Для начала анализа имеется повод: 11 декабря 2014 года исполнилось десять лет историческому решению об отмене прямых выборов населением регионов своих губернаторов.
Почему меня привлекает это, казалось бы, второстепенное звено номенклатуры? Да потому, что верхушка пирамиды без этого звена превращается в беспомощного «головастика». А нижестоящая бюрократия — в плохо организованную массу. Среднее звено — особенно в большой стране — это становой хребет всего правящего класса. Это те «ножки трона», о которых Евгений Евтушенко в одной из своих лучших поэм «Братская ГЭС» написал, что они трон «поддерживают, а когда им надо — придерживают».
1. Борьба за власть в регионах
Когда РСФСР в 1991 году вышла из СССР и стала самостоятельным государством, то самым логичным было бы избрание Учредительного собрания, депутаты которого приняли бы Конституцию нового государства.
Но Б.Н.Ельцин понимал, помня о результатах выборов народных депутатов РСФСР в 1990 году, что ничего гарантированного новые выборы ему не сулят. Тем более опасались новых выборов сами депутаты РСФСР.
И в итоге появилось совершенно незаконное соглашение. Президент одной из республик СССР — РСФСР — объявляется президентом новой России. А депутаты РСФСР автоматически становятся депутатами парламента этого государства. Эти депутаты дают Ельцину право назначать глав исполнительной власти в регионах.
Этот ситуационный компромисс дорого обошелся и самому Ельцину, и депутатам, и всей России.
Сначала депутаты России заставили Ельцина получать одобрение его кандидатур в региональных советах. Но ни достаточных денег, ни достаточных административных сил у Ельцина не было, и последнее слово чаще оставалось за региональными советами.
При таких лидерах регионов над единством России, в которой значительная часть регионов была к тому же национальными автономиями, нависла реальная угроза. Самой «болевой точкой» стала Чечня.
Ельцин решения проблемы создания «хребта» правящего класса не нашел, и она легла на нового президента — В.В.Путина.
На первых выборах Путин победил в первом же туре, но с минимальным перевесом. С таким запасам «прочности» плыть по волнам переходной эпохи было нельзя. Путь западных стран — демократический путь детальной регламентации прав центра, прав региональной законодательной и региональной исполнительной властей — был отвергнут. Был избран вариант перехода к фактическому назначению глав исполнительной власти в регионах решениями Президента России.
2. Первый крестовый поход на демократию
Федеральный закон от 11 декабря 2004 года вводил следующий порядок.
Кандидатуру будущего губернатора может выдвигать и предлагать только президент. Он выносит ее на согласование с региональным советом. Тот может одобрить или не одобрить. В случае неодобрения через несколько «заходов» президент может распустить этот совет и назначить новые выборы его состава.
Действующие губернаторы получили право не ждать истечения своего выборного срока, а обратиться к президенту и в случае его согласия превратиться из выборных в назначенцев.
В обосновании нового порядка было сказано немало слов о том, что выборы губернаторов стали не конкуренцией идей, а соревнованием денег, избирательных технологий, административных ресурсов. Много говорилось о консультациях президента в регионах с политическими партиями и общественными организациями. Увеличили число «заходов» на согласование до трех. Был установлен срок работы «назначенца» — пять лет.
Но суть новшества не изменилась. Речь шла о принципиальном изменении самой основы правящего класса. Из выборного он становился итогом решения президента.
Начался парад «преданности» губернаторов. Они один за другим шли на поклон к президенту (как когда-то ездили в Золотую Орду русские князья).
На чем базировались новые принципы формирования правящего класса?
Во-первых, на серьезном укреплении авторитета Президента России. И внутри страны, и за рубежом.
Во-вторых, на укреплении таких его «вертикалей», как армия, милиция, прокуратура. На создании новых президентских «вертикалей» — следственных органов, органов чрезвычайных ситуаций.
В-третьих, на формировании «вертикали» партии «Единая Россия».
В-четвертых, на серьезном ослаблении всей оппозиции президенту.
Но самое главное — пятое. У президента появился серьезный «золотой запас» в виде ренты от растущих доходов от экспорта углеводородного сырья. И этот запас не зависел ни от регионов, ни от партий. Теперь регионам было что терять от трений с Москвой.
Это был подлинно крестовый поход на ту демократию, которая установилась при Ельцине. Попиралась не только суть Конституции России, но и ее статьи. Владимир Рыжков насчитал чуть ли не десяток «покушений».
Но Кремль считал, что время создавать новый вариант правящего класса России уже пришло. Это был вариант однополярной единой России в виде пирамиды во главе с президентом.
Чего удалось добиться формируемому как однополярный правящему классу послеельцинской России?
Удалось усилить единство всех российских регионов.
Изменилась ситуация с национальными регионами России.
