Западные санкции против России, наложенные в 2014 году, обещали Белоруссии многое — увеличение экспорта и импорта, создание новых рабочих мест, новый виток во взаимодействии в инвестиционной сфере.
С одной стороны, это получилось. Например, Белоруссия увеличила поставки в нашу страну молочной продукции, рыбы, овощей и фруктов. С другой — суммарные позиции России и Белоруссии в двусторонней торговле не улучшились, а стали гораздо хуже. Российская доля в экспорте соседней страны упала, сократилась динамика торговли, а товарооборот скатился до уровня кризисного, 2009 года.
В свою очередь структура белорусского импорта из России не изменилась. Как и раньше, 30% приходится на металлы, машиностроение и химию, а более половины — на энергетические ресурсы. Из-за них у нас в последнее время происходит все больше размолвок.
Началось все в январе 2015 года, когда Белоруссия потребовала снизить стоимость российского газа. Получив отказ, Минск в одностороннем порядке стал платить меньше и увеличил тарифы на транзит российской нефти по своей трубопроводной системе. Переговоры об урегулировании этого конфликта ни к чему не привели. За два года долг Белоруссии за газ перед нашей страной дошел до $425 млн — и Москва решила наказать соседей: сократила поставки нефти в этом году с 4,5 млн до 4 млн тонн (это объемы за I квартал).
На официальном уровне эта конфронтация продолжения еще не получила. Есть только голые факты — газовый долг Минска, сокращение экспорта нефти Москвой и рост тарифов на транзит российской нефти через Белоруссию. Кстати, российские ведомства подтверждают лишь последнее, а официальный Минск пока и вовсе молчит.
Как же все это расценивать? Есть две стороны медали. Реверс — спор двух хозяйствующих субъектов. По словам московского адвоката Виктора Наумова, даже несмотря на то, что Минск опирается на межправительственное соглашение о формировании тарифов, его позиция не имеет под собой серьезных юридических оснований. Но и решение России о сокращении поставок нефти скорее основывается не на правовой дисциплине, а на опыте экономических конфликтов — «газовых войн» 2003–2004-х, 2006-го и 2009–2010-х годов.
Но есть и аверс. В начале января премьер-министр Белоруссии Андрей Кобяков прямо заявил, что главная цель его страны — чтобы Москва предоставила его стране ту же цену на газ, что и в России. «Нас интересует не столько цена — сколько разница. Если в России цена на газ в два с лишним раза ниже, чем в Белоруссии, то конкурентоспособность наших товаров заведомо хуже, чем российских», — заявил Кобяков.
А это уже лежит не только в экономической, но и политической плоскости, считает президент Института энергетики и финансов Владимир Фейгин. «Минск хочет получить более низкие цены на газ и пытается достигнуть этого в том числе и демонстративно политическими эскападами», — считает эксперт. Напомним, что после того, как замминистра финансов России Сергей Сторчак заявил, что наша страна не будет давать Белоруссии субсидии на газ, Александр Лукашенко отказался принимать участие в саммите Евразийского союза, прошедшем в декабре 2016-го.
«Вопрос о снижении цен на газ зафиксирован в проекте интеграции России и Белоруссии в Союзное государство. Однако окончательно сравняться цены должны только в 2025 году. Лукашенко ищет способы приблизить этот момент. Не исключено, что и в будущем он постарается идти на конфронтацию, в том числе и за счет шантажа — например, заявив, что откажется от дружбы с Москвой в пользу ЕС. Насколько ему повезет добиться своего посредством споров в хозяйственной сфере — не ясно. Ведь если хочешь судиться — иди в суд, а не конфликтуй на политической площадке», — полагает Владимир Фейгин.
Читайте материал "Таинственная незнакомка в авто Лукашенко взбудоражила белорусские СМИ"
