Как указывает газета The Wall Street Journal, апрельская встреча в Дохе является расширенным продолжением «пакта, заключенного 16 февраля между Саудовской Аравией, Россией, Катаром и Венесуэлой, который предусматривает замораживание их добычи на январском уровне с целью сбалансировать предложение нефти со спросом и поднять цену, которая в этом году достигла самой низкой отметки за 12 лет».
Мировые СМИ сообщают о предварительно достигнутом согласии в отношении того, чтобы сделать исключение для Ирана: эта страна заявила о своем намерении пока не присоединяться к коллективной акции, поскольку она только-только начала качать нефть «по-взрослому» — после отмены санкций. Но главное — участие России и Саудовской Аравии, двух крупнейших мировых производителей нефти: их добыча составляет соответственно 11,6 и 10,9 млн баррелей в день.
Блеф или реальность? И что дальше?
Впрочем, по мнению некоторых, это ничего не значит — финансовый телеканал CNBC называет игру Москвы и Эр-Рияда «нефтяным блефом»: цену на нефть пытаются поднять не конкретными действиями по ограничению чрезмерной добычи, а разговорами о ее сокращении. Журнал Forbes подвергает сомнению надежность России в плане нефтяных самоограничений: он указывает, что РФ «нарушила дух как минимум двух последних соглашений об ограничении производства нефти, которые были заключены после падения нефтяных цен в 2001 и 2008 годах».
Тот же Forbes приводит мнение аналитика французской банковской корпорации BNP Paribas, который считает: замораживание саудовской и российской нефтедобычи на уровне января может только усугубить ситуацию на глобальном рынке нефти, поскольку уровень этот является рекордно высоким.
Журнал также указывает, что сбить цену на нефть нельзя без ограничения добычи в США, Ираке и Иране. Об Америке речь пойдет чуть позже, а вот Ирак в январе выдавал на-гора по 4,35 млн баррелей в день и заявлял о своих надеждах довести добычу до 6 млн баррелей к концу этого десятилетия. Иран в январе качал по 2,9 млн баррелей в день, в феврале — по 3,1 млн баррелей, а к 2018 году он хочет довести свою ежедневную нефтедобычу до 5,7 млн баррелей. Это замораживание?
Тем временем спрос на нефть не увеличивается — и такой перспективы не просматривается. Никакого быстрого роста мировой экономики сегодня нет: есть в лучшем случае неустойчивый рост, как в США, а в худшем — падение ВВП, как в Японии. Производство энергии за счет альтернативных источников (солнце, ветер и т.п.) медленно, но верно растет, как растет и энергоэффективность. Запасы нефти остаются избыточными, а ее добыча — неоправданно высокой. Международное энергетическое агентство (МЭА) прогнозирует, что во втором квартале этого года предложение нефти будет превышать спрос на 1,6 млн баррелей (сейчас превышение еще больше, до 2 млн), и даже во второй половине года будет сохраняться вилка в несколько сотен тысяч баррелей в день. Учитывая все это, ощутимого роста нефтяных цен в ближайшее время МЭА не предвидит.
И даже в более отдаленной перспективе высоких цен не просматривается. Выступая в феврале на Международной неделе нефти в Лондоне, профессор энергетической политики Оксфордского университета Дитер Хелм сказал, что даже $50 за баррель еще очень долго будет «очень высокой ценой на нефть».
На смену буму пришел баст
Бум (boom) — слово, заимствованное из английского языка. Оно означает подъем, расцвет, быстрый рост. Давайте для симметрии позаимствуем еще одно слово из английского языка: баст (bust), значение которого диаметрально противоположно буму. Сейчас в американской нефтедобывающей промышленности происходит именно баст — бум остался в прошлом. Виной тому, как можно догадаться, низкие цены на нефть. Которые вопреки распространенной теории заговора США не специально устроили в пику России: Америка сама терпит от них экономический ущерб, и некоторые эксперты даже предсказывают, что дешевая нефть может спровоцировать возврат Штатов в рецессию.
Согласно прогнозу Международного энергетического агентства, добыча нефти-сырца в США, которая в 2015 году составляла 9,4 млн баррелей в день, в 2016-м снизится до 8,7 млн (февральская цифра — 9,1 млн), а в 2017-м — до 8,2 млн. Причем МЭА отмечает, что спад был бы еще более резким, если бы параллельно с сокращением добычи тяжелой нефти на сланцевых месторождениях не происходило наращивание производства обычной, легкой нефти в акватории Мексиканского залива.
Когда цена за баррель западнотехасской нефти WTI упала до $40 (а она доходила и до $27), американским производителям дорогой по себестоимости сланцевой нефти стало невыгодно ее качать — и они начали закрывать действующие скважины вместо того, чтобы бурить новые. В середине марта с.г. в США было 480 нефтяных и газовых буровых вышек; полтора года назад, в октябре 2014-го, их насчитывалось 1609!
