть душа. Я ее ощущаю.
Людмила Швецова: Как вам жилось с записью “сын врага народа”?
Леонид Исидорович: Было тяжело. После войны меня чуть не исключили из партии. На партбюро стали зачитывать заявление моего одногруппника, который написал, что я плохой коммунист. Аргументом стало то, что на семинаре по политэкономии я сказал, что зря мы недооцениваем роль конкуренции. Меня били тем, что у нас есть соцсоревнование. Но это же разные вещи!
Мирелла: Нет, нет! Его не успели исключить. У него есть ангел-хранитель, который ему помог. На факультете решение приняли, а уже на большом собрании большинство проголосовали против того, чтобы Мильграма исключали.
Леонид Исидорович: Некоторые яро выступали против меня: один аспирант заявил, что для меня даже не нашлось русской женщины. А тогда был закон от 15 февраля 1947 года, запрещающий браки с иностранцами, и он же аннулировал браки, уже заключенные. Закон только вышел, а у Мимы уже шесть месяцев беременности! Но оказалось, что ЦК партии выше закона, и наш брак сохранили.
Людмила Швецова: Хочется вспомнить о вашем отце. Несколько лет назад вы принесли мне газету, где было рассказано о его судьбе. Помню, что была потрясена. Вам было всего 12 дней, когда было принято решение отправить его выполнять особую волю государства. Он работал в разведке и закончил свою жизнь трагически, но все, кто его знал, говорят, что он никогда не лгал, никого не предал. Что бы вы хотели узнать еще о его судьбе?
Леонид Исидорович: Я много лет пытаюсь узнать что-то большее. Как-то я был в Голландии и разговорился с полицейским. Я рассказал ему, что мой отец сидел здесь в тюрьме. Проникнувшись, он выкрал дело моего отца. И теперь оно хранится у меня. Отец был разведчиком, и на каждую командировку ему давали новый паспорт. Таких паспортов у него было 9. И по одному из них он был Бильграмов. Иногда и я себя так называю. Окончание “ов” мне очень нравится.
Мирелла: Он своему ученику Пете Иванову всегда говорит, что очень завидует: “Петр, а еще и Иванов!”
Людмила Швецова: Я этого Петю знаю, он сейчас начальник Мосгортранса. Казалось бы, технарь, менеджер, а на нем есть печать мильграмовская: доброжелательный, отзывчивый, интеллигентный.
Леонид Исидорович: Они все с печатью. А вот с Петей было несколько анекдотов. Как-то на контрольной работе он прикрепил шпаргалку к галстуку резинкой и легким движением руки доставал, когда было нужно. Учительница заметила и привела ко мне на расправу. Помню, как я сказал: “Это, конечно, возмутительно, но гениально!”. Более того, снял свой итальянский галстук и подарил ему.
“Школа №45 — дело всей жизни!”
Леонид Исидорович: Хотя я не работаю в школе с 91-го года, я купаюсь в любви учеников до сих пор. К моему юбилею выпускники выпускают книгу. Я читаю, и мне неловко — сколько приятных слов! А вы знаете, что меня больше всего покорило? Как-то после празднования дня рождения я обнаружил конверт с несколькими тысячами долларов. Сразу прикинул, кто бы его мог оставить, и тут же позвонил, чтобы отругать. На что мой бывший ученик спокойно ответил: “Не нужно для себя, используйте на благотворительность!”. И вот уже несколько лет деньги, которые он мне дает, я отсылаю оставшимся в живых однополчанам.
Людмила Швецова: Сейчас много разговоров о том, какая должна быть российская школа, на что должна быть ориентирована. Вы всегда говорили, что школа — это дом радости, любви, иронии и большой дружбы. Я с вами солидарна и считаю, что получить нормальные знания можно лишь тогда, когда тебе этого хочется. А хочется, когда тянет в школу. Недавно я была на совещании, и туда приехал директор престижной лондонской школы. К нему наши богатые люди отправляют учиться своих детей. Я слушала и думала: что же там такого особенного? Оказалось, они не только дают хорошие знания, они учат детей быть счастливыми. Даже предмет такой есть — “как быть счастливым”. Уверена, что в наших лучших школах тоже учат детей быть гражданами, порядочными людьми, лидерами, быть счастливыми.
