Наш прогноз по ВВП и темпы «у них»
В уточненном «Прогнозе социально-экономического развития до 2020 года» оценки темпов ВВП страны в ближайшие 3 года даны на уровне 2,1–2,3% (базовый сценарий). Прогноз промпроизводства сохранен в 2017 году на уровне тех самых 2%, но повышен в среднем до 2,5% на 2018–2020 гг. Основное же отличие от прошлых оценок — инвестиции в основной капитал предприятий темпами от 4,% до 5,7% в год, что реально было бы неплохо: деньги, вложенные в производство, а не вертящиеся в финансовых схемах, и правда способны ускорить промышленный рост. Значит, привести чуть позже к более заметному увеличению доходов: сперва работников этих самых предприятий. Ну, или для начала их владельцев… Затем и потянуть цепочкой рост доходов в сфере услуг, где эти дополнительные деньги будут рано или поздно потрачены.
Все хорошо, коли прогнозы эти сбудутся. Плюс, ясное дело, лучше, чем минус и продолжение спада. Но и при выходе на плюс остаются проблемы, подход к которым даже, кажется, не намечен. Самую животрепещущую проблему обозначают, если вслушиваться в смысл их речей внимательнее, сами наши министры. «В ближайшие кварталы будут предлагаться дополнительные меры, чтобы выйти к 2020 году на темпы роста выше среднемировых, а мировые мы ожидаем на уровне 3% или ниже», — объясняет нам сценарии глава Минэкономразвития Максим Орешкин.
Дополнительные инвестиции
То есть мы ориентируемся в планах вовсе не на темпы Китая, где, по данным на сентябрь, +6,9% годового роста ВВП. Даже на вираже, когда экономисты в голос «плакали» о страшном замедлении в Поднебесной, темп Китая тогда не опускался ниже 6,7%. Мы гонимся не за Индией с ее 5,7% роста и не смотрим на Индонезию с ее стабильным третий год подряд ростом в 5%. И всего лишь собираемся в компанию к другим двум странам БРИКС: Южной Африке и Бразилии. Первая прогнозирует лишь 1,1% роста в этом году. Вторая по итогам сентября показала экономический рост в годовом выражении и того меньше — всего 0,3% в год. Это лучше спада по ВВП на -5%, который наблюдался в середине 2016 года, но значительно хуже показателей сумасшедшего 2010 года, когда темпы роста ВВП составили от 7,5% до 9%.
России хотя бы на 2–3 года, еще лучше на 5–7 лет, жизненно необходим прорыв. Не только в сухих цифрах ВВП, а в качестве жизни. Чтоб каждый работающий россиянин и его семья заметили, что кошелек стал толще не по формальному количеству банкнот, а по реальной покупательной способности. Отсюда естественный скептицизм населения к планам роста на 2–3%, а у пенсионеров — недоверие к надбавкам на 300–500 рублей. Все понимают: это лучше, чем скользить по наклонной, но кардинально такие косметические правки жизнь не изменят. В США зарплата в $1 тыс. в месяц (в 1,5–2 раза больше, чем в среднем по России) — это, согласно планам Трампа, не облагаемый налогом минимум дохода, вроде нашего МРОТ.
По уровню зарплат большинства населения нам хотя бы дотянуться до китайцев, оклады которых позволяют достойно устраивать свой быт и приносят средства для путешествий по всему миру. По уровню активности и условий для бизнеса целевой ориентир России — Малайзия и Индонезия.
А вовсе не абстрактные «среднемировые» темпы роста, которые за счет стран, где граждане живут зажиточно, естественно, низкие. Жители Германии, конечно, могут поворчать, что с 2011 года их ВВП ни разу не прирастал более чем на 0,7%. Или Британия с темпами 1,7%. В Австралии темп среди стран с высоким уровнем жизни один из максимальных, но это всего 3% к ВВП.
Впрочем, каждый из нас, кто бывал в этих странах, понимает уровень и чисто бытового комфорта, и обеспеченности жильем, и высоких доходов. Чтобы приблизиться к ним, России необходимо двигаться со скоростью в 2–3 раза быстрее, чем собираются чиновники.
