— Ярослав Дмитриевич, как формирование ЕАЭС повлияло на экономическое развитие стран-участниц?
— Уже можно говорить об определенных позитивных тенденциях. Некоторые государства, которые входят в ЕАЭС, демонстрируют высокие темпы роста экспорта в другие страны-участницы альянса. В их числе, к примеру, Армения, которая активно ввозит в Белоруссию и Россию свое продовольствие. Экспорт продуктов в течение 2016 года является одним из ключевых факторов развития армянской экономики. В 1-м полугодии она показала самые высокие темпы роста среди стран ЕАЭС. Прирост экспорта Армении в Россию и Беларусь за январь–июнь 2016 года к соответствующему периоду 2015-го составил 87,4% и 47,2% соответственно, увеличив долю стран ЕАЭС в экспорте Армении с 13,6% в январе–июне 2015-го до 21,5% в тот же период 2016 года.
Другим примером наращивания продовольственного экспорта в РФ является Киргизия. Прирост импорта в Россию сельскохозяйственной продукции Киргизии за август–декабрь 2015 года составил 4,0% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года, но в дальнейшем наблюдалось значительное ускорение роста импорта в РФ, и в первом полугодии 2016-го объем поставок увеличился в 1,6 раза по сравнению с аналогичным периодом 2015-го.
Что касается России, то мы не до конца извлекаем пользу из возможностей, которые дает ЕАЭС для экспорта. Необходимо активнее использовать евразийскую интеграцию как один из драйверов экономического роста. И здесь надо задействовать отечественный малый и средний бизнес (МСБ). Он мог бы активнее продвигать свои позиции на рынках ближнего зарубежья, в странах СНГ, и прежде всего, конечно, в ЕАЭС. Впрочем, одних усилий МСБ недостаточно. Необходима совместная работа нашей экономической дипломатии и представителей бизнеса.
— Как государство может помочь малому и среднему бизнесу в продвижении на внешний рынок?
— Считаю, что роль государства должна коренным образом измениться. Необходимо сфокусироваться в большей степени на стимулировании российского экспорта вместо внутриэкономического прессинга, которым характеризовалось государственное регулирование в этой сфере в предыдущие десятилетия. Впрочем, полностью устраняться от взаимодействия с МСБ государство не должно. Но функции должны переориентироваться в сторону открытия возможностей для отечественных предпринимателей за рубежом. Значительную роль должна играть информационная составляющая. Нужно, чтобы компании были осведомлены относительно возможностей тех контрагентов, которые заинтересованы во взаимодействии со странами ближнего зарубежья.
Пример такой успешной работы — Австралия, которая смогла продвинуть продукцию местного малого и среднего бизнеса за рубеж. У нас этот резерв роста практически не используется. Львиная доля экспорта до недавнего времени шла за счет крупных компаний.
И, быть может, самый важный аспект — это помощь в преодолении барьеров, с которыми сталкивается наш бизнес за границей. Россия традиционно являлась одной из наиболее дискриминируемых экономик в мировом хозяйстве, и, к сожалению, вступление нашей страны в ВТО кардинально эту ситуацию не изменило. По состоянию на 1 ноября 2016 года 27 стран применяют защитные меры в отношении российских товаров — 127 ограничительных мер. В рамках ВТО Россия начинает оспаривать ограничения против наших экспортеров, которые она считает необоснованными, но в этом отношении наша страна пока только в начале пути. Целый ряд ограничений против наших экспортеров был снят благодаря двусторонним переговорам, проведенным Минэкономразвития со странами-контрагентами РФ.
— Каково значение бизнеса в развитии интеграционных процессов ЕАЭС?
— Важно, чтобы бизнес не ждал инициативы от государства, а сам проявлял активность по созданию отраслевых, стратегических альянсов с контрагентами из стран ЕАЭС. Компании могут создавать совместные предприятия. Однако пока эта сфера нашими предпринимателями практически не освоена. Внести свою лепту могут также крупнейшие бизнес-ассоциации. Целью производителей из России должно стать формирование альянсов с зарубежными компаниями, чтобы стать частью региональных и глобальных цепочек добавленной стоимости и тем самым повысить не только конкурентный, но и экспортный потенциал страны.
