Какова аргументация сторонников очередного этапа приватизации? Во-первых, произойдет пополнение бюджета, пусть разовое, зато внушительное. Во-вторых, случится приход «эффективного собственника» — затраты предприятий уменьшатся, непроизводственные расходы исчезнут, а цены и тарифы снизятся. В-третьих, повысится эффективность приватизированных предприятий, а значит, в казне прибудет налогов.
Так ли это? Нет, не так. Начнем с бюджета. Разве он у нас дефицитный, тем паче отягощенный многочисленными долгами а-ля страны Евросоюза? Конечно нет. По итогам прошлого года баланс федеральной казны не сошелся всего на 12 млрд рублей, или на 0,1% доходной части. Статистическая погрешность, подлежащая обнулению по мере поступления запоздавших и доначисленных налогов. Что же до соотношения с ВВП, то, по итогам 2012 г., наш госдолг составил всего 11% ВВП. В 15 раз меньше по сравнению с Грецией, в 11 раз меньше — с Италией и в 8 раз меньше — с Францией. Больше того, в рейтинге стран по соотношению госдолга к ВВП Россия заняла лишь 139-е место из 152 государств.
Здесь нужно попенять некоторым противникам приватизации за непрофессиональные контрдоводы. Часто приходится слышать, что фондовый рынок в состоянии спада, а потому российские активы недооцениваются. Смотря с чем сравнивать. Если с периодом фондового сумасшествия второй половины нулевых — это верно. Если же с возможным в недалеком будущем более глубоким падением — все ровно наоборот. Впрочем, суть дела от этого не меняется: от предстоящей приватизации российскому бюджету ни холодно ни жарко.
Наконец, стараниями нынешнего премьера Дмитрия Медведева и главы Счетной палаты Сергея Степашина в обществе укрепился показатель ежегодных коррупционных потерь бюджета — триллион рублей. Проще активизировать борьбу с коррупцией, чем покрывать преступный ущерб за счет продажи госактивов.
Перейдем к «эффективному собственнику». Скажем сразу — это миф. Прошло уже больше 20 лет с начала приватизации, а «эффективный собственник» так и не появился. Новоявленные «капитаны бизнеса» поголовно используют офшорные схемы, всеми возможными способами раздувают расходы под видом «иностранных инвестиций», а по сути ранее выведенными деньгами и украденными налогами кредитуют собственные предприятия, попутно выжимая их них оставшиеся соки.
Об уменьшении непроизводственных трат также можно не мечтать. Например, безумные траты на футбольных легионеров практикуются не только в газовой монополии, но и в других крупнейших российских компаниях. А может, кто-то забыл о «Челси»?
Кстати, о монополиях. В планах новых приватизаторов продажа контрольных пакетов, равно как и дробление ныне государственных «естественных» монополий не значится. О какой конкуренции нам говорят?
Теперь о ценах с тарифами. Зачем обманывать, что они снизятся?
В прошлом десятилетии алюминиевая отрасль России окончательно стала частной, но цены на «крылатый металл» выросли до уровня мировых и даже с разрешения ФАС превысили их.
Разве реструктуризация РАО «ЕЭС России», другими словами, разгосударствление российского энергетического комплекса привело к снижению тарифов, увеличению выработки электроэнергии и мощности, упрощению подключения новых предприятий к сетям? И здесь ответ отрицательный.
В прошлом году прошла частичная приватизация Сбербанка, однако проценты по вкладам не выросли, а ставки по кредитам не уменьшились. Понятно, что в банковском деле действует специфический механизм привлечения-размещения, но тогда не нужно разглагольствовать о приватизации. Или вспомнить о крахе «народного» IPO банка ВТБ?
Вот мы и подошли к повышению эффективности приватизированных предприятий. Для кого повысится эффективность? Для новых собственников? Несомненно. Для страны — едва ли. Сравним две крупнейшие российские нефтяные компании — частную и государственную. По итогам 2011 г. «частник» показал выручку, в 1,6 раза превышающую валовой доход «государственника», а налог на прибыль обе компании заплатили приблизительно одинаковый. К тому же госкомпания перечислила в бюджет более $1 млрд дивидендов.
К чему приватизировать ведущего российского авиаперевозчика, выполняющего не только коммерческую, но и социальную миссию, если эта авиакомпания стабильно приносит прибыль, выплачивает большие дивиденды собственнику-государству и к тому же обладает одним из самых молодых авиапарков в Европе? Кто вдруг решил, что нам, государству и обществу, такой актив не нужен? Еще как нужен!
Либеральных горе-приватизаторов не устраивает не форма собственности народных активов, а менеджмент компаний? Тогда нужно направить все усилия на смену управленческих команд, например, не продлевая трудовые контракты, возбуждая дела за халатность или ужесточая ответственность. Но зачем резать курицу, несущую золотые яйца? И почему, заметим, ни один руководитель многочисленных обескровленных государственных активов, ныне распродающихся буквально за копейки, так и не понес наказания за доведение вверенных производств до банкротства?
Ладно бы, если нынешние приватизаторы показали «высший пилотаж» в предыдущих сделках по продаже госимущества. Так нет же. Многие помнят скандал с продажей 49% акций «Объединенной зерновой компании», председателем совета директоров которой числился известный либерал-оппозиционер Сергей Алексашенко. Ценные бумаги отошли, что называется, «непрофильному инвестору», зато близкому к фигуре одного «шахматного» вице-премьера. Другой эпизод: продажа стратегического российского порта Ванино. Дальневосточные морские ворота России достались иностранцам. И сегодня никто не даст гарантии, что порт в ближайшие годы из ворот не превратится в калитку.
Ради чего ломаются приватизационные копья? Не исключено, что приватизация — не более чем еще одна бизнес-схема получения коррупционного дохода правительственными чиновниками и прикормленными наукообразными проходимцами. Сначала пристроим спекулятивные капиталы (сегодня в мире временно свободными числятся до $20 трлн), затем «разгоним» фондовые котировки, а под конец поможем реализовать приватизированные акции на пике их стоимости.
Возможен и другой вариант: сначала приватизируем, а потом вновь национализируем, благо, опыт имеется. Когда-то «Сибнефть» была приватизирована за $100 млн, а выкуплена государством обратно за $13 млрд. Почему бы не повторить приватизационный аттракцион еще раз?
Опасную игру затеяли правительственные бюрократы. Опасную не для себя — российские приватизаторы первой волны чувствуют себя прекрасно, а справедливая оценка приватизации «по Чубайсу» так и не вынесена. Опасную для России — кому-то крайне важно добить российскую экономику.
А мы? Так и будем молчать?
