Электронное чфипирование — это маркировка товаров контрольными знаками, содержащими радиочастотную метку. RFID‑метки позволяют с помощью сканера считывать всю информацию о продукте: наименование материала, который использовался для его изготовления, место производства, цепочку посредников, участвующих в реализации, а также дату и место поступления в продажу. Причем сканер способен считывать RFID‑метки на расстоянии в несколько десятков метров. Для регулирующих органов это удобно. Система позволяет в считаные минуты оформлять целые контейнеры, не концентрируясь на каждом товаре отдельно, и оперативно выявлять нелегальные изделия.
Российские власти в последнее время внимательно относятся к вопросу внедрения современного оборудования в самые разные отраслевые сегменты и в обыденную жизнь. В новом правительстве даже создано специальное Министерство цифрового развития, преобразованное из Минкомсвязи. Оно посвятит свою деятельность формированию единого интерфейса и стандарта работы электронных сервисов, которые помогут россиянам дистанционно получать госуслуги. Между тем далеко не все уверены, что цифровые технологии будут работоспособными и удобными в использовании. Более того, существует вероятность, что их внедрение приведет не к экономии средств, а к дополнительным финансовым расходам как государства, так и рядовых потребителей.
Шуба без чипа — липа
Бороться с контрафактом с помощью маркировки товара электронными чипами в России начали с 2016 года. Первый эксперимент был произведен с меховыми изделиями, до 80% которых нелегально продавалось на «сером» рынке. Эксперимент оказался удачным. По данным Пушно-мехового союза, он позволил вывести из тени около 50% товара.
В октябре прошлого года Федеральная налоговая служба отчиталась о том, что чипирование показало реальный оборот этого сектора торговли — по данным ведомства, в стране было продано в семь раз больше меховых изделий, чем годом ранее. Хотя на деле объем торговли шубами не вырос, однако этот рынок приобрел легальный характер.
В то же время, по оценке Минпромторга, доля незаконного оборота товаров в разных отраслях России составляет от 20 до 50%. В денежном выражении это более 2 трлн рублей, или около 15% от доходной части российского федерального бюджета в 2018 году. Примерно те же данные приводит Роскачество, по подсчетам которого в разных секторах отечественной экономики контрафакт доходит до 30%.
Воодушевившись результатами проекта с шубами, Минпромторг решил чипировать как можно большее число товаров легкой промышленности. По данным Союза текстильной и легкой промышленности, оборот контрафактного рынка одежды и обуви в России составляет 35% от всей розницы, что в денежном выражении превышает 910 млрд рублей в год. Для сравнения, это соответствует 6% доходной части федерального бюджета России в 2018 году. Очевидно, что торговые операции с таким товаром далеко не всегда облагаются налогами, и их необходимо срочно поставить на контроль.
Всего же в расширенный список товаров, попадающих под первоочередную маркировку, Минпромторг включил около десятка изделий, в том числе табак, парфюмерию, автомобильные покрышки, постельные и кухонные принадлежности. Более того, ведомство пообещало, что через семь-восемь лет практика чипирования распространится на всю отечественную продукцию. И в этом направлении власти делают конкретные шаги. В конце прошлого года Госдума приняла закон об обязательной маркировке ряда товаров идентификационными знаками, а президент Владимир Путин одобрил создание до 2024 года единой национальной системы сплошной маркировки товаров: от сигарет и стройматериалов до детского питания и одежды. Реализация идеи идет полным ходом. В начале года в России начали проводить очередной эксперимент — на этот раз по маркировке табачной продукции, а с 1 июня стартует проект чипирования обуви.
«Черная метка» контрафакта
Как утверждают в Центре развития перспективных технологий (ЦРПТ), который выступает оператором эксперимента по маркировке табачных изделий, благодаря запуску аналогичного проекта в Бразилии сбор табачных акцизов вырос на $90 млн, резко упала доля контрафакта и на 20% увеличились налоговые поступления по алкоголю.