— Пример каких стран из ЕАЭС мог бы стать для России ориентиром?
— В качестве ориентира назову Казахстан. Во-первых, он достаточно эффективно использует резервы, которые накопил в период высоких цен на нефть для адресной поддержки экономики. Прежде всего для роста инвестиций. Причем благодаря правильному применению резервов Казахстану удалось предотвратить рецессию в течение 2016 года и поддерживать рост инвестиций и темпы роста ВВП в положительной зоне. Во-вторых, правительство приняло стратегию проведения трансформации экономики, которая предусматривает сокращение государственного аппарата, повышение эффективности производства, улучшение качества услуг для населения. Данные меры включены в пакет реформ под названием «100 шагов», который задает четкий вектор экономическому развитию страны. Еще один показатель, которым может гордиться Казахстан, — это работа над качеством человеческого капитала. В стране действует программа «Болашак», что в переводе с казахского означает «будущее». Она предполагает обучение граждан Казахстана за рубежом с обязательством вернуться на родину и работать здесь в течение пяти лет. Государство оплачивает это обучение, но при этом получает возможность использовать более опытных, образованных молодых людей. Проще говоря, так готовится новая деловая элита для страны. Такого рода работа над качеством человеческого капитала может стать определенным ориентиром и для России.
— Рост цен — проблема и для нас, и для наших соседей. Сейчас из стран ЕАЭС проводят активную политику инфляционного таргетирования Армения и Россия. Как проходит этот процесс?
— Здесь складывается интересная ситуация. Сейчас Россия выходит на траекторию рекордно низких уровней инфляции. Центробанк прогнозирует, что показатель уже в будущем году составит 4%, что вполне достижимо. В Армении ситуация несколько отличается от нашей. Страна сейчас переживает дефляцию, поэтому армянский Центральный банк намерен смягчить свою денежно-кредитную политику, чтобы вывести рост цен в положительную зону. Но Армения, так же как и Россия, достигнет целевого ориентира в течение следующих нескольких лет. Все-таки таргетирование инфляции — процесс сложный. Он основан на таких факторах, как адаптация и ожидания населения относительно динамики цен и валютного курса. Не всегда экономика и граждане готовы к изменениям, поэтому в ряде других стран ЕАЭС этот процесс происходит более плавно, и они пока предпочитают сдерживать динамику курса за счет валютных интервенций, что, в свою очередь, ограничивает применимость инфляционного таргетирования.
— Время от времени поднимается вопрос о том, чтобы ввести единую валюту в странах ЕАЭС. Однако пока все остается на уровне разговоров. Почему?
— Эта идея имеет очень отдаленную перспективу. Прежде необходимо пройти целый ряд шагов. Первое — это сближение денежно-кредитной политики стран, входящих в ЕАЭС. В частности, снизить инфляцию до 4%. Но, как показывает опыт Евросоюза, не следует спешить с продвижением интеграции в тех случаях, когда она не имеет под собой прочной экономической основы. Сейчас у членов ЕАЭС есть абсолютное понимание, что еще должно пройти достаточно длительное время для введения единой валюты в регионе.
— Как кризис повлиял на работу евразийского альянса?
— Кризис, безусловно, не обошел ЕАЭС стороной. Периодически в странах-участницах обесценивались национальные валюты. И опыт по борьбе с такого рода хаотичными всплесками обесценения валют, который сейчас имеют страны ЕАЭС, необходимо скоординировать, равно как и денежно-кредитную политику и антикризисную программу. Необходимо конструировать антикризисный пакет совместно, чтобы он дал наибольший эффект не только каждой стране в отдельности, но и в рамках всего региона. Это одна из ключевых проблем, связанных с кризисом. Кроме того, нужно рассмотреть эффективное использование интеграции и альянсов, которые формируются для продвижения нашей продукции на внешние рынки. Таким образом, экспорт станет дополнительным драйвером выхода из кризиса. Если ЕАЭС позволит открывать новые рынки для наших производителей, увеличивать возможности для экспорта, то тогда мы получим осязаемые дивиденды от интеграции. Выход из кризиса не должен ограничиваться исключительно фискальной или монетарной политикой. Экспорту также под силу стать очень важным инструментом борьбы с кризисом.