Прекратилось падение рождаемости.
Начали увеличиваться темпы роста экономики.
Выросли золотовалютные резервы государства.
Появился общепризнанный лидер России — фактор для России очень и очень важный.
Руководство России выдвинуло в качестве главной задачу модернизации России, хотя и обремененную разного рода «украшениями» типа Олимпиад.
В то же время начали усиливаться все известные по временам Брежнева советские болезни правящего класса, который и формирует, и контролирует себя сам.
Вместо разделения властей — подминание всех ветвей исполнительной властью.
А в самой исполнительной власти усиливалась роль кадров президента, хотя они не имели ни опыта, ни навыков, ни даже достаточных знаний для руководства огромной страной и вообще, и в переходную эпоху в особенности.
В результате — систематические неудачи кадровых решений, особенно болезненные на уровне губернаторов. И субъективизм с волюнтаризмом — главные болезни самозамкнутой административной бюрократической системы — вновь стали главной опасностью в России.
И все же власть коробейников, торгующих нефтью и газом и «распиливающих» ренту, могла бы продолжаться достаточно долго, если бы пирамида единой российской постиндустриальной номенклатуры и олигархии не столкнулась с другой пирамидой однополярного мира. Той, которую навязала человечеству захватившая господство в США группировка.
3. Сланцевый проект
После окончания холодной войны ведущие страны мира должны были бы искать механизм, который бы возместил США и России их грандиозные затраты на содержание и поддержание тех ракетно-ядерных сил, которые поддерживали мир и спасли человечество от катастрофы. Но победил эгоизм, и бывшие союзники бросились «в потребительство», игнорируя проблемы и затраты конверсии в США и России.
США пришлось сами думать о своих проблемах.
США ошибочно оценили крах советского государственно-бюрократического социализма как свою победу. И решили, что главным итогом этой победы должен стать на нашей планете однополярный мир, хотя к этому не были готовы ни нынешняя цивилизация планеты, ни сами США.
Создать однополярный мир только на основе ядерного оружия было, конечно, возможно, но экономически невыгодно. Чтобы однополярность давала эффект, ее основой решили сделать энергетику.
Попытки США взять под контроль нефть и газ Ближнего Востока и Ирана не удались. В дело пошел «запасной вариант» — так называемый проект добычи нефти и газа путем разрыва сланцевых пластов.
Когда-нибудь об этом проекте напишут не меньше книг, чем о знаменитом Манхэттенском проекте по созданию атомной бомбы. И о затратах миллиардов в стране, где чуть ли не каждая сотня тысяч долларов бюджета «на свету». И о секретности исследований и разработок. И о дезинформации опытных разведок России, ФРГ, Китая, Израиля и т.д. И о таком запудривании мозгов «специалистов», что даже когда созданные в США огромные хранилища уже заполнялись газом, эти «спецы» уверяли, что «сланцевый проект» — это нечто то ли сугубо экспериментальное, то ли даже нереальное. И о том, как прятались от «глаз» вращающихся вокруг Земли десятков спутников масштабные работы с помощью то ли удачно подвернувшейся, то ли специально «допущенной» катастрофы в Мексиканском заливе...
«Сланцевый проект» — несомненный выдающийся успех американского бизнеса, американской науки, американской администрации, американской разведки. А оппонентов США (и Россию в том числе) по степени их близорукости можно сопоставить только с отношением Гитлера к информации о разработке атомного оружия в США.
Как бы то ни было, через 20 лет после окончания холодной войны США получили достаточно нефти и газа и для себя, и для экспорта. Но при их высокой себестоимости.
Надо было создать ситуацию, при которой главные потребители — прежде всего в Западной Европе — начнут покупать эти более дорогие американские энергоресурсы.
Сначала начались «зеленые революции» в странах Азии и Африки. «Допустили» даже смену власти в Венесуэле. Но оставалась Россия.
И тогда родился «украинский проект». Создать на Украине такой режим, который мог бы перекрыть «трубу» из России в Западную Европу. Мог бы организовать добычу нефти и газа из украинских сланцев.
Украинский проект начали реализовывать, не жалея денег, скупая на корню утопавшие в трудностях группировки украинской бюрократии и олигархии. Используя законное недовольство народных масс Украины десятилетиями застоя и коррупции. Активно мобилизуя тех «шестерок» из западноевропейского союза, которые оказались недовольны командованием в нем ФРГ и Франции. Близорукие руководители этих стран бросились к США, забыв о том, что столетиями они жили и еще столетия будут жить со своими соседями в Европе. Если, конечно, не примут вариант скорого переселения на другие континенты то ли по модели чешского обувного короля Бати, то ли по силовой модели «отца народов» Сталина…
Специально США не ставили задачу «навредить» послеельцинской России. Они решали свои проблемы. А Россия оказалась чем-то вроде пусть не совсем случайной, но все же только дорожной помехи.
