Нагрели по полной программе

Как пояснили “МК”, квитанции с огромными суммами получили те, у кого на домах стоят приборы учета тепловой энергии (те, у кого их нет, платят фиксированную сумму каждый месяц). Расчет по приборам учета ведется следующим образом: берутся показания предыдущего, в данном случае 2008-го года, высчитывается, сколько получится в месяц, и исходя из этих цифр начисляется оплата тепла в каждом месяце следующего года. В конце года по фактическим показателям счетчиков проводится перерасчет — а ну как перебрали? Так и вышло: зима в прошлом году оказалась холоднее предыдущей, грелись жители активнее. “Берутся показания на 1 января 2009 года и на 31 декабря 2009 года, получается, условно говоря, 1000 Гкал. А в 2008 году у них показания были, например, 900 Гкал. И эти 100 Гкал, которые дом получил в 2009 году сверх оплаченного, и доначислили”, — поясняет завотделом жизнеобеспечения Селивановского района Ольга Лебедева. Проще говоря, в платежках оказалась ежемесячная сумма за декабрь и приплюсованный к ней должок за перерасход.  

К слову, если бы подобное случилось в Москве, цифры не оказались столь пугающими. Во-первых, сравнивать зарплату в столице и Красной Горбатке просто глупо — уж больно разные весовые категории. А во-вторых, в самом дорогом городе мира стоимость гигакалории и, соответственно, отопления ниже, чем в поселке Владимирской области. Судите сами: в прошлом году 1 Гкал в Москве обходилась в 995,80 рубля, в Горбатке 2490,72 рубля, отопление квадратного метра в столице тогда же стоило 15,30 рубля, в поселке — 51,23 рубля. С нового года москвичи платят за 1 Гкал 1190,03 рубля, а посельчане 1787,88 рубля — коммунальщики оптимизировали затраты и смогли снизить цену. На отопление метра тариф рассчитывается, но диапазон цены уже известен — от 25 до 52 рублей. После нехитрых вычислений приходим к поистине удивительному выводу: исходя из цены, одной гигакалорией в Москве можно обогреть более 60 квадратных метров, а в Красной Горбатке — всего только 35. Интересная арифметика, не находите? Кстати, норма температуры в жилом помещении при этом совершенно одинаковая — не меньше +18. Хотя при таком количестве метров на единицу тепла в домах поселка шпарит, наверное, под +35.  

Как пояснили в администрации района, цены устанавливает область. В департаменте ценовой и тарифной политики оперативно ответить не смогли, предложив написать запрос и подождать тридцать рабочих дней. Что в условиях, мягко говоря, неповоротливости бюрократической машины равносильно отказу. Видимо, логика вычисления запредельной “тепловой” цены слишком неприятная тема для разговора. Райадминистрация делится соображениями: “Чем больше объем, тем меньше себестоимость. У нас котельная рассчитана на большой объем, а сегодня потребляем не так много. Да и потом предприятия закрываются, не берут тепло, а затраты все те же на содержание этой котельной. Вот и получается — объемы падают, а себестоимость растет”.  

Сразу через пару дней после получения квитанций жителей поселка собрали и объяснили все про цифры, гигакалории, квадратные метры и платежки. Посельчане обреченно вздохнули с облегчением — каждый месяц отдавать всю зарплату на одно только тепло не придется, да и коммунальщики вошли в положение, и сумму можно выплатить в рассрочку до полугода без штрафов. А к высоким тарифам здесь уже привыкли и с мудрыми улыбками пожимают плечами: а что вы хотели? Здесь же не Москва.


Нет, совсем не те, что вы подумали. Хотя при ознакомлении с вышеприведенной историей и те три буквы сами собой вспоминаются. Парадоксально не то, что на жителей взвалили явно непосильное для них финансовое бремя, а то, что жители безропотно приняли на себя очередное ярмо. И успокоились, когда им предоставили рассрочку. Оказывается, не так уж много изменилось в нашей психологии и восприятии мира с советских времен.  

