Накануне налогового форума в Совфеде прошли парламентские слушания по деофшоризации отечественной экономики. Там, были приведены ошеломительные цифры. Оказывается, в 2012 году 42% российского внешнеторгового оборота ($321,2 млрд) прокрутили через так называемые налоговые «гавани».
Что же послужило причиной столь масштабного ухода отечественных, по-существу, компаний под иностранные юрисдикции? Впрочем, диагноз очевиден и давно поставлен. Более того, рецепты также выписаны. Вот только до сих пор не применяются.
Аудитор Счетной палаты Сергей Штогрин в очередной раз констатировал, что большая часть крупных и значительная часть мелких российских предприятий пользуются офшорами по полной программе: «Например, только на Кипре зарегистрировано более 170 тысяч российских компаний. В стране сложился целый рынок по продаже офшорных компаний: стоимость услуг – от $550 до $1800».
В целом же в первую пятерку офшорных юрисдикций, где российские компании чувствуют себя вполне прекрасно, по данным Счетной палаты входят: Швейцария, Гонконг, Ирландия, Кипр, Британские Виргинские острова.
По мнению аудитора (в чем с ним согласны практически все эксперты), российский бизнес укрывается в налоговых «гаванях» не только из-за попыток облегчить фискальный пресс, но и из-за фундаментальных причин: несовершенства законодательства и судебной системы, незащищенности прав собственности (от успешных атак рейдеров никто в нашей стране не застрахован), «холодного» инвестиционного климата и неразвитого фондового рынка.
Тем не менее, главное предназначение налоговых «гаваней» (что и беспокоит все страны G20) – уход или хотя бы так называемая «оптимизация» налогового бремени. Один из самых распространенных вариантов – резкое снижение налога на прибыль нефтяными компаниями (включая и государственные). Последние умело используют нынешнюю схему трансфертного ценообразования. Внутри холдингов добытая нефть продается по заниженной цене. В свое время в бывшем ЮКОСе даже использовался термин «скважинная жидкость». Дескать из скважины добывется не сама нефть, а её смесь с водой и песком. Значит этот коктейль (пока еще не Молотова) надо еще очистить до уровня настоящей нефти. А значит и эта жидкость не может продаваться внутри компании по мировым ценам. Впрочем, этот термин уже почил в бозе. Но не сама налоговая схема. Перепродажи нефти внутри российских компаний по заниженным ценам в конце концов доходят до «дочерних» или наоборот «материнских» структур, зарегистрированных в офшорах. А там уже нефть и продается наконец по мировой цене. Но в России то прибыль получается заниженной. А значит и бюджет не досчитывается налогов. По разным оценкам, до 1 трлн рублей в год.
С этим надо что-то делать. И с этим все согласны, включая правительства стран «большой двадцатки» и ОЭСР. В рамках последней, в частности, разработана Конвенция по взаимной помощи в сборе налогов, поскольку это позволит обмениваться фискальной информацией с соответствующими службами стран, входящих в офшорные зоны. Российский Минфин просит Госдуму как можно быстрее её ратифицировать.
Кроме того, замминистра финансов Сергей Шаталов предлагает ввести институт резидентства в отношении компаний, имеющих основные активы в России, но зарегистрированных за рубежом. Это позволит взимать с таких юридических лиц российские налоги.
В конечном же итоге, ожидать в скором времени победы над офшорами явно не стоит. Российские власти явно делают крен не в улучшении инвестклимата и защиты прав собственности (что и могло бы подоровать доверие к офшорам), а на репрессивные по существу меры. Так, уже внесен в Госдуму законопроект о о возврате МВД и Следственному комитету права открывать уголовные дела по налоговым составам по материалам своей проверки, а не налоговых инспекций, как это было установлено в 2011 году. Если это пройдет, то можно ожидать новой волны бегства российских компаний в офшорные зоны. Даже если последних и станет благодаря стараниям G20 значительно меньше.