Необходимо отметить, что первые системы «прослеживаемости» получили наибольшее развитие в Юго-Восточной Азии, на которую приходится практически 80% суммарного мирового оборота контрафакта. Однако их внедрение носит сегментированный характер, и зачастую инициаторами продвижения подобной инфраструктуры выступают крупные концерны, которым не нравится, что под их маркой продается левая продукция. Показательной иллюстрацией является Федерация немецкой автомобильной промышленности, определяющая стандарты маркировки в области автомобилестроения и выпуска запчастей.
В целом в Европе тема «прослеживаемости сырья», осуществляемая посредством чипирования и электронной маркировки товаров, в особенности продуктов питания, контролируется на всех стадиях производства. Предприятия пищевой и кормовой отраслей обязаны идентифицировать конкретного поставщика не только используемого в работе материала или готовой продукции, но и знать наименования кормов, на которых взращивались животные, и удобрений, применявшихся в сельском хозяйстве. То же касается сведений о переработке и сбыте вплоть до фиксированного очищения и транспортировки семенного материала. Грубо говоря, в странах Старого Света представителям розничных сетей необходимо знать «каждую корову и свинью в лицо», иначе стейк, изготовленный из их мяса, рискует оказаться в списке недоброкачественных продуктов и впоследствии утилизирован.
Фактически переработчики и производители должны самостоятельно контролировать, кому поставляют и у кого закупают продукцию в цепочке «от огорода до прилавка». Если ретейлер не способен представить потребителю необходимые сведения о происхождении товара, то продукт не попадет на рынок.
«Прослеживаемость» в ЕС считают важным инструментом безопасности из-за глобального потока товаров, произведенных как национальными предприятиями, так и поступающих со всего мира. В случае нарушения обязательных процедур за счет поиска и нахождения причины появляется возможность ограничить размер ущерба и проинформировать потребителей надежными данными о происхождении приобретаемого товара. Причем поскольку информации каждого отдельного предприятия на фоне отраслевой структуры недостаточно, применяется система, охватывающая всех участников планирования, управления и контроля торговли. Санкции за отсутствие системы «прослеживаемости» вполне ощутимы. В Великобритании за это производителя или ретейлера могут оштрафовать на 5 тыс. фунтов (почти 420 тыс. рублей) и даже лишить свободы на два года.
Впрочем, самым большим наказанием за подобные проступки в Европе считается не штраф, а потеря доверия со стороны потребителей. По данным соцопросов, в случае инцидента, связанного с информацией о безопасности, почти 40% покупателей утратят интерес к такому продукту, а более 30% откажутся от всей линейки товаров сомнительного бренда, попавшего в такой разряд.
Европейские законодательные инициативы уже принесли полезный финансовый эффект. Например, в Турции применение практики маркировки товаров дало государственному бюджету дополнительные $1,8 млрд от табачной продукции и $200 млн от алкогольной.
Белый свет влетит в копеечку
По словам директора по защите торговых марок Philip Morris International Александра Мироненко, производительность линий, задействованных в эксперименте по маркировке табачных изделий электронными чипами, составляет 500 пачек в минуту. Затраты на внедрение новой системы на них оказались чисто операционными — заводы просто поменяли программное обеспечение и перенастроили сканеры и принтеры. Правда, если маркировка распространится на более высокоскоростные линии, производительностью в 1 тыс. пачек, то внедрение системы потребует бóльших издержек — до $300 тыс.
Понятно, что бухгалтерская отчетность крупного производителя вряд ли серьезно пострадает от таких дополнительных расходов, зато предприятия, которые не могут похвастаться тем, что входят в число лидеров отрасли, ощутят очевидный финансовый удар.
Пока одна RFID‑метка обходится ретейлерам в 10–15 рублей, хотя до массового внедрения озвучивалась цена около 6 рублей. Эксперты уверены, что даже такие на первый взгляд небольшие траты не идут в сравнение с дорогостоящим оборудованием, которое требуется производителям и ретейлерам для считывания меток. Все эти затраты неизбежно лягут на себестоимость изделия, что обязательно повлечет за собой рост цен на готовую продукцию — и вовсе не копеечный.
