— Российские эксперты отмечают, что по сравнению с Западом наша система технопарков еще только формируется. Как вы оцениваете увиденное в России?
— Очень положительно. Обычно уходит масса времени и сил на то, чтобы подняться с первой стадии развития на вторую, или со второй — на третью. Но подняться с нулевой стадии на первую — это самое трудное! Еще несколько лет назад в России плохо представляли, что такое технопарк в принципе. Сейчас концепция ясна, и идет обсуждение, какая модель лучше подходит для Москвы, какая для Санкт-Петербурга, Казани или Нижнего Новгорода.
Если говорить о мировых тенденциях, то, во-первых, усиливается взаимодействие технопарков и города. Во-вторых, происходит интернационализация технопарков, что очень важно в условиях глобальной экономики: поскольку малым компаниям сложнее пробиваться на международный рынок, им надо самим становиться интернациональными. Наконец, рождаются новые территории инноваций: то есть теперь люди могут не просто работать в технопарках, но и жить там, воспитывать детей, заниматься спортом...
— Недавно глава РОСНАНО Анатолий Чубайс, выступая в «Сколково», заметил, что в Советском Союзе были мощные технологические проекты — ядерный и космический, — но реализовывались они, по его мнению, силой «шарашек», давления сверху, а в целом плановая экономика доказала свою несостоятельность и надежда России — это рыночные механизмы. Вы сказали, что в мире растет взаимодействие технопарков с городом. Означает ли это, что власти должны формулировать какие-то целевые заказы для компаний или предприниматели могут быть предоставлены сами себе?
— Государство должно поддерживать то, что не может или не хочет поддержать частный сектор. Но есть и другой момент: действия государства не должны мешать свободе и нормальному развитию рынка. Допустим, если компания разово получает контракт, деньги от властей — все отлично, но в долгосрочной перспективе ситуация сложнее. Могу сказать даже на примере Евросоюза — иногда возникают компании, которые привыкают к государственным средствам и забывают, что такое реальный рынок и реальные клиенты. Для них остается один заказчик — государство. Появляются управляемые бизнес-элиты. Это опасно.
— Вы были одним из инициаторов создания технологического парка в Валенсии еще в 1987 году. С чего вы начинали, какие цели ставили перед собой, кто вам помогал?
— Я тогда жил за пределами Испании. Так что сначала о создании технопарка задумались местные власти Валенсии, которые и позвонили мне в расчете, что я смогу использовать свой международный опыт и знание нескольких языков во благо проекта. Правда, я был настолько далек от темы, что сразу мне послышалось, будто речь идет не о технопарке, а о каком-то новом… зоопарке! Стал разбираться, собирать по крупицам информацию. Это же было время без Интернета и мобильных телефонов! Рассылал запросы по факсу и телексу — «доисторические» средства коммуникации, о которых теперь больше пенсионеры помнят. В итоге я нашел 7–8 единомышленников: кого-то в Мадриде, кого-то во Франции. Кстати, тогда же и зародилась наша ассоциация IASP — просто все мы чувствовали себя достаточно беспомощными и искали плечо, на котором можно поплакать. (Смеется.) А сейчас IASP — это мощная организация, объединяющая 400 технопарков из 70 стран.
— А какие компании первыми прописались в вашем технопарке в Валенсии и что там происходит сегодня?
— Сначала были региональные фирмы, связанные с промышленностью; пришли заниматься прикладной наукой из институтов. Но надо понимать, что технопарки — это далеко не быстрая история: необходимо пять-десять лет, чтобы площадка могла заработать на полную мощность. Сейчас в Валенсии уже много новых научных парков. Что же касается самого первого — там менялось руководство, менялась стратегия, и теперь это скорее обычная рыночная недвижимость. Не хотелось бы комментировать. Знаете, дети вырастают и не всегда выбирают путь, понятный родителям…
Но вообще, если вы захотите исследовать ноу-хау последних десятилетий, то увидите, что множество интересных открытий и изобретений появились на свет как раз в тех компаниях, которые находятся в технопарках. Знаменитая овечка Долли, потрясшая мир в начале 2000-х, имеет тесные связи с технопарком Эдинбурга. И сейчас в технопарках ведутся грандиозные работы в фармацевтической отрасли, сфере биотехнологий и пр.
— Развитие высоких технологий обычно связывают с людьми, имеющими естественно-научное образование. Вы занимались лингвистикой, работали журналистом. Какие, по-вашему, есть возможности у гуманитариев участвовать в инновационном процессе?
