Топилиным можно гордиться. Эта инициатива проявлена вовремя: после праздников панацеей кишечнику является воздержанность. Также диета после выделяемого государством электорату минимального набора продуктов выглядит довольно адекватно: селедка, оливье и курочка вместе взятые способны скорее отравить пищеварительный тракт, нежели настроить на положительные эмоции по развитию российской экономики страны в целом и укрепления личного благосостояния в отдельности.
Прогнозы Топилина пока не отличаются предельной ясностью. Министр считает, что в действующем составе потребительской корзины существует перебор хлебных продуктов и картофеля, а мяса, рыбы, овощей и фруктов маловато. Это надо изменить. Сейчас доли распределены так: 50% — это питание, по 25% — непродовольственные товары и услуги.
Эти показатели противоречивы. Топилин признает, что могут произойти изменения, связанные с принципами определения прожиточного минимума. «Цифры берут разные — от 40 до 60% медианного дохода в зависимости от экономических возможностей страны», — говорит министр.
За что борется Топилин, говоря об изменении набора продуктов потребительской корзины? Сейчас отечественная потребительская корзина складывается из 10 наименований самых популярных в России пищевых продуктов — это хлеб и макароны, горох, рис и греча, картофель и бахча, фрукты, сахар, печенье и вафли, молоко, яйца, маргарин и жиры, а также дополнения — соль, чай, кофе и специи.
Цифры спорные: потребительская корзина для расчета индекса потребительских цен в США состоит из 300 продуктов и услуг, во Франции — 250, в Англии — 350, в Германии — 475 единиц.
Вот только получится ли? Сельское хозяйство Германии считается одним из самых высокоинтенсивных производств. Свое производство пшеницы удовлетворяет местный спрос на 80%, сахара — на 85%, мяса — на 90%, молока — на 100%.
В России статистика гораздо хуже: сахара, мяса и молока у нас дай бог половину. Мыса и рыбы, с учетом импорта из несанкционных стран — Бразилии и Аргентины, еще меньше. Чем грозит глава Минтруда — снижением ассортимента на прилавках или отработкой государственной задачи по импортозамещению?
Ясности не нет, но, скорее всего, ощутим ее в шоп-турах. Снижение покупательской активности привело к снижению производства на 5%.
Мяса не стали есть больше не только потому, что местное производство падает — это касается в основном говядины и индюшатины. Зато другой продукции у нас в изобилии — если средний объем произведенной в месяц курятины в 2016 году составил 377 тыс. тонн, то в 2017 году этот показатель превысил 405 тыс. тонн и даже доходил до 420 тыс. тонн. Это максимальное значение среди основных видов мяса за постсоветский период.
Это привело к снижению цен. В декабре 2017 года стоимость средневзвешенного бройлера, по данным опроса ЦБ, снизилась более чем на 22%. В январе–феврале 2018 года ожидается сохранение отрицательной динамики цен и, возможно, снижение цен еще на 3–5 рублей.
К 2025 году, как сообщают Организация экономического сотрудничества и развития и Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН, цены вырастут на 16%. Только вырастут они не в России, а преимущественно в США, ЕС, Бразилии и Аргентине.
Вслед за тем, как руководство аграрного хозяйства России подтвердило сохранение продуктового эмбарго до 2020 года, стоимость мяса в России практически не изменится. Полуфабрикаты из мяса будут постепенно расти в цене, но резкого скачка не будет. Чем больше будет падать курс рубля (хотя в настоящее время этот тренд не наблюдается), тем выше будут цены на продукты. В следующем году экспорт мяса может превысить $200 млн, а рост экспорта увеличится на 20%.
В этой связи попытка чиновников перевести рацион россиян на мясо и рыбу может претерпеть неудачу: импорт окажется не по карману, а отечественные колхозники уже будут не в силах радовать свежими мясными деликатесами. И россияне продолжат визировать свои кулинарные пристрастия зерновыми культурами, благо что в прошлом голу в нашей стране был зафиксирован рекордный урожай пшеницы.
