Владислав Корочкин, вице-президент «Опоры России»:
- Я не представляю себе, чем Россия может ответить на отключение SWIFT. Отключить Европу от газа? Пусть мерзнут, но мы-то от этого пострадаем еще сильнее. Активнее вести себя на Украине? Не хотелось бы идти по этому пути. А в экономическом плане мы ничего страшного для Запада сделать не сможем. Утешает то, что сейчас идет просто война угроз. Отключение России от SWIFT мне представляется маловероятным, как и ответные действия на это.
- И все-таки, если это произойдет, то насколько болезненным для нас будет отключение от SWIFT?
- Это будет очень плохо. Прекратятся на какое-то время поставки всей импортной продукции. Обращаю внимание: всей, а не только западной. Потому что станет не понятно, как за нее расплачиваться. При той зависимости от импорта, которая у нас есть, мы получим очень мощный удар и по потреблению, и по производству продукции с импортными компонентами.
Никита Масленников, руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития:
- Россия просто приостановит обслуживание внешних корпоративных долгов. По чисто техническим причинам, в которых мы не виноваты: как отдавать деньги в отсутствие SWIFT — чемоданами, что ли, возить? А наш внешний корпоративный долг — примерно $550 миллиардов. Причем в этом году наш бизнес должен вернуть $110 млрд по основному долгу и $23 млрд – по процентам. Уже в первом квартале мы планировали отдать свыше $41 млрд. Если Западу эти деньги не нужны — ну и ладно.
- Может ли Запад не вернуть нам деньги Фонда национального благосостояния, если мы прекратим обслуживать внешний долг?
- Нет. Активы ФНБ размещены в ценных бумагах высшей категории надежности, которые мы можем просто реализовать на рынке в любой момент. Кроме того, на всякий случай, в прошлом году Центробанк сменил депозитарий. Хранение этих бумаг вышло за пределы американской юрисдикции в более нейтральные страны.
- В какие?
- В ЦБ не хотят этого разглашать.
