Восточный экспресс
Китай, как всегда, неофициально объявил о переменах в своей финансовой политике. Как сообщила авторитетная британская деловая газета Financial Times, на секретном заседании совета Шанхайской биржи принят план создания международного сектора, где будут котироваться акции лучших иностранных компаний и банков. О сроках начала торговли иностранными акциями за юани не сообщалось. Но ждать, видимо, придется не слишком долго. По мнению аналитиков газеты, пионером китайского IPO может стать британский банк HSBC, который “уже нанял группу экспертов для возможного выхода на Шанхайскую биржу”.
Как известно, в экономике все взаимосвязано. И если Китай всерьез намерен торговать иностранными акциями за юани, он должен повысить привлекательность национальной валюты. Иначе “лучшие иностранные компании и банки” на Шанхайскую биржу просто не придут. Ведь организация IPO — процесс дорогостоящий. И если на выходе эмитент из “лучших” получает значительную сумму в юанях, то он должен знать, что для себя полезного он на эти юани сможет купить. Заметим, что завод в Китае на полученные юани купить, конечно, можно. Однако его можно легко купить и за доллары, и при этом не надо тратиться на IPO.
Как отмечает Times: “В ходе серии консультаций в начале августа с представителями администрации президента Барака Обамы Пекин пришел к выводу, что США не готовы поступиться ни йотой от нынешнего статуса доллара”. А потому теперь Китай отвергает идею создания на основе специальных прав заимствования МВФ альтернативной доллару США мировой резервной валюты (что, в частности, предлагал Президент РФ Дмитрий Медведев). Вместо этого ставится задача продвижения юаня как валюты для внешнеторговых сделок. Сначала, конечно, в расчетах с китайскими контрагентами, а затем в качестве региональной торговой валюты во всей Юго-Восточной и, возможно, Центральной Азии. К 2012 году планируется довести ежегодный оборот юаней в мировой торговле до 2 трлн. (примерно $300 млрд.). Для сравнения: торговый оборот между Россией и Китаем составил в 2007 году $48,2 млрд., а в 2008-м — $55,9 млрд.
Все встает на свои места: эмитент, разместивший акции на Шанхайской бирже и получивший за них юани, будет использовать эти юани для расчетов с китайскими компаниями. В том числе и для закупки тех товаров, которые Китай поставляет на экспорт и за которые раньше приходилось расплачиваться долларами. Это, безусловно, выгодно эмитенту: за бумаги (акции) будут получены не другие бумаги (юани), а реальный товар (или хотя бы возможность его купить). Пора нанимать “экспертов и советников” и готовить IPO.
Валютное кунг-фу
“Большой дракон выходит на охоту” — так называется первая стойка в китайском кунг-фу. Это к тому, что китайцы на мировом рынке никогда и ничего не делают зря. И если либерализация биржевой торговли выгодна эмитентам, то нужно понять, в чем здесь выгода Китая. Только при наличии такой выгоды намерения Китая можно считать серьезными. Попробуем разобраться.
Формально юань не является свободно конвертируемой валютой (СКВ). В Китае нет межбанковской валютной биржи, где курс юаня устанавливался бы на основе спроса и предложения неограниченного круга участников. Соответственно, свободно купить или продать юани, например за доллары, — нельзя.
С другой стороны, “большой дракон ходит маленькими шажками” (китайская пословица). И межбанковский валютный рынок в Китае успешно функционирует с 2005 года (так называемый Валютный совет при Банке Китая). Для того чтобы выйти на валютные торги, любой частный китайский банк должен предъявить аккредитив от своего клиента, показывающий, зачем (для каких импортно-экспортных сделок) ему потребовалась валюта. Поскольку экспорт Китая велик (почти $1 трлн в год), то обладателей аккредитивов ежедневно набирается довольно много. И торговать они могут не только с Банком Китая, но и между собой — по чисто рыночным принципам. С 1988 по 1992 год в СССР, а затем и в России правила валютных торгов были аналогичными.