Конечно, если бы США обладали традициями великих империй прошлого, то они стали бы искать компромиссы. Ведь известно, что Александр Великий не навязывал захваченному им миру греческую модель. Точно так же известно, что ханы Золотой Орды десятки лет разрешали православной церкви спокойно действовать в их улусе, получая традиционную десятину. И султаны Османской империи очень старались представить себя законными наследниками византийских императоров. А в Российской империи «сосуществовали» и католики, и протестанты, и мусульмане, и иудеи, и буддисты. США тоже могли бы собрать всех, объяснить необходимость возместить свои затраты на «сланцевый проект». Нет сомнений, что Россия внесла бы свою «долю».
Но США — страна других традиций. США — страна традиций выгоды всегда и во всем. США создавались переселенцами из Англии, которые отказались от компромиссов в своем королевстве. Эти же люди вели потом долгую войну за независимость, опять-таки отвергая все компромиссы. Именно США десятилетиями уничтожали индейцев, хотя та же Англия сумела ужиться даже с кастовой системой Индии. Ожидать от таких США гибкости, переговоров, уступок было нереально.
Поэтому более чем логичная для США, но совершенно непонятная для Путина их реакция на его ожидание переговоров: «Не ваше дело!».
4. Противостояние
Россия была готова и к переговорам, и к уступкам, и к жертвам.
Но к одному она не была готова — к капитуляции. Ведь речь шла о перспективе утраты ренты от нефти и газа. А это означало для нашей номенклатуры повторение печальной судьбы М.С.Горбачева, когда цена на его нефть упала ниже 20 долларов за баррель.
Конечно, теперь уже смешно было даже упоминать о «невидимой руке рынка». И серьезные лидеры России во главе с Путиным приняли очень непростое для них историческое решение о смене всего внутриполитического и внешнеполитического курса страны. Суть нового курса — противостояние модели однополярного мира США.
В чем-то новая стратегия напоминает события 1992–1993 годов, когда Ельцин оказался перед перспективой развала экономики в результате гайдаровской «терапии» и развала Российской Федерации в духе Югославии. Чтобы устоять, он повернул руль против указаний США. Но теперь были нужны более масштабные меры.
Попробую отметить десять главных позиций нового стратегического курса.
Во-первых, перейти от монетаристских концепций хранения валютных запасов к активному их использованию.
Во-вторых, запланировали построить в обход Украины через Черное море в Европу новую трубу. И гарантировали эту трубу от судьбы украинской возвращением России Крыма.
В-третьих, активно поддержали на Украине силы, ориентированные на Россию и не желающие — наученные горьким опытом Чернобыля — превращения своей страны и ее народа в поле для изучения экологических последствий разрыва сланцевых пластов.
В-четвертых, приняли действенные меры по укреплению армии и военно-промышленного комплекса.
В-пятых, запустили масштабную кампанию в поддержку нового курса в средствах информации, особенно на телевидении.
В-шестых, приступили к активному противостоянию всем тем силам в России, которые оказались или идейно, или даже материально связаны с однополярной политикой США.
В-седьмых, развернули масштабную кампанию по поиску в мире тех стран, которые готовы, как и Россия, по разным соображениям противостоять США: от Китая до Турции.
В-восьмых, начали пересмотр исторических уроков России и СССР в области защиты собственных интересов.
В-девятых, приняли меры по укреплению единства народов России, перенеся упор с бюрократической «Единой России» на более широкий «Народный фронт», на сотрудничество с оппозицией.
В-десятых, решили радикально изменить сам принцип формирования правящего класса страны. Отказаться от назначенства и восстановить прямое участие граждан в выборе губернатора региона.
Что можно сказать об этих — и других, не названных — мерах?
Необходимы ли? Да.
Правильны ли? Да.
Разумны ли? Да.
И в то же время они недостаточны.
Во-первых, недостаточны в силу масштабов и глубины кризиса 2014 года. Только наши монетаристы, осилившие два-три американских учебника по экономики, финансам и бизнесу для уровня бакалавров и только видевшие список книг для МВА, а список книг для докторской степени вообще не видевшие, могут наивно и примитивно, но с профессорским видом повторять прописные истины о том, что в каждом кризисе за падением приходит подъем. О необычности кризиса-2014, о его причинах, о комплексе мер неокейнсианства, к которым прибегли развитые страны мира, наши «эксперты» не говорят и уверяют, что через пару лет все «утрясется», как и сказано в учебнике для бакалавров.
