Этот пакет поправок в Налоговый кодекс обсуждался с начала года. Некоторые горячие головы из Совета Федерации вообще предлагали запретить российским предпринимателям прятать деньги в офшорах. Однако нынешний вариант документа, внесенный Владимиром Жириновским (ЛДПР), Владимиром Васильевым и Сергеем Неверовым («Единая Россия»), получился неожиданно мягким.
Авторы признают, что использование в экономической деятельности иностранных компаний вещь необходимая и полезная. Особенно в условиях западных санкций. Однако отток российского капитала в офшоры необходимо ограничить. С этим никто не спорит. Во-первых, казна теряет налоговые поступления, во-вторых, деньги самих офшорных компаний находятся под угрозой реквизиции со стороны Запада.
Поэтому поправки в Налоговый кодекс вводят реальные ограничения на операции с офшорами. Для этого, например, появляется понятие контролируемой иностранной компании и лиц, ее контролирующих. Речь идет о российских налоговых резидентах. Последними признаются граждане или организации, доля участия которых превышает в компании 25% (до 2017 года — до 50%). Впрочем, если офшорная компания на 50% и более контролируется несколькими российскими резидентами, тогда каждый из ее акционеров (если владеет минимум 10% акций) должен уведомлять об этом соответствующий налоговый орган России. При этом местом фактического управления компании должна быть Россия. То есть здесь должны находиться ее исполнительные органы, проводиться заседания совета директоров.
С 2015 года, когда «деофшорные» поправки вступят в силу, «контролирующие лица» обязаны предоставлять в налоговые органы соответствующие уведомления не позднее одного месяца с даты возникновения участия в иностранной компании, а также декларировать и подтверждать ее прибыль. Ее размер будет учитываться при определении налоговой базы по налогу на прибыль организаций или по налогу на доходы физических лиц, если прибыль более 10 млн руб. (в 2015 году — 50 млн руб., в 2016 году — 30 млн руб.). Таким образом, небольшие компании фискальные органы интересовать не будут.
Чтобы не было двойного налогообложения, размер налога будет уменьшаться на сумму, уплаченную в соответствии с законодательством иностранного государства. Если, допустим, россиянин заплатил где-либо за рубежом с прибыли компании подоходный налог в 5%, то в России он заплатит еще 8% (ставка НДФЛ минус 5%. — «МК»).
По сути дела, законопроект может оказаться мертворожденным. ФНС, на чьи плечи возлагается контроль за его исполнением, не в состоянии эффективно это сделать, если между Россией и другим государством нет соглашения об обмене соответствующей информацией. Представим ситуацию. Россиянин контролирует офшор, зарегистрированный на острове Мэн, находящемся под столь любимой российскими бизнесменами британской юрисдикцией. Во-первых, если человек не подаст уведомление, невозможно проверить, владеет ли он там чем-либо или нет. А даже если он подаст декларацию, как установить ее достоверность? Ответ: никак! Запрос ФНС в местные налоговые органы ничего не даст. В лучшем случае нашим налоговикам ответят, что это не предусмотрено их законодательством.
Россия не Америка. У нас нет политических и экономических рычагов, чтобы заставить работать по всему миру свой отечественный закон наподобие FATCА. «Это и так, и не так, — говорит партнер адвокатского бюро DS Law Михаил Александров. — Не стоит забывать, что каждый россиянин сегодня обязан декларировать зарубежные банковские счета. Но мало кто это соблюдал. Сейчас в третьем чтении Госдума приняла закон о ратификации конвенции ОЭСР об административной помощи в сфере налогообложения. Это несколько приоткрывает дорогу в направлении «автоматического» обмена информацией на международном уровне. У всех офшоров, как правило, открыты счета в европейских банках. Я думаю, в течение 2015 года страны ЕС присоединятся к этой конвенции, а значит, отечественные фискальные органы получат дополнительные юридические возможности для контроля в рамках этого закона».
Леонид Беррес
О перспективах принятия этого закона и его правоприменении «МК» поговорил с одним из авторов документа — первым зампредом комитета Госдумы по экономической политике Михаилом Емельяновым.
— Есть ли техническая возможность проконтролировать исполнение этого закона предпринимателями?
- Мы присоединились к конвенции, которая предполагает взаимную международную помощь в налоговых вопросах. Эти механизмы еще только начинают выстраиваться, и я согласен с тем, что закон несовершенен.
Но мы посчитали, что надо принять его хотя бы в таком виде, сделав таким образом первый шаг к деофшоризации. Потому что ее объемы колоссальны: по самым радикальным оценкам это до 70% нашей экономики. Даже последняя шумная ситуация с Паркменом показала, что компания, которая эвакуирует наши машины, — тоже из офшора. Это же дикость! Поэтому хоть с чего-то нужно начать, а потом в течение года мы посмотрим, как закон начнет работать, и будем его усовершенствовать.
— Каковы перспективы принятия закона?
- Примем обязательно, хотя сопротивление лоббистов довольно сильно. Бизнес тоже можно понять: одномоментно перестроиться под новые правила игры ему будет непросто.
Посмотрим: если мы где-то перегнули палку и стали мешать ему работать — будем исправляться. Это сложный процесс, потому что и мирового опыта борьбы с офшорами очень мало. Он только начинает накапливаться, и идеальных по эффективности механизмов еще никто не нашел. Поэтому и у нас закон получился очень сложным, казуистичным, его не так просто популярно объяснить.
- Давайте все-таки попробуем. Я — россиянин, но владею фирмой, которая реально работает на территории другой страны, там зарабатывает деньги, а не отмывает российские. Где я должен платить налоги?
- В таком случае вы попадаете под международные договоры об избежании двойного налогообложения. А под наш закон попадут те, кто выводят капиталы из России.
Михаил Зубов
