Русское предпринимательское сословие исторически состоит из двух характеров: хозяина и временщика. Первые — прижимистые, упорные, настойчивые («мужики») — считают богатство не столько доказательством ума и таланта, с одной стороны, и воли с мужеством — с другой, сколько огромной ответственностью перед верой и людьми. Вторые — ушлые, завистливые, нахрапистые, агрессивные («ворье») — всерьез уверовали в то, что материальное благополучие есть признание их праведности, а менее удачливые заслуживают только жалости и презрения.
В сегодняшней России «мужиков» — единицы, зато «ворья» — хоть отбавляй. Даже те ныне неугомонные рвачи, что некогда выделяли немалые средства на «социальную ответственность бизнеса», делали это не по зову сердца, а потому, что так велят современные корпоративные правила: регулярный отчет о корпоративной социальной ответственности является оборотной стороной деятельности любой работающей на международных рынках компании.
К чести России, так было не всегда. Нет, «пена», преклоняющаяся перед сиюминутным богатством, рассыпающимся в прах уже в третьем поколении, присутствовала и сто, и двести лет назад, но экономика страны держалась не на ней. Сердцевина, олицетворявшая дух русской экономики, отличалась не только безупречным качеством ведения дел или верностью данному слову, но и той благотворительностью, милостью, дышащей и поныне.
Начнем с богатейшего клана фабрикантов Мазуриных, хозяев Реутовской текстильной мануфактуры. Парижский Свято-Александро-Невский кафедральный собор на рю Дарю (rue Daru), благодаря которому Мазуриных до сих пор помнят в Европе, возведен в основном на деньги Митрофана Мазурина.
Мазурины, возводя храмы, заботились не только об отмолении грехов. Один из сыновей Митрофана Сергеевича — Федор, коллекционировал древние книги и рукописи. После смерти собирателя ценнейшее собрание было не вывезено за бугор и не распродано по дешевке наследниками, а пожертвовано архиву Министерства иностранных дел России. Блаженный, что говорить.
Сестра Федора, Вера Бахрушина (Мазурина), завещала не передать капиталы в абстрактный благотворительный фонд, как не так давно пиарно объявил один из новоявленных нуворишей, а построить амбулаторию в комплексе Бахрушинской больницы (ныне больница №33 в Москве на Стромынке, 7), что и было исполнено дочерьми.
Племянник Федора, Николай Мазурин, в 1886 году купил землю и выделил огромные по тем временам деньги — 500 тыс. рублей — не на строительство гостиницы для почасовых случек, а на устройство и содержание Дома призрения для лиц московского купеческого и мещанского сословий русского происхождения и православного вероисповедания. Уже через год Дом призрения по московскому адресу Котельническая набережная, 17, был открыт: обитатели купеческого отделения заселились в отдельные комнаты, имея полноценный обед из трех блюд, а постояльцы мещанского отделения расположились в общих палатах и были обеспечены форменной одеждой.
Кроме того, в 1880 году Николай Мазурин вместе с братьями Павлом и Алексеем пожертвовали 100 тыс. рублей, но не будущим организаторам чартеров с проститутками на элитные курорты, а Московской практической Академии коммерческих наук, смешно сказать, на стипендии. Современные богатеи, поди, не заграничные университеты оканчивали, но кто-нибудь слышал, что какой-либо «поднявшийся» имярек оплачивает, скажем, питание малообеспеченных студентов своей альма-матер? Чтоб молодые и потому голодные ребята получали каждый месяц, например, в профкомах бесплатные талоны на еду в студенческих столовках?
Или Савва Морозов, известный на весь мир не столько как владелец текстильных фабрик, сколько как выдающийся меценат и один из основателей МХТ (вместе с льняным королем Константином Алексеевым, известным как Станиславский), на создание которого он потратил более 300 тыс. рублей, построив в том числе здание театра в Камергерском переулке. Для работников своих мануфактур и членов их семей Савва возводил бесплатные общежития, больницы, бани. Может, кто-то из нынешних «капитанов бизнеса» хотя бы один жилой дом для работников построил, не слыхали?
Сын Саввы Тимофеевича, Сергей Морозов, также был меценатом: поддерживал художников Василия Поленова и Валентина Серова, стал одним из учредителей Музея изящных искусств на Волхонке (ныне Музей имени А.С.Пушкина). Кто-то скажет, будто один богатый товарищ создал музей для ювелирных пасхальных яиц, но сами-то изделия что, по-прежнему оформлены на офшоры? И случись что с хозяином, будут преспокойно вывезены?
