Герман Греф, Игорь Шувалов и Алексей Кудрин — пожалуй, это исчерпывающий перечень статусных лиц, чаще всего заявляющих о тщеславных премьерских амбициях. У них отличные друг от друга «предвыборные» программы, они по-разному преподносят Принципалу и обществу свои достижения и планы, но все их сигналы предсказуемо сводятся к одному: будет лучше, чем при зарвавшихся и завравшихся «медведевцах».
Пока Принципал медлит. Но, кажется, его выбор становится все очевиднее.
Реформатор
На днях в популярной бизнес-газете вышло развернутое интервью Грефа, в котором он изложил взгляды на реконструкцию работы увядающего правительства, отчитался, как Сбербанк успешно стреножит усугубляющийся кризис, делился впечатлениями от продуктивного общения с руководством крупнейших российских и иностранных компаний.
Кто-то может возразить: мол, публикация была приурочена к годовому собранию акционеров. Возможно. Но тогда при чем здесь воззрения Грефа на систему государственной власти, прежде всего исполнительной? «Источников для новой волны экономического роста пока не видно, — мудро замечает Греф. — Есть только один выход из ситуации — развернуть серьезные реформы всех отношений в экономике… Начать можно с системы исполнительной власти. Не надо трогать конституционные основы, более чем достаточно поля для деятельности в сфере реформирования исполнительной вертикали».
Опять институты, будь они неладны. Греф и примкнувшие к его интеллектуально-материальному лону аналитики упорно игнорируют вот что. Во-первых, мнение многих зарубежных экономистов, утверждающих, что нет ни хорошей теории, которая устанавливала бы связи между политическими институтами и ростом, ни надежных эмпирических доказательств существования таких связей. Во-вторых, все более очевидные преимущества государственного капитализма, при котором темпы экономического роста в целом не отличаются от аналогичных показателей стран с демократическими режимами. В-третьих, опыт Китая, ставшего первой экономикой мира при крайне слабых, по международным оценкам типа Doing Business или Transparency International, институтах.
Система медленно деградирует, резюмирует Греф и тут же предлагает создать новый институт, на этот раз — надправительственный центр реформ, при этом почему-то приводя в пример Малайзию (агентство PEMANDU). Помнится, во второй половине 90-х наши младореформаторы как с писаной торбой носились не с Малайзией — с Аргентиной, всячески популяризуя тамошний опыт, не спасший, впрочем, аргентинцев от дефолта в 2001 г.
Как бы там ни было, но нынче малазийский премьер передвигается по Куала-Лумпуру пусть с мигалкой и даже в крайнем левом, но в общем потоке. Без всякой охраны. Готов ли Греф предложить нечто подобное? Конечно, нет — Принципал может не понять юмора. Как и не хочет возглавить предлагаемую им организацию — видимо, перерос.
Промышленник
Шувалов в отличие от Грефа предпочитает посылать сигналы не через прессу, а преимущественно посредством публичных высказываний на медийных площадках. Многим памятно его майское объявление конца кризиса, хотя в январе в Давосе он размышлял о вхождении экономики России в более затяжной и глубокий кризис по сравнению с 2008 г.
Лично мне запомнилось шуваловское «десятилетие процветания», которое он предсказывал на сочинском заседании Валдайского клуба в октябре 2014 г. Еще один не менее интересный момент: Шувалову, как тогда показалось, очень нравится фигура брежневского премьера Алексея Косыгина. Возвышенного промышленника, но не крепкого, особенно в вопросах бюджетного распределения, хозяйственника а-ля Юрий Лужков или, пардон, Муртаза Рахимов. Со слов Шувалова, он неоднократно рассказывал Принципалу о бурных дискуссиях бронзовеющего генсека и молодого энергичного предсовмина (аналогии, на мой взгляд, понятны). Для сведения: «юный» Косыгин был почти на три года старше «дедушки» Брежнева.
Здесь не время и место анализировать косыгинские реформы, стержнем которых была неудачная попытка предоставить социалистическому предприятию, действовавшему в условиях плановой экономики и директивного ценообразования, чуть-чуть хозяйственной самостоятельности. Очевидно, Шувалов, как главный ответственный в правительстве за экономику, предпочитает работать или «генерировать процесс, не будучи нацеленным на результат» (это не авторский троллинг, а провокационная мысль Грефа). Заодно публично рассказывать о правительственных (читай, собственных) достижениях.
Насколько эффективным было бы премьерство Шувалова? Здесь уместен тезис автора «Черного лебедя» Нассима Талеба о водителе школьного автобуса (здесь — российской экономики), прежде многократно попадавшем в аварии, которому мы снова доверяем управление драгоценным транспортным средством. Нелишним будет вспомнить и о талебовских «завязанных глазах» у рулевого. Представляется, что Шувалов интеллектуально слеп, несмотря на все умственные усилия стоящего за ним пролиберального клана.
Наконец, последнее в этом разделе. Основоположники экономической теории Дэвид Юм и Джон Стюарт Милль в один голос (хоть и в разное время) говорили, что при введении любой системы правления необходимо исходить из того, что конечная цель претендента на власть — удовлетворение личных интересов. Какими видятся Шувалову возможные сдержки и противовесы для нейтрализации неизбежных, по мнению классиков, произвола, коррупции и привязанности к зарубежным активам?
Либерал
Вряд ли кто-то вспомнит хотя бы одну значимую политическую или экономическую проблему, свое мнение о которой в последнее время не обнародовал бы Кудрин. Вчера бывший глава Минфина сообщил «Интерфаксу», что не исключает возможного возвращения в исполнительную власть. На прошлой неделе он сделал целую серию громких заявлений. Вот лишь некоторые вопросы, не прошедшие мимо его взора: славный юбилей горбачевской перестройки, безрадостные перспективы нашей экономики, необходимость усиления требований при выдаче банковских лицензий, тупиковый путь в конфронтации с Западом, жесткая критика Закона об иностранных агентах. И это не считая докладов и информационных сообщений возглавляемого Кудриным Комитета гражданских инициатив.
Но не общественная активность, экспертная осведомленность или бюрократический опыт позволяет отнести Кудрина к основным претендентам на премьерское кресло. Поговаривают, что в последнее время Кудрин стал чемпионом по рабочим встречам с Принципалом. Иногда двум старинным товарищам главного кабинета страны не хватает, и тогда дискуссии перемещаются «в народ», например, на апрельскую прямую линию.
Но даже не это говорит о лидерстве Кудрина в гонке премьерских амбиций. Случись в ближайшей перспективе отставка правительства Медведева, Кудрин станет новым премьером прежде всего потому, что его знает и привечает тот самый Запад, напряженные отношения с которым перерастают для российской элиты из занозы в гнойный нарыв. Да и как можно не благоволить человеку, на протяжении многих лет вкладывавшему в ущерб собственной экономике десятки миллиардов долларов бюджетных средств в заокеанские долговые обязательства?
Собственно, в нормализации отношений с сильными мира сего и видится та самая, говоря традиционным экономическим языком, «эффективность» от назначения Кудрина премьером. В первую очередь через возврат к столь любимым халявным временам.
Будут ли реформы? Конечно, будут, как же без них. Школьный автобус еще на ходу.