В целом система маркировки только на десять групп обозначенных Минпромторгом товаров, по подсчетам отраслевых специалистов, обойдется предприятиям в 30 млрд рублей. Следующие в очереди на маркировку — лекарства. Это еще 14 млрд рублей дополнительных затрат. По подсчетам «БАТ Россия», расходы одного магазина, торгующего табачными изделиями, на применение системы электронной маркировки будут достигать 50–80 тыс. рублей в год. Супермаркеты этой финансовой нагрузки не ощутят. Между тем в России насчитывается более 210 тыс. независимых табачных розничных точек. Суммарные годовые затраты таких ретейлеров грозят составить от 10 млрд до 17 млрд рублей в год. Сомнительно, что владельцы небольших магазинов смогут сэкономить за счет масштаба продаж, и части из них скорее всего придется уйти с рынка.
Существуют противники чипов и среди производителей лекарственных препаратов. По мнению Ассоциации российских фармацевтических производителей, RFID‑метки могут оказаться дорогими для фармакологических компаний: потребуется дополнительное оснащение производства и складов, может вырасти себестоимость продукции. Кроме того, RFID‑метки нельзя нанести на блистеры из фольги, в которые упаковано 80% лекарств, и на гелевые растворы. Также нет никаких исследований, как такие метки влияют на качество лекарств.
Между тем, как полагают эксперты, повальная маркировка и чипирование отразятся и на государственных расходах на подобные цели. Сейчас по действующей в нашей стране процедуре определения легальности продукции вызывающие сомнения изделия отправляют на экспертизу. Если подтвержден факт незаконного выпуска либо нарушения условий импорта, то товар подлежит конфискации и хранению до вынесения судебного вердикта. Площадки для хранения находятся на балансе Росимущества. Средний срок хранения одной изъятой единицы может доходить до полутора лет. Ежегодно расходы ведомства, следовательно, и государственной казны на хранение и утилизацию контрафакта растут. В прошлом году они превысили 590 млн рублей. Можно возразить, что эта сумма несущественная для федеральной казны. Однако если сравнивать со средним размером пенсии, то ежемесячно на эти средства могли бы существовать около 40 тыс. отечественных пенсионеров.
Карман под угрозой
Между тем эксперты не уверены, что после ужесточения регулирования торговли отпадет проблема присутствия контрафакта на отечественном рынке. По сути, государство вводит новый и, что важно отметить, частный налог (операторами администрирования и управления процессом маркировки выступают негосударственные компании) на качество покупаемых товаров. Хотя платить его придется производителям и ретейлерам, он разгонит розничные цены и ляжет очередным грузом на рядовых потребителей. «Издержки производителей оплатят рядовые граждане, которые за каждую вещь будут выкладывать дополнительные деньги. Потока жалоб на повышенный уровень контрафакта, контрабанды по перечисленным товарам не зафиксировано. Зачем тогда нужны такие кардинальные решения?» — задается вопросом президент Ассоциации прямых продаж Тамара Шокарева.
«Примеров аналогичной повальной практики сплошной маркировки в мире не существует. Российские надзорные органы предпочитают перекладывать ответственность и затраты на потребителя, демонстрируя тем самым свою беспомощность. Сотни тысяч российских потребителей смогут предъявить претензии государству, если приобретенный ими товар не соответствует заявленному качеству. Существует подозрение, что чиновники будут справляться с этой проблемой превентивными мерами, способными поставить крест на предприятиях малого и среднего бизнеса», — полагает председатель правления Конфедерации обществ потребителей Дмитрий Янин.
По словам эксперта, инициатива по маркировке всех без исключения выпускающихся в России товаров чипами несет в себе угрозу для потребительского рынка. Международный опыт доказал, что полезный эффект от маркировки ощущается только при оснащении чипами подакцизной продукции — табачных изделий и алкоголя. Все остальные товары могут просуществовать и без чипов.
Еще в середине 1990‑х годов правительство уже пыталось запустить программу тотальной маркировки, но впоследствии эти меры были успешно оспорены в судах и отменены, так как шли вразрез с конституционными правами граждан и не оправдывали издержки.
Исходя из таких обстоятельств население вполне обоснованно может потребовать от государства компенсации. Если правительство собирается бороться с контрафактом на деньги потребителей, то ему стоит задуматься, например, о снижении НДФЛ, который, напротив, чиновники собираются повысить.