В 2005 году Китай “отвязал” юань (далее будем также использовать международное обозначение юаня CNY — пора привыкать!) от доллара. До этого с 1994 года существовал фиксированный курс в 8,28 CNY за $1. С 1 июля 2005 года курс юаня определяется по отношению к корзине валют. И к доллару, например, юань за четыре года подорожал на 17,5% — в 2009 году курс юаня не выходил из коридора 6,825—6,835 CNY за $1, хотя официальный валютный коридор Банка Китая составляет 6,80—6,84 CNY за $1.
Главное достоинство юаня в том, что он стабилен. Стабильность обеспечивается гигантскими (самыми большими в мире) золотовалютными резервами: на 1 июля 2009 года только долларов США у Банка Китая было $2,13 трлн. Такие резервы отобьют охоту играть против юаня у любого валютного спекулянта — хоть с мирового рынка, хоть китайского, доморощенного.
Но в этих же резервах таится опасность. Потому что Банк Китая вынужден постоянно скупать валютную выручку, которая у китайских компаний в основном формируется в долларах, а также выкупать притекающий в страну спекулятивный капитал. Только за второй квартал 2009 года Банк Китая купил $177,8 млрд., из которых две трети ($122 млрд.) пришлось на фондовый рынок, а треть — на валютную выручку и прямые иностранные инвестиции.
Доллар же, как известно, дешевеет и по отношению к другим мировым валютам. Например, к евро с начала 2009 года он подешевел на 2,9%. В результате имеет место экспорт инфляции из США в Китай. Причем двойной. Сначала китайские компании продают экспортные товары по долгосрочным контрактам. И поскольку цены в них, как правило, фиксированы в долларах, то при неизменном качестве и объемах производитель товара получает меньшую стоимость — доллар-то подешевел! Затем Банк Китая скупает у производителей валютную выручку, то есть подешевевшие доллары, за стабильные юани. Растет эмиссия юаней и опасность инфляции уже в самом Китае. Не следует сбрасывать со счетов и тот факт, что с удешевлением доллара дешевеют ранее накопленные Китаем резервы. И $2 трлн. до кризиса и после него, как говорится, две большие разницы.
Конечно, Банк Китая и руководство КНР такое положение дел, мягко говоря, не устраивает. Ранее ситуация смягчалась тем, что скупленные доллары Банк Китая практически сразу же отправлял обратно в США, приобретая на них американские казначейские облигации Treasures. Ведь Treasures — процентные бумаги. Когда доходность по ним находилась на уровне 5,5% годовых (при ставке ФРС США 5,25%), экспорт инфляции из США в Китай был частично скомпенсирован. Однако эти времена кончились, потому что при ставке ФРС 0,25% (с 16 декабря 2008 года) доходность Treasures упала практически до нуля. Компенсирующий механизм перестал работать. Отсюда резкие высказывания представителей Банка Китая в марте-апреле против проводимой властями США политики фактически неограниченной эмиссии долларов (см. “ЭВ” от 6 июня). Тогда договориться удалось лишь после экстренного визита в Пекин министра финансов США Тимоти Гейтнера.
Неизвестно, что тогда пообещал китайцам Гейтнер, но скорее всего — ничего существенного. Китай продолжал скупать Treasures, потому что отказаться от скупки долларов либо выбросить часть имеющихся резервов на рынок он объективно не может. Ведь от 60 до 70% экспорта Китая приходится на США. И резкое движение против доллара может уничтожить этот экспорт, а с ним и экономический рост Китая (6% даже в кризис). Перевод части внешнеторговых расчетов в юани существенно смягчил бы проблему экспорта инфляции. Банку Китая пришлось бы скупать меньше долларов и эмитировать меньше юаней. Ради такого дела можно и “лучших” иностранцев на Шанхайскую биржу пустить. “Уступая, побеждай” — как учат мастера кунг-фу.