Сделать бизнесу тепло, как в Азии
Чего же не хватает, чтобы бизнес-климат помогал обогащаться гражданам? Побольше направляющих рыночно-плановых элементов финансовой политики на уровне регионов. Опыт особенно азиатских стран показывает: бизнесу полезно задавать русло, указывая «деньгами» и приоритетами, куда ему течь, какую выгодную нишу занять. В Китае государство, местная власть вообще директивно определяет, в каких видах предприятий есть потребность в данном городе, провинции, порой даже на данной улице. И выдаст разрешение учредить фирму, только если посчитает, что для ее работы есть условия. Наверное, это чересчур для нас, но степень госучастия в рекомендациях по открытию фирм или заводов, малых предприятий очень велика и в других странах-представителях азиатского «экономического чуда». Никакой «невидимой руки рынка», который сам внушит бизнесменам все правильные мысли и все отрегулирует.
Индонезийский «слон» спал долго: ведь еще в начале 80-х в основе экономики там были добыча газа и нефти плюс сельское хозяйство. Правительство генерала Сухарто провело модернизацию: после его смерти клану его семьи и друзей принадлежит до 15% экономики страны, но зато все работает. Правда, очередной кризис накрыл и Индонезию, сырьевая доля в экономике все еще велика, валюта обвалилась в несколько раз, но затем темпы роста опять чудесным образом восстановились. Потому что налажено производство японской радиоаппаратуры, автомобилей, много технологичных предприятий. В 2005 году правительство взяло, кстати, под опеку и «консолидировало», укрупнило банковский сектор, помогло решить вопрос с проблемными долгами. В экономике Индонезии, при всем рыночном ее характере, вообще активна роль государства: ему принадлежат 140 крупных предприятий в разных секторах, и государство контролирует цены на базовые продукты питания и горюче-смазочные материалы. И там миллионы малых предприятий и надомных производителей: в легкой, пищевой промышленности, ремеслах.
Мы в России могли бы по примеру Азии активнее задавать «русла» деятельности, особенно для малого и среднего бизнеса в регионах. Например, через региональные банки с так называемыми «базовыми лицензиями», которые сейчас смогут активно сотрудничать с корпорацией МСП. Допустим, такой региональный банк совместно с муниципальной властью определяет 5 приоритетных направлений (отраслей развития) для города и области. Открыто объявляет конкурс: в таком-то районе хотим сделать швейный цех, а вот там производить стройматериалы или электрические чайники по новой технологии, на которую есть патент. Здесь строим городскую прогулочную зону, и надо бы штук 5 семейных ресторанов. А вот тут хотим производить комплектующие для поставок предприятию, которое уже строится там-то и там-то в нашей или в соседней области. Приходят люди регистрировать свой бизнес, а с них не просто кучу разрешительных бумажек просят, а предлагают им взять выгодные условия — конечно, в случае если те согласятся выбрать именно предложенный профиль бизнеса, взять одно из приоритетных направлений или заняться предложенным проектом. И тогда им сразу по утверждении бизнес-плана — беспроцентная ссуда на аренду помещений от банка при госгарантиях. На год, чтобы потом частями возвращать. И еще кредит под 5% годовых на сумму до 50% от нужных оборотных средств, остальное частники должны вложить все же сами либо взять уже в кредит на общих условиях. Плюс доля регионального банка под обеспечение корпорации МСП в таком предприятии, то есть по сути явное и прямое участие государства, которое может дать предприятию налоговые суперльготы, но зато участвовать в прибыли предприятия, получая свой процент пропорционально доле участия. Государство будет иметь процент до тех пор, пока предприятие еще не расплатилось со всем долгом, процентами и ссудой, плюс еще 2 или 3 года — чтобы банк и государство имели свой интерес и «состригли» бы прибыль с уже близкого к полному циклу и работающего как следует предприятия. Банк покроет, таким образом, и свои риски от финансирования так и не заработавших, увы, проектов, которые тоже неизбежно будут. Одновременно госгарантии от корпорации МСП и от банка дадут возможность избегать лишних проверок и согласований, чтобы новый бизнес не кошмарили: в этом будет и существенный интерес уполномоченного регионального банка. В Сингапуре и Малайзии распространены, например, гранты для стартапов, которым на этапе становления не надо платить налоги на сотрудников, а налог на прибыль берется как раз только когда предприятие раскрутится.
