Путину нравится цитировать Ивана Ильина. В Послании вновь прозвучала мысль философа о свободе: «Кто любит Россию, тот должен желать для нее свободы; прежде всего свободы для самой России, ее международной независимости и самостоятельности; свободы для России — как единства русской и всех других национальных культур; и, наконец, свободы для русских людей, свободы для всех нас; свободы веры, искания правды, творчества, труда и собственности».
Обратите внимание: Путин ставит свободу в один ряд с другими консервативными ценностями: патриотизмом, уважением к истории, традициям, культуре страны. Но свобода не тождественна политической анархии: «Или мы будем суверенными — или растворимся, потеряемся в мире». Тем не менее «главное сейчас — дать гражданам возможность раскрыть себя. Свобода для развития в экономике, социальной сфере, в гражданских инициативах — это лучший ответ как на внешние ограничения, так и на наши внутренние проблемы».
Казалось бы, при чем здесь Ильин и демократия? А вот при чем. Ильин убежден (по понятным причинам эта цитата не могла быть включена в Послание), что «...если что-нибудь может нанести России после коммунизма новые, тягчайшие удары, то это именно упорные попытки водворить в ней после тоталитарной тирании — демократический строй».
Теперь понятно, почему о демократии (вроде бы спутнике свободы) в Послании ни слова? Демократия и для Ильина, и для Путина свободе несозвучна. По Ильину, остановить возможное разложение страны, преградить дорогу хаосу, прервать политический, хозяйственный и моральный распад может только «немедленная национальная диктатура» (в современном прочтении — мягкий, просвещенный авторитаризм).
Ильин идет дальше и формулирует первоочередные задачи «мессии»: «Сократить и остановить хаос; немедленно начать качественный отбор людей; наладить трудовой и производственный порядок; если нужно будет, оборонить Россию от врагов и расхитителей; поставить Россию на ту дорогу, которая ведет к свободе, к росту правосознания, к государственному самоуправлению, величию и расцвету национальной культуры».
Вроде бы обо всем этом в Послании сказано, кроме одного — о «качественном отборе людей» ни слова, не считать же за таковые абстрактные рассуждения о «лучшей в мире» российской молодежи. А ведь Ильин, словно подсказывая, конкретизирует эту задачу: «Когда крушение коммунистического строя станет совершившимся фактом — русский народ увидит себя без ведущего слоя. Конечно, место этого слоя будет временно занято усидевшими и преходящими людьми… То, в чем Россия будет нуждаться прежде всего, — будет новый ведущий слой». Другими словами, новый путинский призыв.
Понятно, что государственные и субъективные ценности «ведущего слоя» должны совпадать. Но чем государство, кроме призывов добросовестно трудиться, собирается компенсировать субъективные издержки, чтобы будущие представители «ведущего слоя» не пожертвовали общественным ради частного? Удовлетворением честолюбия и тщеславия (отставкой нынешнего правительства и назначением нового)? Четырехлетними налоговыми каникулами, подталкивающими бизнес к организационному мухлежу? Президентскими грантами молодым, чтобы одаренные ребята выучились и, не найдя применения полученным компетенциям на Родине, уехали за рубеж? Ответов нет. Пока.
Еще один вопрос: что делать с «преходящими людьми», основные экономические меры которых, представленные Путиным, способны не оздоровить экономику, а лишь усилить социальное недовольство?
К примеру, вот что в Послании говорилось о курсе рубля: «Я прошу Банк России и правительство провести жесткие скоординированные действия, чтобы отбить охоту у так называемых спекулянтов играть на колебаниях курса российской валюты... Власти знают, кто эти спекулянты, и инструменты влияния на них есть, пришло время воспользоваться этими инструментами». Напомним, Россия — единственная нефтеэкспортная страна, где национальная валюта с начала года обесценилась на 40%.
Какие это «власти»? Центробанк? Или руководство ведущего коммерческого банка страны? Но они же, по отзывам профильных экспертов, и играют на понижение национальной валюты. Правительство же, вместо того чтобы экстренно ввести повышенное обложение спекулятивных доходов, заморозить внешние долги госкомпаний под соответствующие госгарантии (чем не контрсанкции?) или навести порядок в офшорном импорте, успокаивает стремительно беднеющее население сказками о преимуществах девальвации для бюджета или кормит людей фальшивыми «формулами» определения курса.
Идем дальше. Как соотносится с суверенитетом, налаживанием порядка или ограждением страны от «врагов и расхитителей» инициатива о полной амнистии капиталов? По Путину выходит, что общественное ворье, некогда разграбившее страну, теперь будет нас спасать? Неужели кто-то еще верит даже не в то, что у мазуриков совесть проснется, а в то, что она у них вообще есть?
Наконец, что означает «избавить бизнес от навязчивого надзора и контроля»? Никакого надзора и контроля в экономике по большому счету нет, есть лишь сонмище проходимцев, временно присвоивших названные государственные функции с целью получения незаконного дохода. Может, прежде всего надо навести порядок среди государевых слуг?
Сюда же нужно отнести тезис о «приведении в порядок региональных и местных дорог»: дорожное строительство — настоящая «черная дыра» нашей экономики. Кстати, история про то, что «стоимость однотипных объектов отличается в разы даже в соседних регионах», при том что они строятся на государственные деньги, подразумевала вовсе не возведение дворцов Пенсионного фонда (в бездефицитной для ПФР середине нулевых здания строились за счет пенсионного, а не государственного бюджета), а именно дороги. Которые, по словам одного из бывших министров, могут отличаться в двух примыкающих регионах в 20 (!) раз.
...Помните известную либеральную фразу, будто перед Посланием в окружении Путина «молятся, чтобы он не передумал»? Как видите, он не передумал. Успеет ли воплотить недосказанное?
