В социально-экономическом отношении Америка для России — путеводная звезда. Да-да, это так — несмотря на всю антиамериканскую риторику. На российских просторах, конечно, еще остались пережитки советской уравниловки и гуманных принципов (вспомним «Моральный кодекс строителя коммунизма»), которые когда-то насаждали через все общественные институты. Но они быстро уходят в небытие под ударами копыт ненасытного золотого тельца.
Для того, чтобы понять, куда ведет этот путь, надо посмотреть на все ту же Америку. Нынешняя предвыборная кампания в США демонстрирует такую степень озлобленности электората, которой не было, наверное, лет сто с гаком — со времен грубой, безудержной наживы капиталистов и полного бесправия трудящихся. (Я вынужден говорить об этом марксистским языком, потому что иначе никак не скажешь). С тех времен, когда работали по 14 часов без выходных, отпусков, больничных, компенсаций за травму на производстве, пособий по безработице, установленных законом минимальных зарплат и т.д. Не было ничего. Вкалывай, пока можешь, и скажи спасибо, что тебя держат на работе.
В Америке, как и в Европе, капитализм был смягчен социальными реформами лишь после того, как пролилось много крови: добровольно делиться работодатели не хотели, народ бастовал, бастующих расстреливали... В США войска жестоко подавили и Большую железнодорожную забастовку 1877 года, и Пульмановскую забастовку 1894 года, и забастовки шахтеров в 1912, 1913, 1919, 1920 годах... Все это было — из песни слов не выкинешь. Но позже был и капитализм с «человеческим лицом» вместо пресловутого «звериного оскала». Со всеми социальными «смягчителями», о которых говорилось выше, и многими другими.
А потом, в конце ХХ века, начался откат в прошлое. Глобализация, аутсорсинг, жульнические финансовые схемы — всё во имя наживы, и всё мало, давай еще, еще... И вот уже Америка стала стремительно возвращаться в прошлое столетней давности. Реальные доходы населения неуклонно снижаются уже сорок лет, богатые становятся все более неприлично богатыми, бедные — все более нищими. Сокращается средний класс — костяк американского общества на протяжении многих десятилетий. А главная беда — в том числе и для России — то, что американская модель распространяется по всему миру. Все это является естественным результатом влияния американской экономики на мировую: экономика США — это почти четверть глобального ВВП.
Лондонский журнал The Economist «посмотрел со стороны» на американскую ситуацию. И не просто «со стороны», а со стороны прибыли — этой святая святых рыночной экономики. «Америка, — пишет это авторитетное издание, — была страной возможностей, страной оптимизма. Теперь возможности стали прерогативой элиты: две трети американцев считают, что экономика действует в интересах денежных мешков. А оптимизм превратился в злобу. Ярость избирателей — это движущая сила «восстаний» Дональда Трампа и Берни Сандерса...»
The Economist нашел первопричину «восстаний» — это практически полное отсутствие конкуренции, которое дает крупным компаниям непомерную норму прибыли. У американских компаний она на 40% выше, чем в других странах. Я проверил на сайте финансово-исследовательской фирмы Yardeni Research, Inc.: ее графики показывают рост чистой прибыли корпораций (после уплаты налога) по отношению к росту ВВП страны. Прибыли растут быстрее — с рекордным опережением.
Вообще-то прибыльность — это как бы изначально по определению позитивное понятие: считается, что всякое предприятие, частное или государственное, должно быть прибыльным — иначе оно не имеет права на существование. Но так было не всегда и не везде. В разных странах в разное время и в разных масштабах освобождали от бремени прибыльности общественно-полезные отрасли — здравоохранение, образование, социальное обеспечение, общественный транспорт, связь и т.д.
В этом отношении Америка была и остается одной из самых отсталых стран: в США нет ни всеобщего бесплатного медицинского страхования, ни оплачиваемых отпусков по беременности и родам, ни всеобщих минимальных пенсий по старости вне зависимости от трудового стажа, ни бесплатного проезда на общественном транспорте для пенсионеров, ни бесплатного обучения в государственных вузах. Говорят, когда-то, на заре их существования, они были бесплатными, но потом быстро коммерциализировались и с тех пор неуклонно дорожают. (Конечно, они дешевле, чем частные престижные университеты типа Гарварда или Принстона, где год учебы на бакалавра уже перевалил за $60 000, но и 20–30 тысяч в год тоже не пустяки). Кандидат в президенты Берни Сандерс, который гордо именует себя социалистом, хочет, чтобы вузы, живущие за счет денег налогоплательщика, вновь стали бесплатными, — и это правильно!