Средняя зарплата во Владимирской области в первом полугодии едва превысила 12,5 тысячи рублей и вряд ли увеличилась во втором полугодии. Людей обязывают фактически отдать непонятно за что одну свою ежемесячную зарплату.  

Какая-то интересная получается арифметика. По всей стране в 2009-м выработали гораздо меньше теплоэнергии, чем в 2008-м. Если верить последним данным Росстата, то производство теплоэнергии в России составило в 2009-м 1341 млн. Гкал, что на 1,4% меньше, чем в 2008-м. А во Владимирской области — все наоборот.  

Впрочем, речь не только о Владимирской области. Тема повышения тарифов в нашем российском ЖКХ могла бы дать неисчерпаемое количество сюжетов под общим названием “Удивительное — рядом” для любой научно-популярной телепередачи.  

Мы уже как к неизбежному злу относимся к ежегодному новогоднему повышению тарифов. Так, дескать, заведено. Кем, почему, как — такие вопросы уже не волнуют обывателя.  

Между тем, извините, именно наши коммунальщики посреди всеобщего кризиса вдруг стали тем “островком стабильности”, которым вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин видел всю Россию. Судите сами: за 10 месяцев этого года, если верить Росстату, а не верить ему вроде как и не за что, доля прибыльных организаций в сфере “управление эксплуатацией жилого фонда” выросла до 56,3% от общего количества. В прошлом, 2008 году таких насчитывалось 52,9%. Доля же убыточных компаний в этой сфере, наоборот, упала с 47,1% за январь—октябрь 2008-го до 43,7%. Аналогичная картина наблюдается лишь у рыбаков и среди организаций, занимающихся производством и распределением электроэнергии, газа и воды: там тоже выросло количество прибыльных и уменьшилось число убыточных организаций. И это в условиях, когда летят в минусы по этому показателю все остальные отрасли: строительство, обрабатывающая промышленность, транспорт, торговля и т.д. Рыбаков оставим в стороне — в этом году у них рекордный улов в кои-то годы. Да и что там рыбаки, если в абсолютных цифрах сальдированный результат за 10 месяцев у них всего-то +9,4 млрд. рублей. Не то что у производителей и распределителей электричества, газа, пара и воды — +170,8 млрд. рублей. Сальдо прибылей и убытков по сравнению с тем же прошлогодним периодом выросло аж в 2,5 раза. Кстати говоря, сальдированный результат добычи всех полезных ископаемых в России за этот период составил всего-то 725,6 млрд. рублей, а отечественной строительной отрасли — 65,6 млрд.  

Не жизнь, а сплошной шоколад. Теплоэнергии выработали по стране меньше, электроэнергии в целом за весь 2009-й в России произвели тоже меньше сразу на 4,6% по сравнению с 2008-м, а денег за 10 месяцев получили в 2,5 раза больше. Красота!!!


История с нашим ЖКХ до боли напоминает сказочную трансформацию скромного управдома Шпака из комедии “Иван Васильевич меняет профессию” во всесильного царя-самодура. Позволю себе напомнить.  

Стадия первая:  

— А за чей счет этот банкет? Кто оплачивать будет? (Шпак/Иван Грозный)  

— Во всяком случае, не мы. (Милославский)  

Стадия вторая:  

— Закусывайте, Марфа Васильевна, закусывайте, все оплачено. (Шпак/ Иван Грозный)  

Стадия третья:  

— Я требую продолжения банкета! (Шпак/ Иван Грозный)  

От робкого неверия собственному счастию (нажраться от пуза на халяву) до “мало мне, мало, хочу еще”.  

А за чей счет? Да за наш же с вами. Государство в лице Федеральной службы по тарифам не может, а скорее не хочет стать камнем преткновения на пути нашей ненасытной коммуналки, которая не торопится повышать качество своих услуг, сколько ни кричат об этом на всех углах.  

