БРИКС обзаводится собственной финансово-валютной инфраструктурой — запускаются Банк БРИКС и совместный валютный пул для поддержки стран-участниц в кризисных ситуациях. Все это, безусловно, позитивные новости, которые оживленно обсуждали на саммите этой организации в Уфе. Но вокруг них создается не во всем адекватный информационный фон.
С одной стороны, для укрепления группы стран БРИКС складывается благоприятная политическая обстановка. Мировая интеграционная вершина — ЕС — закрыта грозовыми тучами, его кризис можно трактовать и как кризис мировой геополитической структуры, и на этом фоне выигрышно смотрятся новые объединения стран и их активность. Но одновременно есть опасность перегрузить БРИКС политическими задачами.
Есть немало тех, кто уже видит в только появляющейся инфраструктуре БРИКС или только создаваемом в Пекине Азиатском банке инфраструктурных инвестиций альтернативу засилью США в мировой экономике. Дело дошло до того, что министр финансов России Антон Силуанов согласен с тем, что «возможно, в будущем проекты Греции и других стран будут являться одними из тех, на которые будут направляться деньги банка БРИКС». Но он все-таки не распахивает дверь настежь: «Это произойдет в небыстром будущем». Другими словами, есть очевидная тяга придать группе БРИКС некий протестный, как бы сказали в советские времена, «антиимпериалистический» характер.
Да, современная экономическая мировая система, как и любая из существовавших, несправедлива. Развитые страны, на которые приходится меньшая часть населения земли, играют в мировой экономике решающую роль.
Как добиться большей справедливости? Кто ее носитель? Есть сторонники радикального решения. Все эти Бреттон Вудс, МВФ, Мировой банк консервируют существующую систему. Нужны новые альтернативные морально оправданные принципы. Это мнение не только западных антиглобалистов, тех же позиций придерживаются немало российских политических деятелей и даже экономистов левого или подчеркнуто национального толка.
Неловко напоминать: все это уже было. В ранней советской истории были попытки уйти от денежных стимулов — получилось еще хуже. Последовали сначала НЭП, которая была свернута по идеологическим и геополитическим причинам, потом по тем же причинам неудавшаяся косыгинская реформа, все завершилось крахом госплановской системы. Зато есть китайский опыт, основанный на реформах, которые, по сути, представляют собой ту же советскую НЭП, только развернутую.
Но значит ли это, что Китай меняет принципы мировой экономики? Нет. Просто он заставляет с собой считаться, в первую очередь добившись впечатляющих экономических успехов.
Значит, во-первых, именно Китай будет играть все более важную роль в том числе и в БРИКС. Во-вторых, геополитическая роль БРИКС, продвижение по маршруту к многополярному миру будет зависеть не от пожеланий «альтернативников», а от экономических результатов входящих в эту группу стран.
Весьма любопытна история самой группы. В 2001 году ее изобрел экономист Goldman Sacks Джим О’Нил. Думаю, в первую очередь он сделал это, чтобы привлечь внимание к своему банку, ведь именно ради этого крупные банки выдвигают курьезные прогнозы, рассчитывают любопытные пороговые величины, делают много другой, далеко не всегда необходимой для банка аналитической работы. Первоначально в БРИК входили Бразилия, Россия, Индия и Китай, Южная Африка присоединилась к группе в конце 2010 года, и английская аббревиатура пяти стран переводится как «кирпичи».
О’Нил сложил кирпичную кладку, руководствуясь тем, что в нее входят развивающиеся страны, отличающиеся крупными размерами и, соответственно, мощным потенциалом. Все остальное — географическое положение, экономические модели, политические системы, культура — у них совершенно различны.
В 2006 году у группы началась совершенно другая, вполне серьезная жизнь. Россия выступила с инициативой, которую остальные страны поддержали, возник не слишком горячий, но интеграционный очаг.
Однако, вернувшись в сегодняшний день, стоит подчеркнуть, что если в нулевых годах не только Китай, но и Россия демонстрировали ударные темпы экономического роста, подтверждая высокий потенциал БРИК, то теперь ситуация совсем другая. Россия развивается в противофазе по отношению к мировой экономике: если та постепенно набирает рост, то российская экономика пока неспешно, но неуклонно погружается вниз. Китай замедляет темпы роста и рискует столкнуться с масштабными долговыми проблемами. Зато Индия рвется вверх, по прогнозу МВФ, она может по темпам роста в 2015–2016 годах обогнать Китай.
В общем, перед БРИКС, а точнее, перед входящими в группу странами весьма сложные экономические задачи. Если они сумеют помочь друг другу их решить — замечательно. Но не стоит нарушать порядок ходов. Пора согласиться с тем, что именно эффективность экономики, которая, кстати, измеряется не только валовыми показателями, которые всегда выпячивают лидеры БРИКС, а в ВВП на душу населения, — это и решающий геополитический фактор. Иначе амбиции заведут совсем не туда, куда обещали.