Плохо то, что Россия выбрала — сознательно или по стечению обстоятельств — в качестве модели социально-экономического развития именно Америку. В России номинально есть бесплатная медицина, сосуществующая с коммерческой, но ее жизненное пространство неуклонно сокращается и скоро, видимо, сойдет на нет. То же самое происходит в сфере образования. И, как и в США, в России действуют мощные отраслевые лобби, которые — будем называть вещи своими именами — покупают нужное им законодательство, позволяющее дальше взвинчивать цены на лекарства, медицинское обслуживание и учебу. (К этому добавляется более высокий, чем в США, коэффициент коррупции, ведущий к дополнительному удорожанию всего, чем пользуются россияне).
В отношении прибыльности Россия и Америка являют собой две очень разные картины. В ноябре прошлого года «Коммерсант» писал, со ссылкой на аналитические данные Банка России, что «уровень валовой прибыли в экономике России остается одним из самых низких... из стран с сопоставимыми доходами на душу населения». А вот в том, что касается структурных проблем — монополизации, о которой пишет журнал The Economist, — между США и РФ есть значительное сходство. Исследование РЭШ и Корпоративного университета Сбербанка показало, что на долю 5% нефтегазовых компаний (из 643 корпораций, создавших 77% российского ВВП в 2014 г.) приходилось 88% прибыли. Диспропорция налицо — это очевидно каждому, даже не экономисту.
У американцев монополизация не достигает российских высот, но усиливается с каждым годом. Слияния и поглощения приобрели характер эпидемии — это касается банков, авиакомпаний, телевизионных провайдеров (кабельных и спутниковых компаний), фармацевтических корпораций и т.д. Для потребителя это на практике означает лишь одно: ему дают меньше, а берут с него больше.
Если в 1990-е годы вероятность того, что высокоприбыльная американская компания останется таковой через 10 лет, составляла 50%, то сегодня — 80%. Это что — они такие молодцы? Новаторы, изобретатели, умелые инвесторы, вкладывающие свои прибыли в развитие производства и тем самым умножающие прибыль? Да ничего подобного! Высокая и стабильная прибыльность идет в основном от жадности: вместо того чтобы вкладывать деньги в развитие бизнеса или снижать цены на свою продукцию, корпорации их раздают акционерам и остаток держат «в кубышке» — что называется, «жмут копейку». Как указывает The Economist, избыточная ликвидность американских компаний (та самая «кубышка») составляет $800 млрд. в год, что близко к 4% ВВП страны. Если бы корпорации просто вернулись со своих рекордных прибыльных высот на исторически средние показатели, американский потребитель, как считают экономисты, сразу получил бы 2% экономию расходов. Но не получит!
С точки зрения интересов страны допускать подобную ситуацию — по меньшей мере недальновидно. В США особенно, так как там на частном потреблении держится примерно 70% ВВП. Но и в России, где этот показатель несколько ниже (порядка 50%), безнаказанно «опускать» потребителя — очень рискованное дело. И не только в экономическом, но и в социально-политическом отношении: стабильность общества быстро идет на убыль под воздействием обнищания. А оно стало реальной перспективой для миллионов россиян — свой вклад внесли низкие цены на нефть, а также отсутствие иностранных инвестиций и доступа к рынкам капитала как следствие санкций. «МК» недавно сообщал: аналитики ожидают падение доходов населения в ближайшие несколько лет на 22–30%; только в 2016 году кошельки россиян «похудеют» на 5%.
...По состоянию на прошлый год 14,5% жителей США находились ниже уровня бедности. И 16% россиян. Вот так мы догнали и перегнали Америку.
У любого государства есть рычаги воздействия на корпоративную жадность — нужна только политическая воля. И желательно — не слишком поздно.