Удивительно. Можно было объяснить рост тарифов ЖКХ в 2008-м и 2009-м, поскольку они устанавливались по предыдущим благополучным, “сытым” годам, когда шла тщетная борьба с инфляцией и экономика росла как на дрожжах. Но в нынешнем, наступившем после кризисного 2009-го, ВВП страны упал почти на 9%. По отраслям падение еще более впечатляющее. Особенно с высокой добавленной стоимостью. Инфляция составила за год 8,8%. Казалось бы, необходимо скорректировать тарифы. Но — ничего подобного. Власти реализуют планы, принятые еще до первых намеков на кризис.  

Еще при премьер-министре Викторе Алексеевиче Зубкове было одобрено предложение Минэкономразвития, согласно которому тарифы на тепло должны вырасти в 2010-м году на 18%, а в 2011-м — еще на 20% (уже от нового уровня). И что мы видим?  

В Туле в 2010-м тепло подорожает на 14,5% (коммуналка в среднем — на 12%). В Амурской области рост тарифов на тепло в 2010-м предусмотрен на 18,1%. В Санкт-Петербурге рост тарифов ЖКХ будет не меньше 16%, а за тепло питерцы в этом году в среднем будут платить на 17% больше, чем в прошлом. По Татарстану средняя максимальная величина роста тарифа на тепловую энергию (ничего себе формулировочка — наверное, специально так придумали, чтобы никто ничего не понял) установлена в размере 13,7%. Но есть и те, у кого он упадет на 6%, и те, кто заплатит на 25% больше прошлогоднего. В столице услуги ЖКХ в 2010-м по сравнению с прошлогодними ценами подорожают на 26%, а тепло окажется дороже на 24,5%. В Челябинской области рост тарифов ЖКХ в среднем — 17,5%, и, наверное, это мизер по сравнению с тем, что 15 муниципалитетов Самарской области с января подняли ставки более чем на 25%.  

И на фоне всего этого — совершенно другая статистика. Реальная заработная плата россиян в январе—ноябре 2009-го, как следует из цифр Росстата, составила всего лишь 96,8% от ее же за такой же период годом раньше. Можно объяснить рост тарифов, когда растут и экономика, и доходы населения, — к примеру, в январе—ноябре 2008-го реальная зарплата по сравнению с аналогичным периодом 2007-го выросла на 11,6%. Но сейчас-то, господа, помилосердствуйте!  

И, конечно же, рост тарифов ЖКХ ко всему прочему косвенно влияет на наше благосостояние, раздувая расходы тех компаний и предприятий, где мы трудимся. Снижают нашу зарплату, удорожают услуги и продукцию, сокращают объем выпускаемых товаров, уменьшая и без того невеликий потребительский спрос.  

Как-то жалко смотрятся объяснения региональных чиновников, что они-де и без того умерили аппетиты коммунальщиков и естественных монополий. Те, дескать, хотели поднять тарифы на 40%, но мы с ними боролись-боролись и доборолись “всего-то” до 25%.  

Может, оно и так, но спасибо говорить все равно не хочется, потому что не за что. Хочется, наоборот, дать по шапке. И тому, кто придумал, что ФСТ устанавливает максимальный предел роста тарифов, а региональные власти могут их “корректировать”, и самой ФСТ, что идет на поводу у монополистов.  

А ведь впереди еще более эпохальное “выравнивание цен и тарифов” — внутреннего рынка с ценами при экспортных поставках. И пусть это “рыночное” преобразование сместилось с 2011 года на 2014-й, не успеем оглянуться, как зима 2014-го “катит в глаза”.  

Впрочем, вакханалия ЖКХ если и не меркнет, то бледнеет на фоне другой, еще более захватывающей истории с просторов нашей необъятной.


