А не послушать ли министерским историю про простого российского изобретателя? Может, спустятся экономисты паркетные (или их кто-то спустит наконец) с небес на землю?
Преамбула такова. Изобретателем наш герой стал случайно — по наследству в Рязанской губернии ему достался большой деревенский дом и 15 картофельных соток в придачу. Соток, которые нужно вспахивать не менее двух раз за сезон. А поскольку самому корячиться не всегда охота, возникает кабальная зависимость от обладателя волшебного трактора “Беларусь” в лице дяди Васи, который страсть как любит заглядывать в карман “зажравшимся” москвичам.
Теперь к делу. Герой наш — человек пытливый. Путем нехитрых умозаключений он понял, что из всех доступных дачнику способов земельной обработки (лопата, дядя Вася, мотоблок и мини-трактор) ему, как и миллионам других дачников, наиболее подходит сборно-разборный мини-тракторный механизм. Причем модель должна расстыковываться на составные части, чтобы некоторые из них, например движок или колеса, можно было увезти на зиму домой в легковом багажнике. Вряд ли окрестные бичи позарятся на раму — тяжеловата, да и в отрыве от других членов мини-тракторного организма нефункциональна.
В общем, на пару с коллегой смастерил наш Самоделкин экспериментальную модель, даже статейку с фотками опубликовал в одном дачном журнальчике. Занимательная вышла конструкция! Трактор получился трехколесный, переднеприводной, с одинаковой скоростью гоняющий как вперед, так и назад. Ходовую часть и движок взяли от мотороллера “Вятка-электрон”, придумали навесные приспособления типа “плуг” и “борона”, даже изгаляться начали, соорудив небольшую навесную кабинку.
В начале 2006 г. наш изобретатель получил невиданную доселе бумагу — патент на полезную модель, сохраняющий приоритет на разработку, сроком в 10 лет, а при необходимости продлеваемый еще на 3 года. Хозяин, что говорить. Кажется, сейчас выйдет на рынок и тут же озолотится — спрос-то на эту машинку в стране огромный! Тут и началось самое интересное.
Московско-рязанский Левша оказался человеком государственным, радетелем, так сказать, за народную экономику. Посчитал он, что нужно производство организовать, хотя бы опытное для начала. И написал он о своих соображениях не абы кому, а напрямки тогдашнему президенту Путину. Царю то бишь челом бил. Ответ пришел через положенный законом месяц: так, мол, и так, рады за вас, отправляем ваш проект в Минсельхоз. Точка.
При чем тут Минсельхоз? С каких это пор он трактора производит?
Впрочем, через месяц почтальон принес весточку и от ведомственных аграриев: сообщаем, что производством мини-тракторов занимаются заводы такие-то, туда вам как хозяину патента и следует обращаться. А то, что они лежат на боку и не сегодня-завтра сдохнут окончательно, так это не наша епархия. Мы урожаем руководим. И “Росагролизингом”.
Товарищ наш — воробей стреляный, даром что москвич. Взял он однажды да и позвонил столичному градоначальнику Юрьмихалычу. Уж он-то, изобретатель МКАД и кулебяки, точно поддержит! И действительно — ответ пришел быстро, через несколько дней: ваше обращение передано в Департамент промышленной политики, с ним и будете переписываться. Как потом оказалось, на протяжении почти четырех лет. С перерывами на обед и накрывшуюся базу по письмам.
“Шли годы”, как пишут в дешевых глянцах. Трактор верой и правдой вспахивал законные картофельные сотки своего владельца, а Путин переехал в кресло премьера. Узнав об этом, патентообладатель обнадежился: а вдруг перековался, стал ближе к экономике? Быстро бумагу в принтер — и вперед, вместе с новым посланием.
Что вы думаете? На первое письмо изобретатель не получил вообще никакого ответа. Только после напоминания, что, мол, негоже так с обращениями граждан поступать, закон все же есть, узнал, что его предложение отправлено в… Минсельхоз! Который в свою очередь попенял: мы же вам все написали, не мешайте работу работать, неугомонный вы наш.
Ага, решил Горемыкин, пойду-ка я в венчурный фонд, говорят, с ними можно кашу сварить. Выставил свой экспонат на смотринах в Центральном доме предпринимателя, зазнакомился с венчурными капиталистами и пришел к ним на переговоры. Есть, говорит, у меня мечта — внедрить мою полезную модель в производство: и людям польза, и нам приварок. “Венчуристы” поддержали: хорошая идея, будем фирму делать. Алгоритм таков — нам 51%, вам 49%, с нас деньги, с вас патент, вы приходите с работягами, а мы, после того как проект заработает, продаем эту контору вместе с патентом и прочими потрохами. Все по-честному, даже бумажки потом покажем о том, что вы, изобретатель дорогой, лишитесь прав на свое изобретение и останетесь с носом. И так везде: от “Российской венчурной компании” до заштатных инвестиционных банкиров.
Короче говоря, по сию пору зимует сие “единственноэкземплярное” изобретение в Рязанской губернии, мотороллерный движок и колеса ждут своего часа на изобретательском балконе, а наш патентный неудачник, и мы вместе с ним, мучается несколькими неразрешимыми почемучками с хвостиком.
Во-первых, почему наверху, в правительстве или Минэкономразвития, считают, что если уж нужны изобретения, то обязательно прорывные, с приставкой нано-, био- или инфо- ? Космос с мирным атомом — это, конечно, хорошо, но надо же и о людях думать. А они, несмышленыши, все на огородах копаются, по мобилкам треплются да шариковыми ручками пишут. Нет чтобы сразу “инновационными человеками” становиться!
Во-вторых, почему у нас развивается лишь система учета изобретений, но ни слова нет о системе коммерциализации разработок, системе, которая будет заточена под любое потребительское изобретение? Раз бизнес не хочет этим заниматься, неинициативный он у нас, пусть его принуждает государство, а иначе как? Есть же в конце концов “Ростехнологии”, там несколько сотен заводов, они только рады будут новым заказам и оборотным средствам.
В-третьих, почему в регионах нельзя создать сеть предприятий по производству мини-тракторов (чайников, утюгов, воздухоочистителей...) и изготовлению попутного оборудования, которое можно использовать на самых разнообразных работах?
В-четвертых, почему государственные венчурные структуры не могут заключить с изобретателем договор, по которому они оплачивают доводку изобретения до промышленного образца с последующим возмещением потраченных сумм из прибыли от реализации? Но только так, чтобы право интеллектуальной собственности на изобретение у изобретателя оставалось нетронутым.
Наконец, в-пятых, почему министерские разрабатывают инновационные стратегии, концепции и прочие программы, в которые сами не верят? Или они думают, что мы тут, на земле, соломки им постелем, чтоб падать мягче было?
Передайте туда, наверх, кто может: нет у нас для вас соломки. Нынче не сеяли.
P.S. Изобретателя нашего зовут Борис Коган. Номер патента на полезную модель — 56765. Все. Если кому интересно.
