С заслуживающей лучшего применения настойчивостью правительство Медведева игнорирует главные причины пенсионного кризиса. Вряд ли случайно.
Самая простая его причина — это отсутствие должного контроля за деньгами Пенсионного фонда, причем ситуация не меняется долгие годы. В большинстве городов самое роскошное здание, как правило, — не администрации, не ФСБ и даже не Сбербанка, а Пенсионного фонда.
А ведь тому, кто не контролирует свои деньги, никогда их не хватает. И более того — он скоро их лишается.
Вторая причина пенсионного кризиса — регрессивная шкала обязательных социальных взносов. Грубо говоря: чем вы беднее, тем больше вы должны платить. Так понимает справедливость правящая и владеющая нашей страной бюрократия (не говоря уже о ее придатках вроде пресловутой «Единой России»).
Обязательные социальные взносы для большинства россиян составляют 30%. С учетом подоходного налога фискальная нагрузка на фонд оплаты труда — выше 38%: для бедных это запретительно высокий уровень, выдавливающий их «в тень».
Несправедливость всегда неэффективна: непосильный для большинства фискальный гнет снижает собираемость, в том числе и пенсионных взносов. Во времена единого социального налога она падала на один процентный пункт в год; раздробление его между внебюджетными фондами, административно более слабыми, могло лишь ускорить этот процесс и усугубить пенсионный кризис.
Почему же социальные взносы для бедных и среднего класса в России так высоки?
Ответ прост: потому что правительство, обслуживающее интересы богатых (в том числе и собственных членов), удерживает для обеспеченной части общества ставку соцвзносов на втрое меньшем уровне — 10%. Что с учетом подоходного налога дает фискальную нагрузку в 21,7%.
А для самых богатых Россия и вовсе превращена в «налоговый рай»: при грамотном оформлении доходов (через индивидуальные предприятия) фискальная нагрузка падает до 6%, а при фиктивных операциях с ценными бумагами (за которые, насколько можно судить, никто никогда никого не наказывал) — и того меньше.
Ну а раз с богатых не берут почти ничего, то с остальных приходится брать много: так много, что они не могут платить и постепенно перестают это делать. «Налоговый рай» для олигархов означает для остальной России «налоговый ад».
Такова формула пенсионного кризиса, да и кризиса региональных бюджетов (питающихся подоходным налогом).
А ведь во всем мире (Россия здесь постыдное исключение) личные доходы облагаются не по регрессивному, а по прогрессивному принципу: чем человек богаче, тем выше ставка его налогов.
Это справедливо: богатый человек имеет больше возможностей влиять на общество и потому должен нести более высокую ответственность перед ним во всех сферах, в том числе и в налоговой.
Справедливость эффективна по самой своей природе. Недоимки с бедных не соберешь — их слишком много, расходы на «выбивание долгов» превысят недоплату. Богатых же мало, их легко проконтролировать, а неуплаты велики и с лихвой покрывают расходы на их изъятие.
Но наши доморощенные либералы, определяющие социально-экономическую политику, как уже говорилось, и служат богатым, и богаты сами. Они превратили Россию в «налоговый рай» отнюдь не для Депардье, а прежде всего для себя любимых — и не собираются менять это положение дел для какого-то там «народа».
Наконец, важная причина пенсионного кризиса — инвестирование накопительных взносов в «русскую рулетку» фондового рынка, который периодически падает, обесценивая будущие пенсии.
Накопительные пенсионные взносы можно инвестировать лишь в проекты с гарантированной долгосрочной доходностью, которые есть в России в силу ее разрушенности: это модернизация ЖКХ крупных, средних и богатых малых городов. Такие инвестиции прокормят (и сытно) целое поколение будущих пенсионеров, но они требуют от государства усилий, на которые разнежившаяся от коррупции и безответственности бюрократия не способна.
Ей намного проще и приятней идти на поводу у лоббистов фондового рынка, добившихся закачки в него накопительных пенсионных взносов и снявших сливки с вызванного этим повышения котировок. А до пенсий никому нет дела, ведь пенсионные фонды не отвечают даже за сохранность пенсионных взносов. Задача в другом — подстегнуть пенсионными деньгами фондовый рынок.
