— Принято считать, что Юрий Михайлович Лужков был спасителем всех московских пенсионеров, постоянно добавлял к пенсиям — когда по 50, когда по 100 рублей, — начинает Сергей, — но перед тем, как заявить об очередном “спасении”, поднимал нам арендную плату за торговые площади. Сразу увеличивалась торговая наценка на продукты — допустим, с 22% до 25%. А что оставалось делать — деньги надо откуда-то брать. Не раз прикидывал на калькуляторе, во что обходилась старикам “добавка”: вместо 50 руб. “плюса” — 72 рубля “минуса”. Только деньги из их кошельков вытаскивались руками розничной торговли.
С Сергеем сидим в его маленьком магазине площадью 70 кв. метров на окраине Москвы. В штате 9 работников вместе с бухгалтером. Судя по убранству служебки, работы бухгалтеру для магазина шаговой доступности хватает. Все полки уставлены толстыми скоросшивателями с самой разной отчетностью для налоговой, мэрии, префектуры и пр.
Никакой бельгийской плитки на стенах или ковролина на полу: все предельно скромно, по-советски. Хозяин заверяет, что отсутствие отделки помещения — не от его жадности. Прибыль минимальная, только бы выплатить зарплату сотрудникам да рассчитаться по налогам. А после кризиса магазин больше года работал с убытком по 60 тыс. руб. в месяц.
Маленькие торговые точки в городе, по его мнению, добивает бухотчетность, она в том числе раскручивает и спираль инфляции.
— Зачем нужны кассовые аппараты? — рассуждает Сергей. — Ни в одной европейской стране они не несут фискальных функций. Я же каждый месяц отвожу в налоговую целую кипу квитков, чтобы там десятки сотрудников (зарплата у них немаленькая!) установили мою выручку и проверили правильность уплаты налогов. Никто из нас не уходит от налогов! Но вы “спустите” на год фиксированную сумму, допустим, 250–300 тыс. руб. на 70 кв. метров торговых площадей. Не будет бухотчетности, я освобожусь от бухгалтера, в налоговой инспекции можно сразу сократить 75% сотрудников, которые только и делают, что собирают и проверяют квитки. Ведь их зарплата также опосредованно ложится на покупателей, загоняется в цены на продукты. В стране высвободятся миллиарды рублей, которые можно пустить на медицину, образование, строительство дорог. Воистину умом Россию не понять! …
О росте розничных цен Сергей готов говорить с цифрами в руках. В его базе данных хранятся все цифры за последние годы, и для наглядности мы смотрим, по каким ценам магазин закупал продукты 10 лет назад и сегодня. Когда, казалось бы, нет галопирующей инфляции, все стабильно и спокойно, как на кладбище.
Батон “Нарезной” этот магазинчик закупает напрямую и только на московских хлебозаводах. Ну так вот, 24 декабря 2001 г. батон хлеба торговая точка покупала по 4 руб. 45 коп., а 26 апреля 2011 г. уже по 12 руб. 47 коп. Рост в 2,8 раза. За неполные 10 лет на этот вид хлеба цена увеличилась практически на 200%! Возьмем “Дарницкий” — в декабре 2001 г. магазин его покупал по 5,6 руб., теперь по 16,36 руб. Делим одно на другое — в 2,9 раза! Смотрим молоко, опять-таки прямые, без посредников, закупки. 1 литр самого популярного “Домик в деревне” жирностью 3,2% стоил в 2001 г. 14,80 руб., сейчас 41,40 руб. Скачок, как видим, в 3,43 раза. 1%-ный обезжиренный кефир брали по 10,8 руб. за литр, сегодня 37,23 руб., увеличение чуть ли не в 4 раза. Что касается молока, Сергей заверяет, что 10 лет назад оно еще хоть как-то было похоже на молоко. Но инициатива главы Роспотребнадзора Геннадия Онищенко навести порядок в этой сфере и указывать на упаковках, где настоящее молоко (по идее, оно должно стоить дороже), а где напиток (который должен был стоить дешевле), ни к чему хорошему не привела. Все стало напитком, белой водой, хотя на пакетах обозначается как молоко.
