— Последние события на рынке криптовалют сыграли на повышение курса биткоина до рекордных значений — $18 тыс.: в США разрешили выпуск фьючерсов на эту криптовалюту, тем самым фактически легализовав ее. Чем можно объяснить такой мощный эффект от запуска на фондовую биржу цифровых денег?
— Весь мир живет на эмоциях, ожиданиях, страхах человеческих — они и являются основным двигателем изменения курса любой валюты, стоимости акций или других товаров. В случае с биткоином, эмиссия которого ограничена до 21 млн «монет», новости о легализации в США повысили востребованность этой криптовалюты, а на росте спроса закономерно вырос курс. Само известие о признании нового статуса биткоина в крупнейшей экономике мира заставило людей еще сильнее поверить в него, и тех, кто стремится приумножить с его помощью свое состояние, заметно прибавилось. При этом чем больше людей работают с криптовалютами, тем дороже они становится, потому что их стоимость зависит от количества участников в системе, которая является пиринговой сетью, основанной на взаимодействии участников между собой.
— То есть можно сказать, что мы имеем дело с ограниченным по количеству товаром, который, как любой дефицитный товар, дорожает. Те, кто приобрел его за несколько долларов, уже обогатились за счет продажи, а те, кто купил сейчас, рассчитывают заработать позже, надеясь на повышение курса. Получается, что людей в первую очередь интересует спекулятивная ценность криптовалюты. Так ли это?
— Да, пока спекулятивная ценность играет большую роль. Сейчас волатильность биткоина очень высокая и колебания курса очень резкие, но это следствие того, что цифровая валюта никем не регулируется и не контролируется. На сегодняшний день это живой, подвижный механизм, который фактически саморегулируется. При отсутствии регулятора глобальные колебания неизбежны, поскольку происходят на эмоциях и ожиданиях людей. А государства не имеют рычагов давления на курс криптовалют, как в случае с обычными валютами, которые решением властей можно напечатать, вывести, купить на них золото…
— Кстати о регулировании. В России до сих пор криптовалюты не введены в правовое поле, хотя законодатели и правительство работают над этим. Председатель Комитета по финансовым рынкам Госдумы РФ Анатолий Аксаков недавно заявил, что одновременно разрабатываются 4–5 проектов, но ни один пока не обнародован. Как в таком многообразии идей законотворцы смогут прийти в консенсусу и что бы участники рынка криптовалют хотели увидеть в итоговых регулирующих документах?
— Я думаю, в ближайшее время мы увидим первые наработки. Но хотелось бы, чтобы в обсуждение законопроектов о криптовалютах было включено и общество. Потому что в первую очередь следует рассматривать социально-экономическое влияние цифровых денег, а затем уже — технологическое или финансовое.
Мировой опыт показывает, что подходы к регулированию зависят от структуры государства: в иерархическом и централизованном укладе власти агрессивно ведут себя и вводят запретительные меры, что видно на примере Китая. В экономически стабильном, лояльном к инновациям и более демократически структурированном государстве переход к цифровой экономике происходит плавнее, как, например, в США, но даже там не все гладко. В России мы, скорее всего, увидим усредненное законодательство — между китайским вариантом, где биткоин запрещен как денежное средство, но рассматривается как некий товар, и японским вариантом, где криптовалюты могут использоваться для взаиморасчетов. Мы пойдем по пути наименьшего сопротивления и постепенного вхождения цифровых денег в нашу экономику. Вряд ли мы увидим признание криптовалют именно в качестве валюты — скорее им придадут статус некого имущества. Потому что комплексно пересматривать законодательство у нас никто не решится, хотя это имело бы смысл сделать.
— Создается впечатление, что разработчики законодательства о криптовалютах не совсем понимают, над чем работают. Хватит ли ведомствам компетенции, чтобы прийти к консенсусу и создать эффективное законодательство в этой сфере?