У жителей поселка Климушено проблем с отоплением нет — в большинстве домов, что находятся на территории колхоза “Климушенский”, отопление печное, не центральное. В этом поселке Ивановской области другая проблема — колхоз предлагает выкупить им свои же собственные квартиры. Марина Андреева с мужем приехали в поселок как молодые специалисты, когда еще хозяйство гордо называлось колхозом имени Ленина. В колхозе по программе социальной помощи селу строили дома для работников. Шел 1989 год. Во времена “экономической турбулентности” девяностых поселок для работников, который собирались построить, заморозили. Андреевым сказали: финансирования не будет, если хотите — вселяйтесь в незаконченные дома, обустраивайтесь, живите. Марина с мужем подумали-подумали и заехали в недострой на две семьи. На свои кровные довели квартиру до ума, вырастили в ней детей. После десяти лет ударной работы на благо колхоза им пришлось уволиться — хозяйство развалилось. Но членами жилкооператива остались, остался и имущественный и земельный пай. После реорганизации краснознаменного колхоза образовалось новое хозяйство — колхоз “Климушенский”. На территории последнего и оказались дома бывших работников. Новое хозяйство благополучно разорилось, сейчас оно, по словам Марины Андреевой, действует как юрлицо, из огромного хозяйства осталась одна ферма и едва ли пятьдесят голов скотины. И в двери самостоятельно достроенных жителями домов постучалась беда. “Колхоз решил продавать квартиры живущим в них жителям. То есть предлагают выкупить квартиры, в которых мы живем, внести в колхозную кассу деньги — и нам позволят оформить документы собственности на себя. Мы расцениваем это как взятку: дайте денег для того, чтобы колхоз не приставал, иначе дома продадут третьим лицам”, — рассказывает бывшая труженица. Иными словами, целый поселок грозят элементарно выкинуть на улицу из единственного жилья, которое жители сами в течение двадцати лет обустраивали. Места в Климушене красивые: Волга, лес, рыбалка, чистый воздух. Стоит ли удивляться, что интерес к домикам проявили недюжинный.  

Жители попытались решить ситуацию через суд. Но не тут-то было. “Мы пытались отвоевать квартиры по статье 243 о приобретении права собственности по приобретательской давности, то есть если мы больше 20 лет сами содержали и ухаживали за ними, то нам по закону приобретательской давности положено быть собственниками этих квартир. Но суд нам отказал, ссылаясь на то, что жилой фонд колхоза не подлежит приватизации. Но нет ни одного документа о том, что наши квартиры относятся к жилому фонду колхоза”, — говорит бывшая труженица хозяйства. “Мы живем на основании ордера, который получили в 89-м году на вселение в эту квартиру. При этом у домов нет даже технического паспорта. У нас есть все запросы, в БТИ в том числе, нам откровенно пишут — не было акта приемки домов, они были недостроены. Технических паспортов нет, и вообще, кто является владельцем, никто не знает, но при этом нам отказывают, потом что он, видите ли, стоит на территории колхоза, и, по всей вероятности, пусть он относится к колхозному фонду. Нам так и отвечают, при этом нет ни одного документа, подтверждающего, что наши квартиры относятся к жилому фонду колхоза”, — добавляет она. Очередной плод “лихих девяностых” — оказавшиеся ничейными квартиры нынешнее руководство колхоза решило продать тем, кто на собственные деньги его достраивал. С семьи Андреевых требуют, например, 206 тысяч рублей. Зарплата у Марины с мужем 5—6 тысяч рублей, двое детей. Письма в прокуратуру, администрацию и прочие инстанции результатов не дают. Если предприимчивых дельцов никто не остановит, число бездомных в нашей стране пополнится населением одного не самого маленького поселка.


Что же мы строим и куда мы идем? Ау, господа правозащитники, слабо вам вместо невнятных свобод взяться за отстаивание конкретных хозяйственных интересов конкретных людей? Или свобода слова вам ближе в силу абстрактности понятия?