«Расчеты в рублях и юанях очень перспективны. Это будет означать, что... влияние доллара в мировой энергетике будет объективно снижаться. Это не плохо ни для мировой экономики, ни для мировых финансов, ни для мировых энергетических рынков», — сказал вчера Владимир Путин в Пекине. Он говорил в первую очередь о расчетах в рублях за российские энергоносители, поставляемые в Китай.
Политически все понятно, а экономически? Чем с точки зрения мировой экономики обеспечен рубль? Прежде всего нефтью и газом. Значит, у рубля есть «перспектива» стать валютой расчета только за эти товары. Но только на локальных рынках, потому что шанс стать энергетической сверхдержавой ХХI века есть, к сожалению, не у России (в конце 2005 года Путин такую задачу ставил, о чем сегодня уже не вспоминают), а у США, которые высокими темпами наращивают свое производство нефти и газа — и не за счет разработки стратегических запасов, а путем освоения новых сланцевых технологий; Россия же с огромным трудом удерживает достигнутый уровень нефтедобычи. Так что даже энергетика — казалось бы, российская вотчина — становится для наших поставщиков все более неудобной. Свою роль играют и санкции, которые целенаправленно бьют именно по перспективам развития российского ТЭКа, лишая его технологий, необходимых для продвижения на арктический шельф и к другим месторождениям, разработка которых требует самых современных технологий. Все это снижает шансы рубля на укрепление позиций даже в СНГ, хотя здесь он пока вне конкуренции.
Если же вернуться к юаню, то как раз у него шансы продвинуться в мировой табели о рангах налицо. Во-первых, это растущий и все более платежеспособный внутренний рынок; во-вторых, это едва ли не безграничный экспортный потенциал: Китай прочно освоил роль современной «фабрики мира». В-третьих, это огромное, и не только экономическое, влияние в странах Юго-Восточной Азии, которые не зря именовались «тиграми». Речь идет о китайских диаспорах, которые являются проводником политики Пекина.
Китай активно расширяет зону беспошлинной торговли своими товарами в азиатском регионе. Буквально только что подобная зона согласована, например, между Пекином и Сеулом. Можно привести и другой пример: в свое время официальные лица Малайзии прямо обращались к Китаю с предложением о создании валютного союза под эгидой юаня.
Так что же мешает юаню официально стать для начала региональной валютой? Политика. Юань пока не свободно конвертируемая валюта — его курс, естественно, с учетом рынка, определяет Народный банк. И он не торопится выпускать курсовую политику из рук. Потому что заниженный (как утверждают в США) курс юаня — стимул для китайского экспорта. Отдавать юань рынку Пекин не торопится: в руках Народного банка он лучше выполняет стоящие задачи.
Второй важный фактор — китайско-японские отношения. Было время, когда на экспертном уровне обсуждался вариант валютного союза этих азиатских экономических титанов. Я в шутку предлагал даже название такой общей валюте — июана. Но сейчас градус геополитических отношений Пекина и Токио подобным планам не способствует.
Пекин не торопится. Он никогда со времен «большого скачка» не торопится. И это мудрая политика. Китай не смотрит на мир через розовые очки. И, возможно, считает, что еще не настало время бросать США решительный вызов на валютном рынке. Ведь если рассуждать серьезно, то теснить США на валютном рынке потенциально мощной Азии — это геополитический вызов, чреватый самыми серьезными последствиями.
В Пекине чтят Конфуция, а один из его самых известных афоризмов звучит так: «Сиди спокойно на берегу реки, и мимо проплывет труп твоего врага».
СПРАВКА «МК»:
По данным международной межбанковской системы SWIFT на февраль 2014 года доля юаня в мировых платежах и расчетах составляла около 1,5%. Неплохо, если учесть, что годом ранее этот показатель был равен 0,63%. Юань поднялся на седьмое место, опередив швейцарский франк. Первые два места по-прежнему уверенно занимают евро и доллар США.
Еще более внушителен объем китайской валюты в расчетах в международной торговле — 8,7%. Это неудивительно, учитывая масштабы внешнеторгового оборота Китая. Наибольшие объемы торговли юанем зафиксированы в Гонконге, Сингапуре, Лондоне. Впрочем, здесь вне конкуренции доллар с долей в 81%. Разрыв между позициями юаня и доллара гигантский, однако ускоренная положительная динамика китайской валюты не вызывает сомнений.
Одним из препятствий для быстрой экспансии юаня в мире является недостаток китайской национальной валюты у торговых партнеров. Дополнительными средствами стимулирования такого перехода стали так называемые валютные свопы (это сделка, которая предполагает одновременную покупку и продажу определенного количества одной валюты в обмен на другую с двумя разными датами валютирования - «МК»). Сегодня Народный банк Китая заключил соглашения о валютных свопах с десятками стран. Ожидается, что с Банком России это будет сделано в самое ближайшее время. Впрочем, летом 2014 года ВТБ и Банк Китая уже подписали договор о расчетах в рублях и юанях без их предварительного пересчета в доллары. Пока ВТБ стал единственным из отечественных кредитных организаций, получивший статус маркет-мейкера на китайской валютной бирже. Управляющий филиалом ВТБ в Шанхае Александр Милюков заявил «МК»: «Если в 2013 году на Китайской валютной бирже объем продаж ВТБ по паре рубль-юань достигал 19 млрд рублей, то на 1 октября 2014 продано уже 50 млрд. рублей. В последние месяцы объемы торгов существенно возросли: ежедневно продается 3-4 млрд рублей. Очевидно, что скоро эти деньги мы увидим в расчетах. Бизнес готовит соответствующую ликвидность для платежей по валютным контрактам, по которым уже достигнуты договоренности».
Тем не менее, юань в среднесрочной перспективе вряд ли сможет стать полноценной резервной валютой даже в рамках азиатско-тихоокеанского региона. «Во-первых, у Китая неоднозначные политические отношения с большинством соседних стран: Японией, Вьетнамом, Индией, Таиландом, Тайванем. - говорит директор Института банковского дела ВШЭ Василий Солодков. - С некоторыми из них существуют территориальные споры. Поэтому международная финансовая политика Поднебесной строится на основе двухсторонних договоренностей типа: Китай-Россия, Китай-Индонезия, Китай-Малайзия, Китай-Сингапур и т.д.
Во-вторых, на сегодня у юаня отсутствуют признаки резервной валюты - свободная конвертация, плавающий курс. Национальный банк Китая жестко регулирует курс юаня, который существенно занижен к доллару. Китайцы пока не хотят отпускать свою валюту в свободное плавание, так как это приведет к снижению конкурентоспособности их экспортных товаров. Наконец, традиционным минусом для юаня является то, что политическая система Китая не достаточно демократична. Не транспарентны законодательство, суды».
