На прошлой неделе министр труда и соцзащиты России Максим Топилин, выступая в Совете Федерации, представил предложения своего ведомства по изменению пенсионной системы. В числе новаций — отмена выплаты пенсий работающим пенсионерам, чей ежегодный доход превышает 1 млн рублей, ликвидация действующего порядка наследования пенсионных накоплений и постепенный отказ от досрочного выхода на пенсию врачей, учителей и работников культуры.
Минтруд всеми способами выполняет высочайшее указание снизить дефицит пенсионной системы и тем самым сократить расходы федерального бюджета на его покрытие. Не зря же, комментируя инициативу об отмене пенсионных выплат пожилым согражданам, чей доход превышает 1 млн рублей в год, Топилин проговорился: «Это дает порядка 145 миллиардов за три года... порядка 100 миллиардов этих средств должно пойти на повышение пенсий». Получается экономия минимум в 45 миллиардов. Как говорится, с бору по сосенке.
Реализация этой меры крайне негативно отразится на российской пенсионной системе и экономике в целом по многим обстоятельствам.
Во-первых, наносится тяжелейший удар по ключевому элементу функционирования любой экономики — доверию. Те, кто в нулевые поверил власти, обещавшей за высокие пенсионные отчисления достойную трудовую пенсию по старости, и вывел доходы из тени, сегодня горько сожалеют об этом.
Во-вторых, работающие пенсионеры свое право на трудовую пенсию получили не от щедрот государевых, а заработали. Минтруд же, по сути, предлагает перевести пенсионное обеспечение из разряда страхового, когда выплаты зависят от долговременных взносов, в статус государственного. Как это было при советской власти и стало одним из главных факторов банкротства Союза. Известно, что в последние годы существования СССР пенсионные отчисления покрывали лишь 30% от пенсионных расходов госбюджета.
В-третьих, нынешние высокооплачиваемые пенсионеры вскоре будут вынуждены прибегать к различным «серым» уловкам, чтобы не показывать реальные доходы. Тем самым правительство, якобы уменьшая расходы пенсионной системы, на деле режет ее доходы. К тому же средняя зарплата в 83 тыс. рублей в месяц (1 млн рублей в год) продолжающих трудиться высококвалифицированных работников — отнюдь не редкость даже в бюджетной сфере, не говоря уже о частном секторе.
Если бы топилинское ведомство действительно было заинтересовано в бюджетной экономии, оно бы предложило распространить новые практики не на всех пожилых людей, а лишь на бывших чиновников и прочие категории пенсионеров, получающих пенсии не из ПФР, а из казны (или, проще, не трудовые пенсии по старости, а пенсии по государственному пенсионному обеспечению). Но это невозможно, поскольку нарушит незыблемый принцип бюрократической солидарности.
Схожие соображения возникают в ходе анализа почина Минтруда разрушить действующий порядок наследования накопительной части трудовых пенсий. Напомню, что по действующему законодательству наследование осуществляется в случае, если смерть застрахованного наступила до первой выплаты (например, если застрахованный не дожил до пенсионного возраста или, формально имея право на трудовую пенсию, отказался от нее и продолжал работать до внезапной кончины).
Позиция Топилина по вопросу прав собственности на пенсионные накопления известна — он считает их федеральной собственностью, что, собственно, и записано в ст. 5 Федерального закона «Об инвестировании средств для финансирования накопительной части трудовой пенсии в Российской Федерации». В то же время многие специалисты справедливо указывают, что раз застрахованный мог распоряжаться взносами, направляя их в тот или иной НПФ, то и наследование должно производиться в рамках наследственного права. То есть не по упомянутому выше закону, а по Гражданскому кодексу.
В подобных случаях кардинальные изменения должны касаться тех, кто только вступает в пенсионную систему. Для тех же, кто долгие годы формировал накопительную часть трудовой пенсии, переводил ее из одного НПФ в другой, руководствуясь суждениями о надежности и доходности, правила должны остаться неизменными. В этом суть доверия людей к государственным и общественным институтам.
У многих сограждан накопительная часть трудовой пенсии аккумулируется в государственной управляющей компании «Внешэкономбанк». Но это отнюдь не значит, что «молчуны» махнули рукой на свои накопления. Многие до сих пор так и не определились, с каким НПФ связываться, немало и тех, кто государству изначально доверял больше.
Однако не такой у нас главный социальный министр, чтобы скрупулезно взвешивать все «за» и «против». Рубить так сплеча, невзирая на то, что летящие щепки — это людские судьбы.
Впрочем, не будем чрезмерно строги к Топилину: чиновники всегда и везде руководствуются сиюминутными интересами. Видеть перспективу им не положено — завтра могут отставить. Видимо, только этим можно объяснить предлагаемый постепенный отказ от досрочного выхода на пенсию для врачей, учителей и работников культуры.
По мнению Топилина и К°, бюрократия на заре советской власти какая-то неправильная была, иначе чем объяснить, что первые льготы по досрочному выходу на пенсию были предоставлены как раз учителям в далеком уже 1925 году. Льготный педагогический стаж, высокая оплата труда, решение бытовых проблем привлекли в сферу среднего, а в дальнейшем и высшего образования многих талантливых педагогов и преподавателей, обучивших и воспитавших выдающихся советских военачальников, ученых, писателей.
В наши дни, когда всем уже очевидно, что будущее экономики опирается не на физический, а на человеческий капитал и зависит от уровня знаний, здоровья и, конечно, доверия между государством и обществом, правительство делает все, чтобы отставание России от мировых лидеров стало еще более заметным.
Зачем нам такое правительство?