Лоббизм — дело серьезное.
Граждане России, еще не до конца оболваненные реформой образования, видят это и всячески избегают уплаты пенсионных взносов — что в распределительную систему, что в накопительную. Пенсий-то у нас так и так не будет при таком-то правительстве, верно?
Поэтому и не вызвала протеста фактическая конфискация правительством Медведева накопительных пенсионных взносов за прошлый, а теперь и за этот год.
Игнорирование народом России «пенсионного наперсточничества» правительства его воодушевило — и оно собралось вообще отменить обязательную накопительную пенсионную систему. Непомерно высокие для большинства обязательные социальные взносы останутся прежними, но целиком пойдут на текущие пенсии, то есть в распределительную систему.
А кто хочет получать пенсию чуть больше того непонятного минимума, который захочет платить ему государство, — тот должен сберегать сам.
Порочность старой пенсионной системы, которую сладострастно бичуют либералы вот уже 20 лет, заботливо восстанавливается: пенсии, выплачиваемые только из текущих взносов, по мере старения населения будут сжиматься, как шагреневая кожа, — и на них вскоре нельзя будет жить.
Получив передышку за счет перевода накопительных пенсионных взносов в распределительные пенсии, власть качественно усугубляет будущие проблемы. Это уже ограбление не только населения — это кража у будущего.
Подход правительства прост: нормальную пенсию должны получать только обеспеченные люди, задумывающиеся о будущем и имеющие сбережения.
Остальные же, не задумывающиеся о завтрашнем дне или банально не имеющие возможности копить деньги, легко могут оказаться на голодном пайке или просто умереть с голоду после утраты трудоспособности. А государство здесь ни при чем! Это будет «свободный и демократический выбор» его граждан, заботливо поставленных им в нечеловеческие условия.
В самом деле, кому оно нужно, это быдло?
Согласны, премьер Медведев?
По данным Росстата, почти 20 млн наших сограждан имеют доходы ниже прожиточного минимума, то есть по сути дела медленно умирают. Они не смогут отложить себе деньги на нормальную пенсию, а распределительный минимум совсем не обязательно окажется прожиточным. Недаром правительство рассчитывает наши пенсии по головоломным формулам, и к тому же не в рублях, а в баллах.
Слышали анекдот? «Александр Сергеевич Пушкин умер в 37 лет. А ТЫ что сделал для своей Родины? Пенсионный фонд Российской Федерации». Похоже, разница лишь в том, что очередная пенсионная реформа обернется убийством бедной части россиян без единого выстрела и чуть позже — по достижении ими пенсионного возраста.
Обсуждаемая попытка возвращения в Средневековье может стать геноцидом пожилого населения и представляется преступлением — в том числе и против государственности. Ведь смысл государства в том, чтобы человек мог быть глупым — и расплата за это была бы болезненной, но не смертельной.
Как сказал нобелевский лауреат Жорес Алферов, после этого куда-то пропавший с официозных телеканалов (наверное, совпадение), государство должно обеспечивать безопасность, образование, здравоохранение и социальную помощь: если оно этого не делает, то оно не нужно. И, добавлю от себя, будет разрушено — на радость своим врагам как внутри, так и вне страны.
Но либералов в правительстве это вряд ли волнует. Они начисляют себе пенсии вовсе не по тем принципам (и величинам), которые предусмотрели для обычных граждан. Так, пенсия министра — 57–90 тыс. руб. в месяц.
Люди, определяющие в России социально-экономическую политику, предусмотрительно вывели себя из сферы ее действия. Более того, когда им хотя бы намекают на возможность применения их решений не только к народу, но и к ним самим, они обижаются — боюсь, так же обиделись бы надзиратели Освенцима, если бы им намекнули на возможность сжигать в лагерных печах их самих.
Мы же им, насколько можно судить, в лучшем случае безразличны. Недочеловеки, ну что с нас взять.
И некому объяснить сиятельным либералам с заоблачных правительственных высот, неумолимо движущимся от созданного ими пенсионного апартеида к пенсионному геноциду, что попытки геноцида всегда заканчиваются плохо не только для их жертв, но и, хотя не сразу, для их организаторов тоже.
