Начало августа ознаменовалось резким ростом цен в магазинах. И речь не только о традиционных продуктовых «ньюсмейкерах» — рисе и гречке, которая вновь скакнула на днях и прибавила в стоимости 2,5 раза по сравнению с прошлым летом. На упаковку молочных изделий формально цена остается прежней, только в литровую ПЭТ-бутылку теперь заливают всего 900 миллилитров продукта. А вот колбасы, с весом которых не забалуешь, в ряде сетей подорожали до полутора раз по сравнению с началом лета.
Одновременно рубль снова начал бить антирекорды по отношению к западным валютам. Население при этом ведет себя тихо и благодушно: ни намека на недовольство. Наших сограждан действительно перестали интересовать цены или отсутствие реакции на подорожание связано с сезоном отпусков? И если верно второе, то как себя поведут россияне осенью? Ожидает ли нас потребительская паника или голодные акции протеста?
Социологи— тоже люди, склонные к отдыху, и опросов о ценах в отпускной период они не проводили. Ближайшее исследование на этот счет «Левада-центр» планирует начать в десятых числах августа, а обнародовать ближе к сентябрю. Но мы попросили ведущего специалиста по потреблению и уровню жизни этой службы, социолога Наталью Бондаренко, предположить, что же скажут респонденты и как они готовы бороться с глобальным подорожанием?
— Рост цен традиционно является самой упоминаемой проблемой при опросах,— утверждает эксперт. — Озабоченность этим всегда существовала независимо от того, стабильны они или нет. В периоды, когда цены не поднимались, респондентов тревожило ожидание их роста. Но любопытно, что в периоды резкого скачка цен — в августе 1998, 2008 и 2014 годов — социологи фиксировали не острое недовольство происходящим, а только нагнетание страхов, что будет еще хуже. Когда цены стабилизировались — страхи возвращались к средним показателям, а недовольства так и не появлялось.
— Как, согласно опросам, россияне привыкли бороться с подорожаниями: только экономией или с использованием протестов?
— Мы внимательно изучаем протестную активность, и до сих пор ее динамика никак не совпадала с ростом цен. В Россия это два разных, совершенно несогласованных процесса. Падение уровня жизни до сих пор не приводило к росту протестов за исключением отдельных моногородов.
Среди наших граждан есть группа, которая готова протестовать всегда, она увеличивается, когда появляется политический предлог, но с желудком это никак не связано.
Прошлой осенью 70% опрошенных говорили, что отреагируют на рост цен так: будут меньше тратить на покупки, откажутся от курортного отдыха. Еще 20%, более состоятельные, планировали увеличить расходы на покупки, чтобы не потерять деньги из-за обесценивания. Устраивать акции планировали считаные единицы респондентов.
— Большинству россиян проще пересмотреть свой режим питания, сократить потребление, чем выходить на улицу,— соглашается с социологом в разговоре с «МК» гендиректор Центра политической информации Алексей Мухин. — Тем более что ценовые вспышки не бывают долгими. Они очень быстро нивелируются разговором Правительство РФ с ритейлерами. Понятно, что сейчас люди в отпусках, продажи временно упали, и ритейлеры боятся уйти в минус. Поэтому и решили надуть цены, чтобы избежать рисков и поднакопить жирку. Но я полагаю, что к середине-концу августа им жестко скажут: хватит.
— Как поведет себя население, если власть вдруг этого не сделает и цены продолжат расти?
— Люди перестанут покупать дорогие товары, и продавцы все равно будут вынуждены вернуть цены на доступный уровень. Как это происходило в 90-е. Даже в это тяжелое время голодных бунтов у нас не было. Это не в нашей культуре.
— Людей в обозримом будущем будет сдерживать от протеста вовсе не равнодушие к ценам и своему желудку,— полагает гендиректор Центра политических технологий Игорь Бунин. — Главная причина — сохранившееся до сих пор ощущение общности с государством, возникшее после присоединения Крыма. Стране-победительнице можно многое простить.
Вторая причина вытекает из первой. После событий прошлого года люди недовольные, выходящие с протестом на улицу, стали восприниматься как враги, шпионы, «пятая колонна». Есть, конечно, и страх, что полиция применит против манифестантов силу, и память о том, что прошлые массовые акции никакого результата не дали. Добавим к этому, что у нас нет ни одной партии и общественной организации, которые могли бы возглавить протест: власть их очень сильно зажала.
Поэтому, как бы цены ни кусались, люди не пойдут на Болотную, но это вовсе не означает, что уровень жизни не отражается на их настроении. Есть такой индикатор— индекс эмоционального фона. По данным ВЦИОМ, в марте он показывал, что 63% москвичей не ощущают недовольства своей жизнью, а сейчас таких уже 47%, в среднем по России — всего 45%. То есть более половины россиян чувствуют себя несчастными. Эмоциональный фон резко ухудшается, это говорит об очень серьезной депрессии в обществе. Вместо того чтобы бороться за свой уровень жизни, граждане впадают в оцепенение. В краткосрочной перспективе для власти это неплохо.
— То есть сейчас у нас общество такое, что его можно спокойно морить голодом, сдачи оно не даст?
— Сейчас оно такое. Но власти нужно помнить, что депрессия может в любой момент перейти в маниакальное состояние.