В настоящее время у ЕАЭС только один «внешний» альянс, только одна зона свободной торговли — с Вьетнамом. Соглашение вступило в силу в прошлом месяце. Но если мы посмотрим на другие страны, то они заключают иногда более 10 подобного рода соглашений, на которые приходится значительная часть внешней торговли. Другими словами, значительная часть мирового ВВП становится открытой для производителей из этих стран. У нас пока об этом вряд ли можно говорить. Мы начинаем с очень низкого старта. Но у России есть громадный потенциал для открытия доступа на зарубежные рынки, для дополнительных возможностей для наших экспортеров. И именно здесь заключаются основные выгоды для нашей страны с точки зрения участия в ЕАЭС и использования этой платформы для заключения альянсов со странами дальнего зарубежья.
Сейчас несколько десятков стран уже выразили заинтересованность в свободной торговле со странами ЕАЭС. А это, в свою очередь, послужит хорошим подспорьем для будущего. Дело в том, что когда Россия позиционирует себя в качестве контрагента ЕАЭС при переговорах с Индонезией, со странами АСЕАН (Ассоциация государств Юго-Восточной Азии), это свидетельствует о том, что наш евразийский альянс является трамплином для входа в другие регионы. И это в конечном счете усиливает позиции России с точки зрения проведения более эффективной торговой политики и заключения новых взаимовыгодных торговых альянсов.
МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА
Анна ВОВК, член Торгово-промышленной палаты РФ:
— Положительный эффект от сотрудничества в рамках ЕАЭС заметен невооруженным глазом. Наглядно ситуацию иллюстрируют недавно присоединившиеся к альянсу Армения и Киргизия. С Арменией, по данным Федеральной таможенной службы, товарооборот за 9 месяцев 2016 года вырос на 3,4% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. И это даже при том, что сильно просели цены на сырье, которое является основным экспортным товаром России. С Киргизией товарооборот вырос и вовсе на 18,5% за тот же период. Однако, несмотря на положительную динамику, существует ряд проблем, тормозящих развитие малого и среднего бизнеса наших стран, которые невозможно решить без участия государства и организаций, представляющих интересы предпринимателей. Прирост товарооборота сейчас обеспечивается в основном силами крупных экспортеров и импортеров, которые имеют отлаженные логистические цепочки и работают с крупнейшими агропредприятиями (а импорт продовольствия в Россию пока что является драйвером развития торговых отношений). Те же фермеры из Киргизии не могут просто так начать поставлять свою продукцию из-за отсутствия достаточного количества лабораторий для сертификации продукции у себя в стране (там их всего 2) и отсутствия логистических центров в приграничной зоне, готовых принять продукцию. Приходится прибегать к услугам посредников — крупных компаний-экспортеров, что тормозит процесс развития отношений. На данный момент сотрудничество в рамках ЕАЭС заключается в основном в импорте товаров в Россию. Поэтому сейчас крайне важно наладить диалог бизнес-организаций с представителями стран, входящих в ЕАЭС. Напрямую давать субсидии нашим экспортерам в должном объеме невозможно. Бюджет не потянет такой нагрузки. К тому же это противоречит правилам ВТО. Но мы можем оказывать поддержку нашим соседям в вопросе упрощения выхода их малых и средних предприятий в обмен на особые условия реализации отечественной продукции. Например, в южных странах ЕАЭС есть подходящие климатические условия для сельскохозяйственных работ. У нас же имеются подходящие условия для производства сельскохозяйственной техники. Работа торговых представительств должна заключаться не только в поиске партнеров, но и в создании взаимовыгодных условий, разработке преференций для представителей малого и среднего бизнеса. Например, помочь с расширением сети лабораторий для сертификации плодоовощной и мясо-молочной продукции в обмен на субсидии или льготы на приобретение российской техники.