К слову, на деньги отца Саввы, Тимофея Саввича Морозова, были построены гинекологическая клиника на Девичьем поле, лаборатория механической технологии волокнистых веществ Московского технического училища, многочисленные церкви и богадельни. Могут ли похвастаться хоть чем-нибудь подобным нынешние шакалы?
Нет, они же не идиоты деньги в собственную страну вкладывать. Вот футбольные или баскетбольные клубы в Старом и Новом Свете — совсем другое дело. Выплачивать сумасшедшие гонорары именитым арабам и афроамериканцам — это вам не на тупых русских лапотников тратиться.
Кстати, качество продукции на фабриках Тимофея Морозова было высочайшим, что достигалось в том числе за счет беспощадных штрафов. Однажды такая практика привела к забастовке на одной из морозовских мануфактур. Для разрешения которой было издано положение об обращении всех штрафных денег в особый капитал с назначением на нужды рабочих. А сейчас что? Тут же выгонят и гастарбайтеров наймут.
Идем дальше. Федор Шаляпин ныне канонизирован как выдающийся оперный бас. Но благодаря чьей, в первую очередь материальной, поддержке Федор Иванович смог «выбиться в люди»? Спасибо предпринимателю Савве Мамонтову, о котором Шаляпин в своей «Автобиографии» сказал так: «Савве Ивановичу я обязан своей славой. Ему я буду признателен всю мою жизнь».
Эй, абрамовичи, кто-нибудь напишет про вас столь же проникновенные строки? После выхода «Автобиографии» в 1907 году больше ста лет прошло, уже и о Мамонтове подзабыли, а Шаляпина до сих пор почитают. И его небезгрешному спонсору кланяются (грешки, видимо, были — в 1899 году Мамонтова ненадолго арестовали по подозрению в воровстве при строительстве Северной железной дороги).
Еще один штрих. В семье Рябушинских существовал обычай совместного с работниками празднования бизнес-юбилеев. К примеру, в 1906 году, когда отмечалось столетие дома Рябушинских, в Москве был устроен торжественный обед, где за одним столом сидели глава семьи с родственниками и приказчики, бухгалтеры, прядильщики, ткачи. После обеда гостей повезли в московские театры, где для них были заранее выкуплены ложи.
Другие промышленники нанимали специальный транспорт (тогда по преимуществу речной или железнодорожный) для доставки гостей не только в столицу, но и к местам расположения своих предприятий, открывали в честь памятных дат лучшие для того времени больницы, премировали работников подарками. В современной России известен, пожалуй, лишь один «титановый» богач, что вложился в суперсовременную клинику на своей малой родине, остальные отделываются подачками. Или привозят лабухов за бешеные гонорары.
И, конечно, иконопись — древнейшее, ставшее истинно русским, недооцененное и поныне искусство. Ценнейшие коллекции древних икон были у ведущих промышленников Рахмановых, Третьяковых (тех самых, основателей знаменитой галереи), Солдатенковых, Егоровых — всех не перечислишь.
Скажете, только русские были благотворителями? Отнюдь. Пожалуй, наиболее известным иностранцем, пожертвовавшим на развитие российской науки колоссальные по тем меркам 3,5 млн рублей, был этнический немец Гуго Марк. Причем жертвовал он не только в благополучные годы, но и во время Первой мировой войны.
На деньги Марка был построен и 1 января 1917 г. торжественно открыт Физический институт Московского научного института на Миусской площади (впоследствии Институт биологической физики), а также Институт экспериментальной биологии в доме 41 в Сивцевом Вражке и Московское научное издательство. Дабы не бросать тень своим немецким происхождением на Общество Московского научного института, Марк все пожертвования осуществлял анонимно, и о его благотворительности был осведомлен узкий круг лиц. Одним из которых был всемирно известный русский физик-экспериментатор, первым подтвердивший вывод Максвелла о наличии светового давления — Петр Лебедев.
Впрочем, у нас есть один богатый мобильный связист, что также помогал преимущественно либеральной гуманитарной науке. Но прежде чем помогать, сей досточтимый господин зачем-то вывел все деньги в офшоры, откуда и «пулял» понемножку. Любопытно оправдание, выдвинутое великовозрастным дутым «гуру» либеральной экономической мысли: «Все так делали». Воровали то есть.
…Мы часто слышим, что в России, дескать, деловой климат плохой, оттого к нам не идут иностранные инвесторы, а собственные капиталы утекают из страны всеми правдами и неправдами. Одним из главных факторов деловой духоты называется несоблюдение прав собственности, вызванное прежде всего нелегитимностью несправедливой приватизации 1990‑х.
А каким должно быть отношение людей к массовому ограблению, счастливо осуществленному «ворьем» и его приспешниками? Одобрительным? Поощрительным? Восхитительным?
Кстати, куда делся ваш ваучер?
