ВВП
По «Прогнозу социально-экономического развития РФ на 2013 год и плановый период 2014–2015 годов» рост ВВП в этом году должен был составить 3,7% (на столько же, кстати, должно было вырасти промпроизводство). Минфин и прочие участвующие в бюджетном процессе ведомства заложили этот показатель в расчеты налоговой базы, налоговых поступлений, бюджетных расходов и прочие милые российскому чиновничеству статьи, включая, естественно, финансирование лоббируемых ими проектов.
В декабре 2012 г. МЭР с умным видом курирующего сводный департамент макроэкономического прогнозирования замминистра Андрея Клепача «подкорректировал» прогноз с 3,7 до 3,6% (рост в I квартале должен был составить 2,6%, во II квартале — ускориться до 3,5%, а по итогам II полугодия — разогнаться до 4%). Год еще не начался, а федеральный бюджет уже усох приблизительно на 74 млрд рублей. Пустячок, менее 1% от запланированных расходов, но все равно неприятно.
В апреле тот же многомудрый Клепач снизил «подкорректированный» прогноз с 3,6 до 2,4%, а в конце августа — до 1,8%. Недобор налогов, недофинансирование расходов каждый раз оставались за скобками — в Минфине, надо полагать, просто махнули рукой.
Наконец, 3 декабря в прогнозном пиаре поучаствовал сам руководитель МЭР Алексей Улюкаев: привычно нагнав жути на пишущую братию, Улюкаев с серьезной миной поведал, что рост ВВП по итогам года составит не 1,8, а 1,4%, а увеличение промпроизводства — максимум 0,1% (напомню, что год назад рост промышленности прогнозировался на уровне 3,7%). Ошибиться на полпроцента, ну на процент — куда ни шло, но чтоб более чем в 2,5 раза? Может, синоптиков привлечь, у них и то лучше получается.
Министр экономики — человек, как известно, неординарный. Интересен потаенный смысл его декабрьской фразы, будто статус «Прогнозов социально-экономического развития» неофициальный, «это такой промежуточный прогноз, его не рассматривает и не принимает правительство».
Чем в таком случае занималось правительство на заседании 19 сентября 2013 г., первым пунктом повестки которого значилось: «О прогнозе социально-экономического развития Российской Федерации на 2014 год и на плановый период 2015 и 2016 годов»? И что означают первые два пункта в решениях по итогам того заседания: «принять к сведению доклад А.В.Улюкаева» и «одобрить в основном... прогноз социально-экономического развития Российской Федерации на 2014 год и на плановый период 2015 и 2016 годов»?
Инфляция
Едем дальше. Притчей во языцех стала прогнозная круговерть, устроенная МЭР в 2008 г. вокруг ожидаемой тогда инфляции. Тот год экономика начинала с прогнозом в 5,5%, но уже в январе министерство повысило планку до 7%, в апреле заявило о 9–10%, в мае — о 10,5%, в июле — о 11,8%, а в конце ноября, когда силы, видимо, окончательно покинули министерских нострадамусов, предсказало, что «инфляция в России по итогам 2008 года ненамного превысит 13%».
Итоговый показатель составил 13,3%, причем в первую половину года в экономике наблюдалась тишь да гладь, что не помешало мэровским гадалкам увеличить прогноз по инфляции более чем в два раза. Как чиновники МЭР в таких «стремительно меняющихся условиях» представляли себе процессы государственного и корпоративного планирования? Или экономика сама по себе, а они, как обычно, все в белом?
Нефть
Как говорится, шли годы, но министерские «пророки», как прежде, попадали «в молоко». В «Прогнозе социально-экономического развития РФ на 2010 год и на плановый период 2011 и 2012 годов» в качестве базового варианта был взят ориентир цены на нефть марки Urals: в 2010 г. — 58, 2011 г. — 59, 2012 г. — 60 долл./барр. Однако уже в следующем предсказании на 2011 г. прогноз был повышен: на 2010–2011 гг. — до 75, а на 2012 г. — до 78 долл./барр. Нужно ли уточнять, что среднегодовые цены на нефть были зафиксированы: по итогам 2010 г. — 78, 2011 г. — 110, 2012 г. — 111 долл./барр.?