— Не в бровь, а в глаз! Выражаясь модным словечком, то, о чем мы говорим, — это хайп, за который хватаются чиновники, пытаясь получить для себя политическую выгоду. Большинство из тех, кто делает заявления о криптовалютах и блокчейне, не понимают, как все работает, и даже боятся этих технологий. Образно говоря, они пытаются рулить, не зная, как переключаются передачи. В принципе это нормально для новых явлений. В 1990-е годы было трудно представить, что Интернет будет в каждом кармане. Сейчас так же никто не верит, что цифровые деньги будут присутствовать в нашей жизни, и все будут использовать эту технологию, расплачиваясь друг с другом заочно и виртуально, без физического участия человека. Действительно, трудно представить, что кофеварка будет «общаться» о цене с вашей кружкой, а кружка будет платить за кофе, — но поверьте мне: скоро так и будет! Сейчас криптовалютой пользуются люди, а через некоторое время цифровыми деньгами будут пользоваться вещи. Мы переходим от Интернета людей к Интернету вещей. Но для этого перехода должна созреть коммуникационная среда, которая сможет переносить ценность между предметами и будет главным арбитром в доверенной системе.
— Давайте вернемся от этих фантастических картин к нашей суровой реальности. Пока на высшем уровне ведутся разговоры о введении ограничительных мер и налоговых сборов с участников рынка криптовалют. Власти хотят ввести патенты на майнинг, запретить биткоины к обороту на бирже, не подпускать к ним профессионалов, обложить доходы майнеров налогом на доходы физических лиц. Как вы можете прокомментировать эти обсуждаемые новации?
— Вводя ограничения, власти хотят показать, как заботятся о гражданах, и заработать себе политические капиталы. Так государство не готовит людей к реальной, быстро меняющейся жизни, а делает из них инертную массу, ни на что не способную ни в экономическом, ни в социальном плане. Отсюда и отсутствие экономического роста и возможностей предпринимательской реализации. Пока мы получаем доходы от нефтедолларов и распределяем их, живя в иждивенческом обществе. Даже структура российских министерств исчерпала себя еще в прошлом веке и не отражает текущего экономического статуса страны.
В цифровом мире нам не нужно будет заниматься администрированием налоговой базы, не нужны будут страховая система и пенсионные фонды. Когда-то эти точки соприкосновения государства с людьми были актуальными, но сейчас они являются рудиментами, отживающими традициями. Вроде церемонии бракосочетания — в то время как запись о регистрации брака можно просто внести в распределенные реестры. То есть роль реестродержателя, которая была у государства, умерла.
Когда-то трактор заменил лошадей, а ткацкий станок — вышивальщиков, упростив жизнь людей. Вместо пахарей понадобились те, кто собирает станки. Сейчас многие профессии заменятся другими, высокоинтеллектуальными. Но кто будет их готовить, если система образования живет по старым стандартам?..
— Профессионалы криптовалютного рынка подсчитали, что страна теряет большие деньги от отсутствия правового регулирования этой сферы — около 20 млрд рублей. Как эти потери можно оценить, если ни деятельность майнеров, ни криптовалюты не отслеживаются государством, а потому никакой достоверной статистики нет?
— Эти разговоры, как говорится, от лукавого. Майнеры платят налоги, но опосредованно: в бюджет поступают средства от арендных платежей, подоходные налоги сотрудников, оплата электричества и серверных мощностей. Такие компании, наоборот, создают хороший экономический пласт. Но доход майнеры получают в криптовалюте, а для государства это «фантик» — оно не может принимать налог в ней, пока не введет в правовое поле. Получается, что государство само себе противоречит.
— Но многие не верят в то, что мы вступаем в эру блокчейна, которая изменит мир до неузнаваемости, и уверены, что криптовалюты исчезнут, как пресловутые «мавродики» из 90-х. Что может убедить скептиков в том, что криптовалюта — это не «фантики»?