Примерно так же по всем остальным позициям из потребительской корзины москвичей. Весьма ходовая в народе тушенка “Березовская 338” (белорусская, сделанная по давно забытому в России советскому ГОСТу — Сергей сам ее часто покупает, когда едет на дачу) стоила 28,5 руб. за банку, теперь 75. Ну и хит нынешнего сезона — гречка: ее магазин приобретал по 6,9 руб. за кило, сегодня по 73. Скачок больше чем в 10 раз, причем следует учесть, что ажиотаж на нее уже прошел, в магазинах гречки полно.
В этой статистике, уточняет собеседник, не все является корректным в плане арифметики. Хлеб и молочные продукты магазин закупает без посредников, а большинство продуктов и спиртных напитков — через базы или дилеров. Однако там из-за дополнительных звеньев в цепи рост на продукты первой необходимости еще выше.
Вопрос на засыпку федеральному правительству: так каков же реальный процент инфляции в стране? Если верить отчетам Минфина, то 7–8% в год, с которыми министерства нещадно борются и когда-нибудь выйдут на нулевой уровень.
Но если смотреть на статистику глазами собственника магазина и бабушки-покупательницы, то глаза эти на лоб давно лезут. Инфляция в год составляет не меньше 40%!
* * *
И Сергей, и его коллеги (другие директора) давно пытаются понять, каким образом считается в России инфляция. Поскольку городская власть их частенько собирает на “промывку мозгов” (как правило, агитирует вступать в “Единую Россию”; есть даже разнарядка — на магазины со штатом до 10 человек членов партии должно быть три человека — сам хозяин и еще 2 непьющих работника!), этот вопрос прямо или косвенно обязательно поднимается в ходе каждой дискуссии.
Заключается она в следующем: если ситуация в стране такая оптимистичная, то почему еженедельно ползут вверх цены? Ведь стрелки, как правило, переводятся на магазины розничной торговли, получается, что именно они их задирают! Но в подсобке моего собеседника хранятся документы, квитанции, накладные: по каждой бумажке видно, что цену магазин повышает только после того, как ее повысил производитель или поставщик. Все как на ладони, тютелька в тютельку, и никто из торгашей не жирует за чужой счет.
Собственно, почему растут цены, торговля и сама прекрасно знает (об этом мы поговорим чуть ниже), но если инфляция в действительности зашкаливает, почему власти об этом не говорят и не принимают никаких мер? Словом, встречи с властными структурами иногда выливаются в интереснейшие прения сторон.
Нужно быть большим демагогом, чтобы уйти от прямого ответа на эти простецкие вопросы. И преданные делу “Единой России” члены завсегда это проделывали виртуозно.
Недавно торгашей вновь собрали в префектуре. И там выяснилось, что люди они темные, что уровень инфляции в стране не считается по потребительской корзине, это, пардон, атавизм, феодализм какой-то. В третьем тысячелетии, когда космические корабли бороздят просторы Вселенной, российское ноу-хау заключается не в том, чтобы определить инфляцию по 20, допустим, самым ходовым товарам первой необходимости. Сравниваются цены на все товары валового внутреннего продукта! А их целые сотни: тут тебе и колбаса, и деловая древесина, и алмазы на якутских приисках, и трусы семейные, и даже кадастровая стоимость земли в каком-нибудь колхозе “40 лет без урожая”.
Выписав эти тысячи разных цифр, тысячи экономистов Росстата все сравнят и выдадут на-гора тот результат, которого от них ждет Кремль. Что, дескать, если в результате экономических преобразований цены на крупу выросли за год на 60%, но стоимость земли в глухой сибирской деревушке рухнула на 60%, то в общем и целом инфляция в России почти нормальная, как средняя температура по больнице. А тот печальный факт, что земля в Сибири никого не интересует, а вот в магазины старики ходят каждый день, официальные власти игнорируют. Главное — поддерживать среднюю температуру по больнице.