Леонид Исидорович: Действительно, самое важное, что делает школа, — это формирование личности человека. Я всегда считал, что воспитывать и обучать можно только с помощью кнута и пряника. Эти два символа висели у меня и в кабинете, и дома. Этому методу я научился в армии. Расскажу один эпизод: в увольнении мы всегда ходили в читальный зал библиотеки. Однажды сидим за книжками, и входит начальник штаба Александр Петрович Конница. Поинтересовался, что мы тут делаем. А на следующий день издал приказ: отпустить 6 человек в увольнение на субботу и воскресенье. И даже дописал: вне лимита. Кажется пустяк, но как характеризует человека.
Людмила Швецова: Вы не скрывали своего негативного отношения к нашумевшему телесериалу “Школа”, в то же время допускаете, что школа болеет некоторыми недугами… В частности, очень сильно переживаете за нравственное состояние директорского корпуса. Вы говорите, что детектор лжи может стать не лишним, чтобы определить, чисты ли помыслы директора. Когда вы руководили школой №45, ваш собственный внук учился в другой школе, внучка вашего брата училась у вас только до 8-го класса, потом вы попросили ее забрать. Почему?
Леонид Исидорович: Моя внучатая племянница — хорошая девочка, и в школе ее любили. Но как-то она прогуляла два дня из-за того, что танцевала в группе. Я вызвал ее мать, которую тоже очень люблю, и сказал: “Забирай документы!”.
Людмила Швецова: Я сама выросла в семье учительницы. Полтора года, пока училась в школе, где работала мама, запомнились мне на всю жизнь. Как только я не была готова к уроку, мама приходила к этому учителю и говорила: “Людмилу надо сегодня спросить”. Может, и хорошо, что родственники не учились в вашей школе. Возможно, к ним вы были бы вдвойне строги.
Ходят легенды, что вы ранним утром вызывали родителей тех детей, которые в чем-то проштрафились...
Леонид Исидорович: Все правда. На работе каждый день был в 6 утра. И в 6.30 ко мне приходили ребята, которые получили “двойки”. Эти “двойки” исправляли моментально. Кому же хочется в 6.30 приходить?! Родителей вызывал к семи утра. Один раз вызывал даже министра — его дочь училась у меня.
Одна из моих выпускниц, сейчас она заведует кафедрой в одном из столичных вузов, написала в своем “Живом журнале”: “Мы хорошо учились, а главное, это была школа гуманизма и свободы!”. На входе висели карикатуры на учителей. Это ломало лед между педагогами и детьми. Никто не обижался, все знали, что это не от злобы, а от любви.
Право на образование
Людмила Швецова: Сейчас идут горячие дискуссии о том, какой должна быть школа будущего. Век компьютерных технологий, меняющаяся Россия требуют и модернизации образования, нацеливания выпускников школ на самореализацию в новых условиях. В нашей школе каждый ребенок должен найти себя, независимо от кошелька родителей: способный — раскрыться, получить путевку в высшее образование; дети средних способностей — получить твердые знания, умения и навыки, найти свой путь в жизни. Не должна школа отбрасывать на обочину и трудных, запущенных в педагогическом плане ребят. Не их вина, что им не повезло с семейной атмосферой и первыми учителями…
Леонид Исидорович: Я понимаю, о чем вы говорите. Если говорить о структуре образования, я считаю, что мы заблудились. Я за то, чтобы в Конституции было написано, что каждый имеет право получать образование. Право, а не обязанность. Могу сказать, что если в классе есть пара человек, которые не хотят учиться, то желание пропадает у всех.
А начиная с седьмого класса надо усиливать факультативные занятия. Причем если ребенок не может платить деньги, то сделать их бесплатными. Это позволит школьнику сориентироваться и выбрать себе цель. А еще, ЕГЭ надо делать обязательно, но только в 9-х классах и двух видов на выбор. Например, чтобы ученик, если пишет экзамен по русскому языку и литературе, мог выбирать между сочинением или изложением. А уже сдав, определяться, какое направление он пойдет изучать углубленно. Причем всегда должна оставаться возможность смены ориентации.
У нас все поступали в институты, и в Москве эта школа не единственная. У нас есть компания директоров, у которых все дети поступают в вузы: Овчинников, Комлева, Ямбург, Завильский...
Людмила Швецова: Я горжусь тем, что столица весь прошлый год на билбордах, установленных на площадях, лицезрела тройку этих педагогов: Овчинников, Комлева и Мильграм. Маркс и Энгельс отдыхают! Москва расцвела их портретами.