— Практическая ценность криптовалют более чем велика, но сейчас мы ее не осознаем, воспринимая тот же биткоин лишь как средство заработка. Пока для цифровых денег не пришло время стать мировым расчетным средством, хотя с точки зрения технологий они надежнее, быстрее, стабильнее, защищеннее, чем обыкновенные деньги. Точку перегиба мы пройдем, когда начнем воспринимать криптовалюты как средство переноса информации и ценностей. Я думаю, чтобы переформатироваться и встать на цифровые рельсы, нам потребуется 5–7 лет, но переход этот неизбежен, и он уже начался.
Технологическая революция необратима, но грядут еще более дерзкие изменения. Развитие блокчейна и криптовалют будет означать отбор стандартного функционала у государственных моделей в пользу общественных договоров. Поэтому сопротивление со стороны государств вполне понятно. Государственные механизмы базируются на монополии денег и монополии применения силы. С блокчейном эти инструменты исчерпают сами себя, и мир перейдет на гипертрофированную демократию. Монополия на деньги исчезнет, людям не потребуется третьего лица в виде посредника, чтобы зафиксировать финансовые отношения. Все это похоже на анархию, но на самом деле все будет управляться с помощью очень сложных юридических и технологических механизмов. К примеру, уже активно используются смарт-контракты — самоисполняемые компьютерные алгоритмы в блокчейн-среде. Впервые таким инструментом воспользовалась компании из США и Китая, заключившие контракт на поставку хлопка. С этой новой реальностью пора научиться жить, а не отвергать ее.
— Вы много говорите о преимуществах цифровых денег. Но скептики предупреждают, что коррупция в России тоже становится цифровой: недобросовестные правоохранители стали брать взятки в биткоинах, а благодаря системе блокчейн такое взяточничество практически ненаказуемо, ведь транзакцию невозможно отследить. Здесь стоит вспомнить и часто повторяемые обвинения в том, что с помощью криптовалют финансируются терроризм и наркоторговля. Как быть с такими опасными проявлениями блокчейн-экономики?
— На самом деле самые грязные деньги — наличные. Криминальный мир в биткоинах ничего не делает, потому что их оборот отслеживается самой системой. А когда произойдет легализация криптовалют и возникнут официальные точки обмена, идентификация большого количества майнеров и их криптокошельков пойдет еще быстрее. Это позволит отслеживать все движения средств среди участников самой системы: информация о каждой транзакции фиксируется и становится доступной для всех участников. Но пока техническая, правовая база не сформированы, биткоины воспринимаются как что-то запредельно анонимное. А это не так: взятки в биткоинах и другие негативные явления — это лишь деформации переходного периода. В России, как, впрочем, и в законодательствах многих других стран, нет даже понятия биткоина — поэтому ловить коррупционеров, дающих взятки в криптовалюте, не могут просто по определению. Нельзя искать то, чего не существует в правоприменительной практике. Поэтому в этой мутной воде размножаются злоумышленники. Помните, недавно была новость о том, что цыганка продала какую-то монету под видом биткоина?.. Государству пора определиться по отношению к криптовалютам, начинать регулировать этот рынок и наводить на нем порядок — кроме него, никто не может поправить ситуацию и защитить граждан от мошенничества.
МЕЖДУ ТЕМ
Болгарское правительство задержало биткоины на сумму в $3,5 млрд. Они были конфискованы еще в мае этого года в рамках расследования дела о мошенничестве, сообщает специализирующееся на информации об электронных деньгах агентство CoinDesk. В ходе операции были арестованы 23 подозреваемых и конфисковано более 213,5 тыс. биткоинов. Члены преступной группы разработали вирус и взломали компьютеры болгарской таможни, за счет чего им удалось избежать уплаты таможенных пошлин на импорт. Несмотря на то что дирекция по борьбе с оргпреступностью Болгарии опровергла эту информацию, банки страны начали массово замораживать счета компаний, предпочитающих в своих расчетах использовать криптовалюту.