Ведь правительство “народного доверия” заверяет не только избирателей, но и весь честной мир, что в России инфляция почти побеждена, что ее уровень в 2010 г. составлял то ли 7,5, то ли 8%. А в нынешнем, не исключено, отечественная экономика и вовсе выйдет на нулевой уровень. Но нам с вами от такого “успеха” экономистов не станет ни холодно, ни жарко. Большая часть населения из-за роста цен на продукты в сети розничной торговли по-любому останется за чертой бедности.
* * *
Конечно, в России прогнозировать можно что угодно, ведь у нас экономика — не строгая дисциплина на основе царицы наук математики, а самая настоящая мистика. Взять ежегодное повышение тарифов на “коммуналку”, которое тут же, как только, так сразу, отражается на стоимости продуктов в магазине и на рынке. Да и куда деваться? Производители и далее по цепочке получают новые счета за свет, газ, воду. Чтобы не остаться в убытке и не прогореть, они меняют ценники на товар.
Возьмем за отправную точку 31 декабря, когда мы с вами ходим в баню, у нас традиция такая. Но почему с 1 января на 15–18% дорожают тарифы на ЖКХ? Тоже традиция? Что случается в волшебную новогоднюю ночь, под бодрое оптимистичное напутствие президента дорогим россиянам? Еще вчера тот же президент обвинял реформаторов “коммуналки” во всех тяжких, а сегодня хрясь — и нам сообщают, что на 15–18% услуги снова подскочили! Магазин, в который мы ходим с тупой покорностью за провиантом, потребляет горячую и холодную воду, еще большие объемы расходуются производителем. Одни пересмотрели себестоимость производства, другие — и вот вам уже цены во всей их новой красе!
Все мы прекрасно знаем, откуда берется вода в московском водопроводе. Она течет издалека долго, ее черпают из Москвы-реки на 8 водозаборных станциях. Ну что, 1 января Москва-река взбунтовалась, сказала, что больше не дам? Но это колдовство, демоны, в которых, оказывается, верят и Медведев, и Путин. Как добропорядочные прихожане, они иногда посещают православные храмы, крестятся тремя перстами, а по сути являются язычниками.
Вот почему мы так и живем, без всяких светлых перспектив на будущее. Нам бы еще пляски у костра устраивать с жертвоприношениями. А мы туда же лезем — Олимпиада в Сочи, чемпионаты мира по футболу…
Конечно, можно возразить: на 8 водозаборных станциях стоят мощные насосы, закачивающие воду. Они питаются электроэнергией. Дорожает она (тоже с нового года), дорожает и вода на нашей кухне. Логично? Совсем нет! Любой школьник, сдавший ЕГЭ, знает, как вырабатывается электроэнергия. Вода в той же реке с плотины падает на лопатки турбины, та вращается в генераторе переменного тока, а он через сеть трансформаторных подстанций приходит к нам в дома и на предприятия.
Ну так что — с 1 января по законам мистики объявляют забастовку все российские турбины на Енисее, Лене или Ангаре? Да что же это за страна такая, в которой решительно ничего нельзя сделать для облегчения горькой участи ее граждан?!
Не так давно вздыбились отечественные рыболовы: ведомство Андрея Крайнего вознамерилось передать озера и реки в частные руки, так сказать, хозяину. Мы-то люди ученые, знаем, во что это выльется: в платные услуги. А ну, если каждый “хозяин” реки с 1 января начнет собирать денежки на пресловутый ремонт Провала — как мы все взвоем?!
Про бензин вообще молчим, тут целые корпоративные сговоры, с которыми ничего не может поделать федеральная власть. Сегодняшние дни — яркое тому подтверждение. Ну а 10 лет назад он нам обходился по 8,6 руб. за литр (24.12.2001 г. ), сегодня по 25, то бишь рост в 3 раза. Странно, да? Продукты выросли во столько же раз, во сколько подскочили цены на энергоносители.
