На первый взгляд теория Мухаммада Юнуса столь же утопична, как город Солнца Кампанеллы или тот же остров Утопия Томаса Мора. Разработанная им модель “социального бизнеса” базируется не на извлечении прибыли, на чем, собственно, и построен классический капитализм со всеми его последующими модификациями и этапами, а на создании социальных благ. Например, попробовать накормить бедняков, которые в родной ученому Бангладеш составляют подавляющее большинство.
Разработаны даже, как в любом уважающем себя глобальном учении, 7 основных принципов ведения “социального бизнеса”. На прошедшей неделе в Москве на конференции “Перспективы развития социального бизнеса”, организованной при поддержке Минэкономразвития, — креативный советник бангладешского гуру, немецкий предприниматель и “зеленый” общественный деятель Ханс Рейц обозначил их так:
- Предмет социального бизнеса — обязательно какая-то социальная проблема.
- Социальный бизнес — самодостаточная, самоокупаемая и независимая от сторонних влияний и вливаний структура.
- Инвестор того или иного социального проекта всегда получает назад вложенные в него деньги, но, естественно, за исключением прибыли.
- Прибыль всегда остается в компании, осуществляющей тот или иной соцпроект.
- Бизнес должен заботиться об окружающей среде.
- Рабочие социального предприятия получают рыночную зарплату, при этом у них лучшие условия труда.
- Работа делается с радостью.
Директор-разработчик программ фонда “Наше будущее” (который, кстати, финансирует известный нефтяник Вагит Алекперов) Ирина Павлова, видимо, не случайно назвала такого рода предпринимательство “бизнесом с человеческим лицом”.
А основатель идеологии социального бизнеса Мухаммад Юнус, которого в феврале 2011 года с нетерпением ждут в Москве, считает его “бизнесом нового типа”.
В общем, терминология, а в особенности просветленные лица последователей Юнуса, не могут не вызвать определенные сомнения: а не идет ли речь о своего рода новом религиозном течении? Тем более что сейчас и в Европе, и в России чрезвычайно популярны индуистские и буддийские практики. Однако ведомство Эльвиры Набиуллиной вряд ли купилось бы на нечто эфемерное. И хотя выделять госсредства на поддержку “соцбизнеса” оно не спешит, саму идею активно поддерживает. И вот почему.
На очередную завозную идею можно ведь взглянуть именно с практической, а не идеологической стороны. И тогда выясняется, что социальный бизнес по Мухаммаду Юнусу давно уже существует в России. Это своего рода разновидность всем хорошо известной благотворительности. Но существенное отличие в том, что страждущим или просто по разным причинам выпавшим из общеэкономического мейнстрима гражданам дают возможность не жить за счет попечителей, будь это госчиновники или предприниматели, а самим зарабатывать на жизнь. Речь прежде всего идет об инвалидах, студентах, многодетных матерях или даже жителях оторванных от цивилизации поселений. Для них “соцбизнесмены” и создают предприятия по работе с детьми или по обслуживанию неработоспособных инвалидов, производству электротехнических изделий или даже церковной утвари и т.п.
Такого рода проектов в России уже довольно много. Начиная с 2008 года Фонд «Наше будущее» выбирает из них десятки, чтобы наградить дополнительным финансированием и дополнительной социальной поддержкой. Такую непростую работу действительно трудно делать без радости и уравниловки. При этом основой “социального бизнеса”, как это считает профессор Юнус, является микрофинансирование. Потому что для начала дела в этих проектах много денег зачастую и не надо — достаточно нескольких сот тысяч или даже десятков тысяч рублей. А в Бангладеш — и буквально $5.
Впрочем, в России не стоит забывать о том, что возвращать пусть и без прибыли, но все вложенные в проект деньги инвестору особо затруднительно из-за высоких темпов инфляции и коррупционного налога. Но это уже относится к компетенции Минэкономразвития, которое обещает со всеми этими проблемами в обозримом будущем справиться.