Реальные доходы — на докризисный уровень?
Произошел ли уже перелом по реальным доходам? Нужно как воздух, чтобы они у населения перестали медленно падать, а начали хотя бы так же медленно уже расти. С 2014 года, когда были введены антироссийские санкции, начали резко падать нефть и рубль. Опираясь на официальные цифры, получается, что реальные доходы упали на 11%. На самом деле провал в доходах оказался, конечно же, глубже: номинальная начисленная средняя зарплата, даже согласно критикуемым данным Росстата, в I квартале 2014-го составляла 30 057 руб., а по данным за II квартал 2017-го выросла до 40 712 руб. При этом еще в январе официально статистика давала среднюю зарплату по России 35 369 руб., то есть на 5 с лишним тысяч меньше, а самые последние доступные цифры, июльские, показывают 38 619 руб. Как ни крути, прирост зарплаты, даже если верить этим данным, на январь составил не более 16,7%, а к июлю — не более 28,5%. Что замечательно, если не знать, что цены на товары ежедневного спроса, за которыми люди и ходят чаще всего в магазины, за эти 3 года выросли более чем вдвое. Так что фактически реальные доходы людей упали в среднем более чем на 20%. Именно это и надо принять за точку отсчета как данность.
Это понимают и министры: на правительственном часе в Совете Федерации 27 сентября Максим Орешкин так и пояснил: «Нам потребуется несколько лет, чтобы восстановить потери доходов населения кризисных 2014–2015 годов». Но даже если все нынешние планы осуществятся, то его ведомство, Минэкономразвития, ожидает на практике рост реальных доходов населения всего на 3% по 2017 году, и на 4% по 2018 году. Но даже если от докризисной «базы» в 100% отнять сначала «официально-статистические» 11%, а потом прибавлять 2 года 3% и 4%, то получится, увы, как итог по-прежнему снижение доходов -5,33%... Если же считать от минус 20% убыли, тогда такими темпами на возвращение хотя бы к прежнему уровню жизни нам потребуется не менее 10 лет. Не для выхода на новые передовые рубежи, а просто чтобы нагнать упущенное. Очень сомневаюсь, что такая скорость хоть кого-то воодушевляет.
В минус нынешним прожектам и прогнозам можно смело засчитать и явно заниженный учет инфляции. А ведь чем ниже считать инфляцию, тем меньше будет «вычитаться» из прироста зарплаты рост цен и тем быстрее будет получаться официальный рост реальных доходов. На деле же каждый россиянин по состоянию своего кошелька понимает, что реальные доходы надо считать никак не по отношению к официальной «росстатовской» инфляции, которая меряет рост цен по абсолютно устаревшей потребительской корзине. Туда включено по большому счету что попало в случайных «научно просчитанных» пропорциях: 280 г картошки, 300 г хлеба и овощей в сутки, еще меньше фруктов и на 2 дня 1 яйцо… «две куртки с меховой подкладкой и без, пальто или плащ» с расчетом на 7,5 лет… 7 пар мужских носков и 5 пар женских колготок на 1,5 года… и так далее. Посчитать могут товары по тому ассортименту, который вы не купите, но цены на который изменились мало, но вряд ли включат в расчет цены на то приличное пальто, которое вы себе выберете не из их «корзины», или тот сорт детского йогурта, который любит ваше чадо, плату за кружок ребенка и ваш фактический тариф на ЖКХ. Поэтому хотя снижение инфляции за этот год и налицо, но «личная» инфляция каждого, конечно, будет выше, чем «росстатовские» 3,1% за год. Никто же не думает всерьез, будто цена пакета молока выросла с 50 руб. всего лишь на 1 руб. 55 коп.
Лучшее в "МК" - в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram
