Есть сталинский афоризм: не важно, как проголосовали, важно, кто и как считал. Он относится не только к тому, как голосовали за Сталина и за Кирова на XIY съезде ВКП(б), и не к председателю счетной комиссии съезда Лазарю Кагановичу, и даже не только к современной российской избирательной системе и к Владимиру Чурову, а вообще ко всему политически значимому и поддающемуся счету. К ВВП в первую очередь.
В конце концов что мы знаем о ВВП (статистическом, а не с лицом премьер-министра)? То, что нам сообщает о нем Росстат.
Парадокс: официальная российская экономическая статистика не вызывает большого доверия ни в Минэкономразвития, ни в экспертном сообществе, но так как все, кто причастен к экономике, так или иначе работает с официальной статистикой, то тем самым фактически ее признает. А куда деваться — еще одна монополия.
Наблюдение же за самими статистическими наблюдениями и наблюдателями приводит к любопытному выводу. Творческие инициативы статистического ведомства пошли в рост, подтягивая за собой саму статистику, именно в кризис. Точнее, сразу после его сокрушительного удара по российской экономике. Другими словами, Росстат решил внести свою, подчас непосильную лепту в преодоление кризиса.
Его рецепт — саморастущая статистика. Доходит до того, что Росстат по-своему интерпретирует известный тезис: “Россия — страна с непредсказуемым прошлым”.
Напомним, в феврале 2010 года Росстат взялся за промышленность. Пара мастерских пассов — и Росстат начинает переход от классификатора отраслей народного хозяйства, сделанного еще в СССР, на новый классификатор, разработанный Минэкономразвития по видам экономической деятельности. Структура промышленности перегруппирована в сторону увеличения удельного веса нефтегазовой отрасли и металлургии — и вот спад уже не такой глубокий, каким был буквально только что. Промышленный рост начинает, по признанию самих статистиков, оживать живее на 0,1—0,2%.
Но это, конечно, слабый спортивный результат. Тогда в сентябре начинается второе действие. На этот раз рецепт омолаживания статистики уже ВВП в целом таков: более углубленный учет добавленной стоимости и валовых накоплений. При этом омоложению с самого начала был придан глубокий ретроспективный эффект. Формально пересмотр затрагивает период начиная с 2002 года, но фактически статистика ВВП была обновлена с 2006 года, когда ВВП вырос на 8,2% (вместо прежних 7,7), в 2007-м — на 8,5% (вместо 8,1). А вот 2008 год бдительный Росстат теперь представляет так: рост на 5,2% вместо 5,6. Ну и ничего не остается, как только аплодировать статистикам по результатам обработки 2009 года: спад остался в каноническом виде — 7,9%, но объем ВВП в текущих ценах все-таки увеличился — с 39,064 трлн. рублей до 39,101 трлн. Важно подчеркнуть: наиболее глубокое падение экономики теперь приходится на второй и третий кварталы 2009 года, из чего следует, что новая база сравнения позволит российской экономике во втором и третьем кварталах 2010 года выглядеть привлекательнее, чем до пересмотра статистики, зато сравнение с четвертым кварталом 2009 года, когда, по новым данным, падение замедлилось, может оказаться не в пользу 2010 года. Не оставлен, конечно, без внимания и 2010 год: рост ВВП в годовом исчислении составил в первом полугодии 4,2% вместо прежних 4%, так что за текущий год можно не беспокоиться.
Казалось бы, после такой филигранной работы можно бы и передохнуть. Но Александр Суринов готовит новые статсвершения на пользу ВВП. Речь идет прежде всего о введении в систему национальных счетов “финансового счета”. “Финансовый счет мы планируем начать делать вместе с Центральным банком и Минфином, уже создана рабочая группа, три других счета зависят от классификатора основного капитала, которого у нас пока нет, но мы его доработаем и внедрим”, — сказал Суринов. И уточнил главное: “Введение нового счета может повлиять на ВВП”. Еще один резерв — более полный, с опорой на перепись населения, — учет малых предприятий.
Ну и, наконец, совершенный кунштюк. Александр Суринов готов включить в статистику ВВП и теневой оборот. На радость правительству. “Часть экономики находится в тени, является ненаблюдаемой экономикой, а мы должны корректно посчитать ВВП”, — поставил задачу Суринов.
Правда, с формальной логикой есть неувязка: раз теневая экономика — ненаблюдаемая экономика, то как же ее учесть? Суринов находит выход: “Все страны должны учитывать незаконное производство, но только некоторые страны это делают — учитывают наркобизнес, проституцию, контрафакт, продажу оружия”. Правда, по его признанию, надежных методов измерения доходов от таких бизнесов до сих пор нет. “Будут у нас надежные методы — будем учитывать”, — твердо пообещал глава Росстата, поделившись своей не до конца надежной оценкой, по которой до кризиса на теневой сектор российской экономики приходилось 14—16% ВВП. Поскромничал: Мировой банк оценивал теневую экономику в России в 48%. Так что роста — непочатый край.
Здесь стоит притормозить. Наука идет вперед, статистическая в том числе. И это здорово. Конечно, надо углублять уровень ее проникновения в экономические процессы. Без сомнения, надо изучать в том числе и теневую экономику. Но вот что меня настораживает: все последние статинновации приводили к росту ВВП. И происходило это в тот самый момент, когда правительство остро нуждалось в подтверждении своей антикризисной компетентности. Не могу отделаться от мысли, что, не будь Росстат подведомственен Минэкономразвития, такой синхронизации политической потребности с готовностью дать ожидаемый результат не было бы. В конце концов та же тема теневой экономики возникла не сегодня и даже не вчера, а в ВВП ее готовятся включать именно сейчас. Нет, что ни говорите, наука — это одно, а мобилизация всех статресурсов на рост ВВП — совсем другое.
Вот и статистика теневой экономики России расширит и углубит наши представления об окружающей действительности, но стоит ли ее прямо включать в статистику ВВП или все-таки держать в специальном заповеднике, открытом для изучения?
Что лучше — ВВП поменьше, но почище или побольше, но погрязнее? Если верить Суринову, то даешь теневой рост! Но если включить в ВВП доходы от проституции, контрафакта, торговли оружием и наркотрафика, а потом ставить задачу его удвоения — это звучит как-то по меньшей мере двусмысленно. Или если взглянуть в нашпигованный грязными деньгами ВВП с другой стороны, падение такого ВВП — это разве кризис?
Думаю, стоит вести раздельный, но одинаково открытый учет, он выявит, к чему приводят одни и те же решения правительства на свету и в тени. А это знание дорого стоит. Да и фигура милиционера, извините, полицейского в качестве ВВП-образующего фактора станет пообъемней. Без подробных знаний о вкладе МВД в теневой ВВП реформирование министерства будет вестись вслепую, то есть в тени. Это еще одна тень — от генеральских погон.