В Северной Дакоте, этом эпицентре сланцевого бума, согласно прогнозам экономистов, с 2015 по 2017 год исчезнет 32,6% рабочих мест в добывающей промышленности — и обслуживающие ее отрасли (торговля, жилищный сектор, финансовые и компьютерные услуги и т.д.) понесут сопоставимый урон. Ценовое падение нанесло удар и по другим нефтегазодобывающим штатам — это Техас, Оклахома, Аляска, Луизиана и др. На Аляске, к примеру, безработица выросла с 6,4% в прошлом году до 7,7% в феврале этого года. В Техасе показатель безработицы за январь 2016 г. — 4,5% (в январе 2015-го было 4,4%) , замедлился рост ВВП (хотя он еще выше среднего по Америке).
Новые фокусы нефтяников
Мы можем дальше расширить свой словарный запас английского языка, изучая действия американских нефтегазодобывающих компаний в новой, неблагоприятной ситуации. СМИ сообщают, что на многих месторождениях они применяют «чоукинг» (choking) — буквально это значит «удушение» или «придушивание». Вместо того чтобы давать нефтяным и газовым скважинам выдавать продукцию в максимальных количествах (это обычно происходит в первые девять месяцев эксплуатации, после чего отдача скважины падает на 70%), они делают легкое «удушение» молодой скважины, чтобы она сохранила побольше содержимого к моменту предполагаемого подъема цен.
Еще один прием называется «лифтинг» (lifting) — «подъем»: речь идет о «подъеме» дополнительных баррелей нефти из выработанной скважины, которая приближается к концу своей жизни. Стоит «лифтинг» недорого, а доход приносит исправно. Это опять же помогает нефтянке продержаться до повышения цен, когда можно будет расконсервировать старые и запускать новые скважины. Для сравнения: бурение и разрыв пласта новой скважины обходится в сумму от $3 млн до $6 млн, а оживление угасающей скважины путем искусственного «подъема» (это может быть закачка химикатов или газа, применение электропомпы и др.) стоит от $250 тыс. до $500 тыс. Как говорится, почувствуйте разницу.
Но в самое последнее время, после того как российско-саудовская договоренность повернула ценовой вектор «на север», американские нефтяники впервые за последние месяцы стали увеличивать количество работающих скважин. Если цена на нефть будет и дальше расти, ее производство в Штатах быстро вернется на прежний уровень и будет увеличиваться. Результатом этого станет падение мировых цен на «черное золото». Такой вот заколдованный круг.
Bloomberg сообщает, что в этом году 44 североамериканские нефтедобывающие компании потратят на свои проекты $78 млрд: это значительное снижение по сравнению с прошлым годом, когда они вложили в развитие производства $101 млрд. Но ценовые перспективы остаются плохими, несмотря на ограничение роста нефтедобычи и невзирая на грядущие соглашения в Дохе.
Жизнь после нефти начинается сегодня
Bloomberg приводит мнение главы французского нефтегазового гиганта Total Патрика Пуйаннэ: он считает, что нефтегазовая отрасль «стоит перед лицом кризиса». Очень пессимистично настроен и босс концерна BP Роберт Дадли: не так давно он мрачно пошутил, что скоро люди будут наполнять нефтью свои домашние бассейны.
Правда, подчиненные Дадли совсем недавно опубликовали ежегодный доклад «Перспективы энергетики», в котором BP предсказывает постепенную ликвидацию избытка нефти на мировом рынке и возврат высоких цен — они в будущем якобы будут неоднократно подскакивать до $100 за баррель. Вплоть до 2035 года, утверждает компания BP, нефть будет составлять 80% глобального энергобаланса, а спрос на нее будет значительно расти — в основном за счет развивающихся экономик. Такая вот диалектика противоречий у одной из самых крупных в мире нефтегазовых компаний.
Общественная организация Oil Change International, которая выступает за скорейший отказ от ископаемых углеводородов, заклеймила доклад BP как «пропагандистскую акцию в защиту ископаемых видов топлива». Эта организация верит в скорое, совсем скорое исчезновение нефти из мировой энергетики и по мере сил содействует этому.
Итак, у каждого свой анализ, свой прогноз, своя перспектива. Споры о будущем нефти и цен на углеводороды, несомненно, продолжатся — как будут продолжаться и биржевые спекуляции, и дипломатические маневры, открытые и закулисные, с целью повлиять на ценообразование. Но общая тенденция ясна — недаром даже Саудовская Аравия, чья экономика зиждется на нефти, взяла курс на развитие альтернативной энергетики. Нефть на Земле кончится в этом столетии — не важно, на 20 лет раньше или позже. Ее потребление будет сокращаться под влиянием таких факторов, как необходимость борьбы с глобальным потеплением, повышение энергоэффективности и ускоряющееся развитие альтернативных энерготехнологий.
В январе этого года мне попалось на глаза сообщение о том, что Технологический университет Лаппеенранта (Финляндия) смоделировал энергетическую систему России и Центральной Азии, полностью работающую за счет возобновляемых источников энергии. Финские исследователи пришли к выводу, что постсоветская Евразия, богатая солнцем, ветром, гидроресурсами, геотермальными источниками, морскими приливами и т.д., могла бы уже к 2030 году полностью переключиться на альтернативную энергетику. Видя ее сегодняшнюю, достаточно жалкую, роль в российской экономике, это трудно себе представить. А может быть, это реальная (и рациональная) перспектива?