Пешком до Китая
Намерения Китая, скорее всего, серьезны. В результате их реализации валютная и финансовая картина мира будет существенно изменена. Разумеется, не сразу: по оценкам экспертов, реализация заявленных проектов потребует от 3 до 5 лет. В частности, Китаю, видимо, все-таки придется создать полноценную валютную биржу и превратить CNY в СКВ. Потому что возможность свободного вывода капиталов с биржевой площадки — весьма болезненный вопрос для иностранных эмитентов (и инвесторов). И “лучшие” из них наверняка потребуют этого в качестве одного из условий своего прихода на китайский рынок. Тем не менее уже сейчас актуален вопрос: что это может дать России и как грядущими изменениями могут воспользоваться российские частные инвесторы?
Напомним, что 17 июня глава КНР Ху Цзиньтао и Президент РФ Дмитрий Медведев подписали в Кремле контракт на 20 лет на поставку Россией Китаю 300 млн. тонн нефти общей ценой $100 млрд. по фиксированной цене $57 за баррель. Дмитрий Медведев справедливо назвал это соглашение “сделкой века”. Кстати, $25 млрд. Китай уже перечислил — средства пойдут, в частности, на строительство нефтепровода ВСТО в Китай (проектная стоимость нефтепровода — $29 млрд.).
Продажей нефти в Китай будет заниматься компания “Роснефть”. И хотя уже подписанный контракт деноминирован в долларах, ничто не мешает “Роснефти” сверх контракта продавать нефть и за юани. Также ничто не мешает ей (и другим крупнейшим российским компаниям) провести IPO на Шанхайской бирже, когда такая возможность появится. Для многих российских компаний получение дополнительной ликвидности в юанях могло бы помочь решить проблему перекредитования корпоративных долгов в условиях кризиса. А после его окончания IPO в Шанхае могло бы придать стимул инвестиционным проектам (в том числе совместным) на российском Дальнем Востоке.
Что же касается частных инвесторов, то открыть депозит в юанях (с обменом рублей на CNY) можно уже сейчас. Например, в Сбербанке. Другое дело, что обратной стороной стабильности юаня является очень низкая доходность таких депозитов. На российском рынке также присутствуют ПИФы китайских акций. Правда, в связи с кризисом их доходность в последнее время отрицательна.
Частный инвестор может также открыть брокерский счет и самостоятельно торговать на китайских биржах через интернет. Проблема в отсутствии инфраструктуры и информации. Например, русскоязычного брокера на Шанхайской бирже найти практически невозможно, хотя англоязычных довольно много. Кроме того, китайские эмитенты, мягко говоря, не очень известны российским инвесторам. Сразу понять, кто из эмитентов — лидер рынка, а кто — третий эшелон (с соответствующей надежностью), весьма сложно.
Создание международного отдела на Шанхайской бирже должно устранить большинство этих недостатков. За иностранными эмитентами появятся и иностранные инвесторы. А значит, китайцам волей-неволей придется учитывать их интересы. Да и идея покупки за юани акций мировых лидеров выглядит весьма привлекательно. Но пока механизм не отлажен. И российский частный инвестор, рискнувший сейчас выйти на китайскую биржу, может много выиграть и много потерять.
В переводе со среднекитайского слово “юань” имеет два значения: “солдат”, причем именно пехотинец, “пушечное мясо”, а также “единица стоимости”. Так же как итальянское слово “солдат” произошло от названия мелкой серебряной монетки — “сольдо”. И обозначало пехотинца (обычно наемника), который за свой ратный труд получал в день один сольдо. Монетку же назвали “сольдо”, потому что на ней изображали цифру 1 (по-итальянски “соло”) и не чеканили герба. Так что: один день, один сольдо (или юань) — один пехотинец. Таким образом, солдат-юань в валютном противостоянии с долларом имеет неплохие шансы “дослужиться” до генерала. По оценкам экспертов, реализация планов Китая по переводу внешнеэкономических сделок на расчеты в CNY может вызвать падение доллара минимум на 10%.