Одно дело — госкомпании (в министерстве, видимо, надеются, что те как-нибудь выкрутятся), и совсем другое — бюджет, в котором, так уж повелось, до половины всех доходов составляют нефтедоллары, запланированные Минфином, исходя из прогнозной цены Urals. Иными словами, формирование и исполнение бюджета как минимум наполовину зависит от точности прогнозирования МЭР.
Могли бы профильных спецов из всемирно признанных агентств привлечь (да и в России умных аналитиков немало). Но, видимо, все средства уходили на финансирование научных работ, выполняемых в мэровском «оплоте» — Высшей школе экономики, псевдолиберальное руководство которой так любит открывать бюсты и памятники ненавидевшему Российское государство Гайдару.
Курс
Наконец, четвертый эпизод прогностического «творчества» министерских ясновидцев — курс рубля. В августе 2011 г. МЭР сообщило, что в 2012 г. ожидает среднегодовой курс рубля к доллару на уровне 28,7 руб./долл., но уже в декабре 2011 г. изменило прогноз на 31,1 руб./долл., снизив рублевую планку сразу на 8,4%. В апреле 2012 г. прикидки неожиданно выросли до 29,2, в августе вновь упали до 31,3, наконец, в декабре «круг замкнулся» — МЭР снова вернулось к прогнозу годичной давности в 31,1 руб./долл.
Надо сказать, МЭР почти угадало (средний номинальный курс составил 31,07 руб./долл.). Странно только, что в тот момент никто не потребовал у мэровских чиновников отчитаться о потраченных на обеспечение своей деятельности бюджетных средствах.
В сентябре 2013 г. на «бархатносезонном» инвестфоруме «Сочи-2013» министр Улюкаев и вовсе заявил, что намерен отказаться от публикации прогноза курса, продолжив келейно «шаманить» в кабинетных условиях. Видимо, расслабленный теплым морем, прекрасной погодой и приятным окружением, Улюкаев выдал потрясающую сентенцию: «Невозможно объяснить, что публикация курса не несет никаких обязательств, нельзя никому это доказать, поэтому, наверное, лучше не публиковать. Я считаю, что ничего ужасного в идее, чтобы не публиковать, нет».
Хорошенькое дело: налоговые ориентиры тем же экспортно ориентированным компаниям правительство вручает, выполнения планов по доходам и дивидендам требует, а критерии их достижения засекречивает.
Паника
Министра Улюкаева часто отличает запретное в среде высокопоставленных чиновников паникерство. В «нормальных» странах лица, ответственные за финансово-экономическую политику, наоборот, стараются вселить в людей уверенность. Вспомним знаменитое своей безнадежностью высказывание главы ФРС США Бена Бернанке, произнесенное им 15 марта 2009 г., в самый разгар кризиса: «Я вижу первые зеленые ростки».
У нас же все ровно наоборот: не проходит и недели, чтобы министр или его заместители не огорошили нас новыми негативными предсказаниями. Причины самые разные: то у нас рост ВВП недостаточный, то производительность труда хромает, то структурные реформы буксуют. Все кругом виноваты, а они, как обычно, «в домике».
...25 июля этого года, выступая на заседании правительства с презентацией антикризисного плана, Улюкаев уделил основное внимание облегчению «тяжкого бремени» близко и, надо думать, неформально знакомого ему банковского сообщества. В то же время проблемы реального сектора уместились аж в двух фразеологических предложениях. Какое будущее может ждать экономику, если и правильного диагноза нет, и эффективное лечение не назначено, и врач работает не по специальности?