Не так давно Барак Обама обращался к сенату по вопросам развития американского образования. Я внимательно прочитала этот безусловно интересный текст. Весьма масштабно поставлены задачи взращивания интеллекта нации. И вновь Обама вспоминал Эйзенхауэра, как тот в 50-е годы посылал в СССР специалистов, чтобы посмотреть, как поставлено у нас обучение. И именно в постановке образования он видел причины того, что наши конструкторы обогнали американских и мы первыми начали осваивать космос. А мы, не видя гениев в своем Отечестве (я имею в виду педагогических), все стараемся настроить только на американское и европейское.
Леонид Исидорович: А это значит — тормозить.
Людмила Швецова: Да, мы должны интегрироваться в международное образовательное пространство. Но давайте не забывать о наших российских школах физики, математики, инженерного дела. А творческие школы… Но меня волнует и социальный аспект. Думаю, что право на образование и реальные возможности его получения надо приближать. Что будет со страной, когда ученики в 9-м классе, еще нераскрывшиеся, выберут себе облегченный курс обучения и не будут знать элементарного?
Леонид Исидорович: У нас неправильная политическая ориентация. Наряду с образованием нам нужно строить сильную воспитательную работу. В школьные годы нельзя детей политизировать. Но надо насаждать культуру, нравственные идеалы, стремление делать добро людям. Мы возили наших школьников в интернат, где живут дети с ДЦП. Такие поездки давали хороший результат, и не столько для детей-сирот, сколько для здоровых детей. Такие уроки доброты делают людей людьми.
Людмила Швецова: Наевшись идеологии в советское время, в начале 90-х, в ходе либеральных реформ, из образования вычеркивалось все, что было связано с воспитанием. Утверждалось, что школа должна только давать знания. Закрыли школьные музеи, не осталось ориентированных на воспитание педагогов. Воспитывать стали улица, асоциальные типы и провокаторы. Вопрос зависал в воздухе: кто же возьмется за воспитательную работу? Помню, как один высокопоставленный чиновник сказал: а пусть церковь.
Леонид Исидорович: В нашу школу я тоже приглашал священнослужителей. Как-то познакомился я с владыкой Питиримом и попросил его прийти, чтобы рассказать о православной культуре. Это была интереснейшая лекция! Тогда мне пришла в голову мысль, что посвящать в религию детей не надо, а надо готовить культурную базу, чтобы человек смог потом сам сделать свой выбор.
Людмила Швецова: В качестве своей ремарки я хочу сообщить читателям “МК”, что Леонид Исидорович — ярый поборник авторитета руководителя. Он говорит: “Есть авторитет от власти, а есть власть от авторитета”. Разницу сразу не уловишь, но Мильграм ратует за второе. Чтобы в полседьмого утра приглашать к себе в директорский кабинет нерадивого ученика с родителями — для этого действительно надо было обладать колоссальной властью и авторитетом.
А кого бы вы хотели в качестве двоечника пригласить к себе в кабинет и в вашем излюбленном стиле посадить напротив себя и попросить написать сочинение на тему “Как я дошел до жизни такой”?
Леонид Исидорович: Мима, напишешь? (Смеется.) А вообще у меня до сих пор хранятся некоторые сочинения. Например, девочки, которая проворовалась в школьной раздевалке. Тогда за нее весь класс поручился, что она больше никогда так не сделает. Это было покаяние.
Нужно каждый раз находить какой-то неординарный подход к детям — такие приемы запоминаются. Как-то приходит ко мне парень и говорит: “Меня избили!”. Я спрашиваю: “Кто?”. Тогда он называет имена троих одноклассников. Я их вызываю, и выясняется, что была дуэль из-за того, что “ябеда” похвастался связью с одной девочкой, а мальчишки за нее заступились. Я всем сделал выговор за драку, потом вызвал тех троих и сказал: “Считайте этот выговор орденом, который я вам вручаю. Вы правы!”.
Людмила Швецова: Спасибо вам за сердце, сполна отданное детям, вашим ученикам. Ваш юбилей — это и их праздник. С днем рождения, мильграмовцы!
От редакции: накануне юбилея мэр Москвы издал Указ о награждении Л.И.Мильграма знаком “За заслуги перед Москвой”, с чем мы от души его и поздравляем.