Во-вторых, недостаточны в силу наличия в составе команды Путина «пятой колонны» монетаризма — отряда кадров, которые можно назвать гайдаровскими. Сторонников пассивного ожидания объективных процессов — и по теоретическим соображениям, и по своей полной неготовности к чему-то кроме «распиливания ренты». Чего стоят их речи, полные упования на то, что «рубль устоится» (сам!). Что падение обязательно сменится через пару лет ростом (само!) и т.д. и т.п. Гайдаровцы висят как камень на шее новой стратегии Путина — даже когда они бездействуют.
В-третьих, недостаточность мер новой стратегии связана и с уровнем кадров искренних сторонников Путина. Желаний и готовности достаточно. Заверений в преданности хватает. Амбиции есть. А вот с амуницией плохо.
Нет закалки реальной борьбой. Это пока что кандидаты. Чего можно ждать от необученных новобранцев, известно по нашему опыту в Чечне или опыту украинских силовиков в Донбассе.
Недостаточность опыта и квалификации верных приверженцев Путина уже сказалась при целой волне назначений и снятий губернаторов. Эти выдвиженцы весьма браво выглядели в коридорах Москвы, но сразу же терялись при столкновении с реальностями российской глубинки. К ним можно отнести слова Пушкина о Фарлафе в «Руслане и Людмиле»: «В пирах никем не побежденный, но воин скромный средь мечей».
Другую проблему эти «окруженцы» создали Путину тем, что возвратили России Крым таким образом, что Крым-то вернули, но зато напрягли до предела струны, связывающие Россию с Белоруссией и Казахстаном.
В отношении этого второго слабого звена команды Путина можно повторить давнее замечание: все дороги в ад вымощены самыми добрыми намерениями.
В-четвертых, ряд мер новой стратегии или поспешны, или вообще не нужны. Например, запреты на ввоз в Россию товаров. Сталин и Гитлер до последнего дня перед войной 1941 года обменивались эшелонами — было выгодно обоим.
Или «патриотический порыв» иных деятелей миграционной службы, обязавших иммигрантов сдавать экзамен по русскому языку. Если бы судьба нашей атомной бомбы или ракет зависела от таких деятелей, то в СССР не появились бы ни немецкие ядерщики, ни немецкие ракетчики, ни знаменитый физик Бруно Понтекорво. К счастью, в те годы интересовались не знаниями русских глаголов, а потребностями страны.
Но самое главное — пятое. Американской наступательной и агрессивной стратегии противопоставлена стратегия обороны. С ней можно выстоять, но нельзя победить.
Все очень напоминает мне времена Горбачева. Было правильное решение о перестройке. Были готовые к ней и лидер, и часть руководства.
Но не было предложено наступательного долгосрочного плана.
Ситуация была нормальной. Ведь номенклатура может осознать необходимость замены старой системы на новую. Она может быть готова к новому. Но сама она этого нового разработать не может. Даже в армии самые лучшие полевые командиры не могут заменить штаб. Конкретный план новой стратегии может разработать только мозг нации — интеллигенция.
А кадры в окружении Горбачева отличала боязнь за свои посты, и они делали все, чтобы изолировать его от тех, кто только и мог предложить программу перестройки.
Впрочем, им невольно помогал и сам Михаил Сергеевич, десятилетиями дышавший воздухом административной системы. Поэтому по-настоящему — при всей его одаренности — он не мог понять, что самым талантливым аппаратчикам из своего окружения нельзя не только поручать разработку принципиально новых творческих мер, но их нельзя даже пускать в залы, где свободные интеллигенты ведут дискуссии, — «как волка жадного в овчарню» (если вспомнить слова И.А.Крылова). Ведь творчество интеллигенции и творчество администраторов принципиально разные. И воздух подлинного творчества несовместим даже с небольшими примесями воздуха аппарата.
Сейчас только в кругах интеллигенции и ее организаций можно найти серьезные предложения по стратегии активного противостояния. Мы, например, на предстоящем в 2015 году съезде Вольного экономического общества, которому как раз исполнится 250 лет, думаем представить и обсудить свое видение того комплекса мер, которые позволят России не только сопротивляться, но и побеждать в XXI веке.
Мер этих так много, что можно говорить о втором после 1992 года комплексе реформ по выходу из бюрократического социализма на срок в десять лет.
В 1861 году император Александр II правильно избрал путь великих реформ. За двадцать лет Россия преобразилась. Как известно, в 1881 году Александр II планировал начать второй — после 1861 года — комплекс реформ. И его план, и он сам были отвергнуты, а Россия вступила на путь, завершившийся трагедией трех революций начала ХХ века.
Нужна трезвость. Корабль России еще не подготовлен к бурям XXI века. Ведь кризис-2014 — только начало новой эпохи. Главного нет. Нет программы мер такой внутренней перестройки России, которая сделала бы ее устойчивой при любых ударах любых штормов, способной не только на отпор, но и на победу.