— Очень много. Когда мы произносим название «технопарк» или «научный парк», люди часто думают, что речь идет только о науках, высоких технологиях. Но в технопарке серьезную роль играет предпринимательство, конкретные компании. Причем даже не обязательно, чтобы размещенные на территории парка предприятия выпускали какой-то невероятный продукт. Тем не менее сам процесс производства должен быть построен максимально эффективно. В этом смысл инноваций. И для этого нужны не только узкие специалисты, но и те, кто способен хорошо видеть общую картину, выстраивать связи. Про себя могу сказать, что я являюсь гуманитарием, который координирует технологические процессы.
С другой стороны, гуманитарии заняты в таких перспективных областях, как развитие искусственного интеллекта, педагогика, — они создают новые языки, лингвистические коды, методики по обучению взрослых и детей.
СПРАВКА "МК"
По разным оценкам, сегодня в России насчитывается около 300 технологических парков и бизнес-инкубаторов. На таких площадках могут размещаться малые компании, занятые разработкой и производством в сфере медицинских, компьютерных технологий, микроэлектроники, энергоэффективности, новых материалов, приборостроения и т.д. При этом технопарк обеспечивает им доступ к полезным сервисам: от образовательных программ до продвижения на рынке, помощи в получении патентов и лицензий. Среди первых в РФ были Научный парк МГУ (уже 20 лет) и Технопарк Новосибирского академгородка. Большинство отечественных технопарков финансируется за счет бюджета. Всего выделяют около 30 успешных технопарков по стране.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Михаил АН, первый заместитель руководителя Департамента науки, промышленной политики и предпринимательства Москвы:
— На сегодня инвестиции в городскую сеть — технополис «Москва», технопарки «Строгино» и «Слава» — составили уже 3,9 млрд рублей. Это 30% от всего объема инвестиций в столичную экономику, если не считать вложения в нефтеперерабатывающий сектор, пищевой и в производственный гигант «Автофрамос». Притом что активное размещение компаний в технопарках и технополисе началось только в 2013 году. На 2014 год запланировано присвоение статуса технопарка еще около десяти городским площадкам. Развитие инфраструктуры и размещение там высокотехнологичных компаний займет еще от года до трех лет, а в перспективе до 10 лет Москва может рассчитывать на десятки тысяч высококвалифицированных рабочих мест. В одном лишь технополисе «Москва» будет 5–10 тысяч рабочих мест. Уже сегодня можно говорить о том, что выручка на квадратный метр и производительность труда в технопарках значительно выше, чем по столице. Так, в «Строгино» с учетом деятельности бизнес-инкубатора, где размещены стартапы, средняя выработка на человека в год составляет 5 млн рублей. Если рассматривать более зрелые инновационные компании от 3 лет и выше, там средняя выработка уже — 10 млн рублей, или 200 тыс. евро. Это соответствует мировым показателям. Власти продолжат формировать инфраструктуру для поддержки наукоемких предприятий. Сейчас действует следующая цепочка: коворкинги, инкубаторы, акселераторы для ранней стадии бизнеса; технопарк — для малых компаний; технополис — для более крупных производственных компаний.
Евгений КУЗНЕЦОВ, директор Департамента стратегических коммуникаций ОАО «РВК»:
— Сегодня Россия показывает хорошие результаты по темпам роста венчурного рынка: за шесть лет он вырос в 10 раз, по объему сделок РФ вышла на пятое место. Однако в развитии самой инновационной инфраструктуры, в том числе технопарков, есть сбои. Недавно мы подготовили совместный доклад с Ernst & Young по качеству развития технопарков в России и выделили три основные проблемы. Во-первых, многие технопарки сидят «на голодном пайке», то есть недостаточно стартапов и компаний на входе, в результате — кто приходит, тех и берут в резиденты. Тогда как среднеевропейский конкурс на вход в технопарк составляет примерно 10 к 1. Уже несколько лет мы разрабатываем различные конкурсы стартапов в регионах, чтобы привести лучших в инкубаторы и технопарки. Так, в конкурсе Generation S, проводимом при поддержке правительства Москвы, в прошлом году приняли участие 1600 стартапов. Вторая беда — нехватка экспертов в самих технопарках, которые могли бы проработать приносимые им проекты. Поэтому мы активно развиваем образовательные программы, менторство. Наконец, зачастую технопарки испытывают дефицит ключевых сервисов, например по сертифицированию, без чего венчурные капиталисты не готовы взять наработки компании в свой портфель. С этим также надо работать.
Цитата
Сергей СОБЯНИН, мэр Москвы — о строительстве Технопарка МФТИ для IT-отрасли, к 2018 году в здании разместят не менее 25 высокотехнологичных компаний:
«Это якорный проект создания в России крупнейших инновационных территорий, более 60% уже зарезервировано для будущих резидентов. Перспективная площадь развития научно-образовательного комплекса составит свыше 400 тысяч квадратных метров, и мы рассчитываем на привлечение частных инвестиций».