* * *
Спрашиваю: изменилась ли “за отчетный период” покупательная способность населения? это ощущают торговые работники? Зарплата и пенсии такими темпами, как тарифы на свет или ЖКХ, у нас, понятное дело, не росли. Совсем даже наоборот: три года назад, в кризис, зарплаты как рухнули, так до сей поры и не поднялись. Чувствуется ли это в магазине?
Собеседник отвечает, что чувствуется — и даже очень. Например, раньше большую торговую наценку они делали на “благородных” элитных марках водки, бренди или виски — по 1,5–2 тыс. руб. за бутылку. Если по продуктам наценка составляет 15–22%, то на такую эксклюзивную выпивку можно накинуть и все 50%. “Человек, который хочет праздника и имеет деньги, выложит за бутылку 2 тысячи рублей”. В неделю, продолжает Сергей, они продавали бутылок 15–20 такого товара, хотя его магазин не на Тверской и не на Пушкинской, а на окраине Москвы, район тут рабочий.
Но вот уже три года, как такой “деликатес” они даже не заказывают, нет спроса, покупают что-то из дешевого. В целом раньше в магазине было около 1,5 тысячи посещений в день, теперь 400–500.
— На территории нашей управы, — поясняет Сергей, — находится большое промышленное предприятие, которое уже давным-давно не работает. Но оно сдавало площади под аренду разным коммерческим компаниям, их было около 100. В кризис все они оказались на улице, и платежеспособного населения почти не осталось. Если 10 лет назад выручка магазина составляла примерно 50 тыс. руб. в день, то и сегодня она такая же. Только деньги эти, как вы понимаете, совсем другие.
— Каждое утро, когда идет прием товара, у “черного хода” собираются человек 10 старушек, — продолжает директор. — Просят подешевле продать что-то из некондиции. Ну, знаете, пакеты рвутся при погрузке-разгрузке, да и определенный процент на потерю товаров предусматривает каждый магазин. Конечно, идем навстречу пенсионерам. А что еще делать? У меня мать примерно такого же возраста, я понимаю, как им тяжело. Но поскольку в торговом бизнесе я с 90-х годов, то скажу, что даже при Ельцине такого обнищания не чувствовалось. Но тогда мы верили, да и власти заявляли, что шоковая лихорадка не будет вечно, когда-то закончится, жили надеждой. Теперь и надежд не осталось, ведь, судя по отчетам властей, у нас все о’кей.
Стабильность, по мнению директора, не складывается из совокупности процентов. Стабильность — это когда человек каждый день видит перемены к лучшему — на работе, в семье, в том же магазине. Сергей, к примеру, хотел бы организовать при магазинчике маленькую хлебопекарню, чтоб хлеб был, как во Франции, всегда горячий, с пылу с жару. Там выпекают партию из 100 длинных батонов — и сразу на реализацию. Через полчаса — снова 100 батонов. И снова они “улетают” за 30 минут. И так при каждом магазине всю рабочую смену.
Место для такого участка нашлось бы, внизу свободный подвал, на котором висит огромный замок. Почему замок — понятно. Боимся, что кто-то загрузит в подвал гексоген и в Москве снова рванет, как было уже не раз. И хотя власти проявляют в этом вопросе максимум бдительности, в подвалах почему-то всегда живут бомжи, кучкуются наркоманы и алкоголики, а иной раз появляются и мешки с не пойми чем.
По собственному опыту Сергей знает, что в Европе совсем не так, там в каждом подвальчике или кафешка, или ресторан, все открыто, работает и приносит в бюджет деньги. Но в той же Франции нормальная рыночная экономика, там река Сена с 1 января не отказывается снабжать город питьевой водой по старым ценам, не требует повышать тарифов. Иначе в Париже не было бы мини-пекарен!
Но при московских ценах на аренду помещений, даже подвальных, и на “коммуналку” батон хлеба в Москве будет стоить, как килограмм брауншвейгской колбасы, по 1,5 тыс. руб. В сегодняшних тарифах на свет и прочие издержки относительно дешевый хлеб в городе способны выпекать только гигантские хлебозаводы, которые за раз отгружают не 100, а миллионы буханок хлеба.
Да и те, как известно, чуть ли не еженедельно дорожают…
