Инвестиционная активность крупнейших нефтегазовых компаний мира снижается. Почти полсотни проектов на сумму около $200 млрд так и не начнут реализовываться. Сделано это на фоне продолжения негативного давления на нефтяные цены на мировом рынке. Корпорации вынуждены сворачивать инвестпроекты, оптимизировать и сокращать затраты. Такая политика характерна для всех без исключения.
Британо-нидерландская RoyalDutch/Shell, после того как ее прибыль во II квартале упала на 33%, заявила, что снизит операционные расходы на $4 млрд, сократит 6,5 тыс. сотрудников и урежет капвложения на 20%. Причина — в компании не верят, что цены на нефть вырастут.
Того же мнения придерживаются в американской Exxon Mobil, объявившей о снижении капитальных затрат на 12%. В целом более 20 крупных нефтяных компаний США снизили инвестиции в 2015 году. Wall Street Journal оценивает эту сумму почти в $24 млрд.
Это происходит при существенном перепроизводстве нефти, которое оценивается от 2 до 2,7 млн баррелей в сутки, что сопоставимо со всей добычей Ирана в настоящий момент. Многие страны вышли на пик добычи — США, Россия, Саудовская Аравия. Другие — Ирак, Ливия и тот же Иран — заявляют о скором увеличении добычи. Это означает, что в 2015-м и, скорее всего, 2016 годах мировая добыча будет находиться на пике при сокращающихся инвестициях в новую добычу. Добавим, что за эти два года спрос должен вырасти минимум на 2,5 млн баррелей в сутки.
Очевидно, что развязка ценовой войны между странами ОПЕК и другими производителями (прежде всего сланцевой нефти в Северной Америке) подходит к апогею. Именно такой вывод делает руководство ОПЕК на встрече с министром энергетики России Александром Новаком 30 июля. Остается неопределенность по трем фундаментальным факторам.
Во-первых, резкое падение фондового рынка Китай породило опасения относительно будущего экономики этой страны. Главный вопрос: может ли потеря нескольких триллионов долларов капитализации китайских компаний и миллионов китайских инвесторов отразиться на динамике внутреннего спроса и инвестиционной активности, которые являются основными драйверами экономического роста Поднебесной? От этого фактора зависит, будет ли рост спроса на нефть в таком объеме, который сможет стабилизировать спрос и предложение. Ведь спрос со стороны США и ЕС растет слабо, несмотря на двукратное падение цен.
Второе — количество буровых установок, запасы и уровень добычи нефти в США. Парадокс, но какие-то 10–20 нефтяных вышек грошовой стоимостью, которые могут запустить или остановить всего за неделю, способны двинуть нефтяные котировки на 3–5% за один день!
Это главный спусковой крючок спекулятивной активности в Нью-Йорк и Лондоне. С конца 2014 года количество буровых снижалось, а запасы росли до исторических рекордов. Это определило небольшой рост цен с января по май — с $45 почти до $70. Но он оказался неустойчивым. Как только число буровых стало расти, нефть вернулась к годовым минимумам.
При этом чувствительность добывающих компаний США снизилась. Год назад для реализации проектов по добыче сланцевой нефти требовалось $70–80 за баррель. Сейчас при $50 можно вести действующие и разрабатывать новые проекты. Отрасль, состоящая из средних компаний, структурировалась, повысив эффективность, отбросив дорогостоящие проекты, сохранив прежний уровень добычи и даже продолжая ее наращивать.
Третий фактор — курс американского доллара. Нефть, как и многие другие сырьевые товары, торгуется по всему миру в привязке к доллару. Чем выше курс доллара, тем ниже стоимость нефти. Эта корреляция весьма устойчива. Впереди маячит решение Федеральной резервной системы США о росте процентных ставок, что неминуемо приведет и к росту доллара. Безусловно, это повлечет и снижение нефтяных котировок. Остается вопрос, как скоро это случится: в сентябре, октябре или позже?
Таким образом, неопределенность на рынке нефти не только не снижается, но и растет. Ждать «стабилизации» в ближайшее время точно не стоит.
