Кто-то уверенно от поставленного вопроса отмахнется: ну какие революции?! Напомню один подзабытый прогноз, его выпустили в 2011 году не философы-политологи, а рыночные аналитики компании «Ренессанс капитал». Они попытались на основе сравнительно-исторического анализа 150 стран нащупать пороги в уровнях ВВП на душу населения, которые критически повышали риски массовых выступлений против существующего строя. Получилось вот что: с $10 000 на душу населения демократия — навсегда. Но это, увы, не про Россию. Из общего правила делается исключение для стран — экспортеров нефти. Оно обосновывается опытом стран Персидского залива с высокими доходами и «непоколебимой», по определению доклада, автократией. «Бессмертие» же нефтяной автократии, по оценке авторов доклада, наступает с $19 000 ВВП на душу нефтеэкспортирующего населения. Россия, впрочем, не полностью встраивается и в «персидский» ряд. Для нее придуман особый термин — «анократия» (слабая демократия с автократическими тенденциями). Подушевой доход оценен в $14 000; по мнению аналитиков, есть тридцатипроцентная вероятность, что Россия повысит уровень демократии. «Мы не удивимся, если президентские выборы 2018 года будут более конкурентными», — осторожно надеются авторы. Альтернатива — перспектива вступления России в клуб «бессмертных автократий». Вероятность такого сценария политкорректно не указывается.
К конкретным цифрам могут быть претензии, но суть не столько в самих цифрах, сколько в расставленных указателях. Россия в очередной раз оказывается перед судьбоносной развилкой. И куда она свернет или уже сворачивает, должен ответить именно 2017-й. Дело, понятно, не в далеких революциях, а в приближающихся президентских выборах 2018-го.
Прогноз от «Ренессанс капитал» легко критиковать. В несокрушимую автократию не в Катаре, а в России верится с трудом при любых обстоятельствах. Да и революции зависят не только от уровня ВВП на душу населения. Но списывать прогноз в архив не стоит. Что бы ни произошло с 2011 года в мире и на Ближнем Востоке, указатели прогноза повышают значение принимаемых в России стратегических решений.
Стратегия, даже при ее отсутствии, пахнет нефтью. Нефтедобывающей страной Россия, конечно, останется, как бы ни менялась ее экономическая модель. А что ее давно пора обновлять — общее место. Сначала (еще в эпоху заоблачных цен на нефть) экономика отказалась расти вслед за ростом цен, в 2015–2016 годах прибыли российских компаний росли, а инвестиции падали. Слово за политиками.
Позиция Владимира Путина двойственна. Он поставил перед правительством задачу подготовить программу, обеспечивающую темпы роста российской экономики, превышающие среднемировые. Если поручение президента не постигнет судьба печально знаменитых «майских указов», обновление экономической политики может означать и обновление экономической команды.
Однако пока президент не раз выражал поддержку ключевым фигурам финансово-экономического блока. А они не раз публично заявляли, что российская экономика, по крайней мере в среднесрочной перспективе, если и пойдет в рост, то скромный — никак не выше 2% годовых. Заведомо ниже среднемировых темпов.
Что же должно измениться в нашей экономике в 2017 году? Можно, нагнетая страсти, ждать революции в правительстве или в ЦБ. Но что мешает, например, реализовывать крупные инфраструктурные проекты с опорой на госинвестиции или инвестиции госкомпаний одновременно с институциональными реформами? Можно встать на пуристские позиции, утверждая, что еще более возросшая роль государства противоречит одному из кардинальных направлений институциональных реформ. Но в политике перевешивают прагматичные цели: инфраструктура нужна частным инвесторам не меньше потепления инвестиционного климата, она разбудит и частные инвестиции. А для сокращения роли государства есть широкое поле и за пределами инфраструктуры.
Начало 2017 года многообещающе. Это и достигнутый уровень цен на нефть, и появившиеся надежды на то, что «дно» санкций пройдено. Понятно, позитив может развеяться. Но вице-премьер Аркадий Дворкович может оказаться правым, утверждая, что текущие цены на нефть уже учитывают риски неполного выполнения договоренностей о сокращении добычи нефти. Тогда уровень в $55 за баррель может оказаться устойчивым. Что же касается надежд на улучшение российско-американских отношений, факт в том, что Дональд Трамп и его формирующаяся администрация не перегружены негативом от отсутствия должного взаимодействия между Вашингтоном и Москвой.
Самое время принимать стратегические решения в российской экономике.
