Несколько лет неуклонный рост потребительского кредитования был одним из ключевых факторов, поддерживающих на плаву российскую экономику и позволяющих чиновникам рапортовать о небывалых хозяйственных успехах.
Это время кончилось: рост розничного кредитования достиг четырехлетнего минимума. По данным коллекторского агентства «Секвойя кредит консолидейшн», если в 2012 году с начала года он вырос на 10%, в 2013-м — на 8,4%, то в текущем — лишь на 3,5%, что лишь ненамного выше уровня официальной инфляции (3,2%). Таким образом, реальный рост почти прекратился.
Резкое торможение выдачи новых кредитов сопровождается скачком невозвратов. По данным Банка России, если в 2011 году просроченная более чем на 90 дней задолженность выросла за первый квартал на 0,8%, а в 2012-м — на 5,5%, то в 2013-м — уже на 12,7%, а в этом — на рекордные 16,4%.
Уже к 1 апреля, по данным Банка России, просроченные физлицами более чем на 90 дней кредиты достигли 6,5% от их объема — и эта доля неуклонно растет с начала прошлого года. Специалисты авторитетного Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) прогнозируют неизбежное увеличение этого показателя до 11–12%.
При этом обеспеченные залогом кредиты обслуживаются относительно аккуратно: среди неипотечных ссуд на жилье просрочено лишь 2%, по ипотеке — 3,9%, по автокредитам — 8,2%. Плохую статистику «делают» потребительские кредиты: из них просрочено 15,6%. Правда, эти показатели характеризуют лишь длительную просрочку: реальный ее уровень, считаемый с первого, а не с 90-го дня невыплат, по оценкам, сейчас уже превышает 15%.
Но и это лишь верхушка айсберга: насколько можно судить, банки неохотно показывают «плохие кредиты» в балансах, чтобы не портить свою репутацию и не отпугивать клиентов. Поэтому реальный уровень просроченных долгов еще выше.
А условия рефинансирования, как правило, тяжелы для заемщика и, если и улучшают его положение, то незначительно.
По данным коллекторов, если в 2012 году заемщик переставал вовремя платить по кредиту через 8,5 месяца после его получения, то в этом году — уже через 4,5 месяца.
По данным гендиректора Национального бюро кредитных историй Александра Викулова, число счетов заемщиков, находящихся под постоянным контролем кредиторов, в I квартале 2014 года выросло на две трети.
Повышая стоимость денег из-за ухудшения макроэкономической конъюнктуры, Банк России вполне логично предпринял отдельные меры по сдерживанию роста потребительского кредитования (без них доля невозврата уже превышала бы не 15, а все 20%).
Пугаясь растущих рисков невозвратов, банки повышают стоимость кредитов и ужесточают требования к заемщикам. По признанию Грефа, возглавляемый им Сбербанк снизил долю удовлетворяемых заявок на потребкредитование с 80 аж до 55%, то есть почти в полтора раза.
Эта естественная стихийная реакция на кризис затрудняет не только выдачу новых кредитов, но и перекредитование, то есть получение новых кредитов для обслуживания старых. В результате значительная часть должников попадает в безвыходное положение.
Система потребительского кредитования на глазах начинает входить в штопор — и это не случайно.
Бум потребкредитования в России наглядно доказал успех либеральной реформы образования. Как и мечтал один из ее организаторов, вместо творцов и даже простых крепких профессионалов отечественные вузы стали массово штамповать «квалифицированных потребителей»: преисполненных самомнения, умеющих без особых ошибок заполнить бланк заявки на получение кредита, но в принципе не способных задуматься о нужности приобретаемой ими в кредит вещи и тем более — о том, как за нее расплачиваться.
Не менее высокий уровень демонстрировало государство, долгие годы с редким мастерством закрывавшее глаза на абсолютно циничную, а порой и откровенно ложную рекламу в стиле «деньги даром прямо сейчас!»
Колоссальные усилия общественности привели к запрету на скрытые банковские комиссии, из-за которых стоимость потребительского кредита превышала порой даже средневековый ростовщический «один процент в день». Но победа оказалась пирровой: навязывание принудительных услуг, заметно удорожающих кредит (вроде его страхования в строго определенных связанных с банком-кредитором страховых компаниях), остается нормой.
Маниакальное навязывание гражданам кредитов с помощью веерной почтовой рассылки кредитных карт даже вполне уважаемых банков и СМС-спама, который довел до белого каления далеко не только автора данной статьи, вызвано не только алчностью, но и вполне объективными макроэкономическими причинами.
Ведь в условиях массовой незащищенности собственности и ухудшения конъюнктуры банкам, за исключением небольшого количества обслуживающих все более сужающийся круг так называемых «надежных заемщиков», просто некуда девать деньги. Именно этим вызвана циничная межбюджетная политика, загоняющая в кредитную кабалу регионы России; то же самое происходит и с населением, являющимся самым дисциплинированным заемщиков и превосходящим в этом даже региональные власти.
Результат альтернативной одаренности правящей бюрократии и воспитанного ею поколения «жертв ЕГЭ» налицо: в России возник качественно новый и вполне значимый социальный слой, состоящий из людей, берущих кредиты не для приобретения тех или иных благ, а для выплаты ранее взятых или даже их обслуживания.
Стало нормальным иметь пять и даже больше самых разнообразных кредитов. Их счастливые обладатели, зачастую уже и не помнящие даже, когда и на что их брали, погружаются в безысходную долговую трясину, и у них нет никаких жизненных перспектив, кроме принятия закона о банкротстве физических лиц.
Едва ли не наиболее выгодным бизнесом стало «коллекторство» — выбивание из не справляющихся с выплатами должников все новых платежей, штрафов и пеней. Как правило, коллекторы кичатся строгим соответствием своих действий рамкам закона, но одним из хитов Интернета стал видеоролик, в котором главу всероссийского объединения коллекторов такими «строго законными действиями» доводят до истерики за пять минут и по телефону.
А ведь есть и коллекторы, не утруждающие себя соблюдением закона…
Шутка о негодовании правозащитной общественности всего мира по поводу бессмысленной жестокости, проявившейся в замене маньяку смертной казни ипотекой на 25 лет, на глазах перестает быть шуткой.
По данным опроса, проведенного представителями Высшей школы экономики, более половины заемщиков считают свой кредит «тяжелой ношей», а доходы 40% после выплат по ним оказываются ниже прожиточного минимума.
В целом же доля платежей по кредитам в доходах населения выросла за последние годы с 7 до 11%, превысив уровень США, в которых ее титаническими усилиями удалось снизить с 14%, по достижении которых осенью 2008 года и начался обвал самой развитой в мире экономики, до 10,5%.
Россия выйдет на уровень, ставший для США критическим, в ближайшие два года.
Но и до того резкое замедление роста потребительского кредитования и рост неплатежей по нему окажет заметное макроэкономическое воздействие, сдержав торговлю и замедлив тем самым экономический рост (или скорее усугубив спад). Масштабное списание безнадежных потребительских кредитов в случае широкого применения закона о банкротстве физических лиц (что вполне может и не произойти даже в случае принятия такого закона) больно ударит по банковской системе и приведет к новой болезненной волне отзыва лицензий.
Но главное в том, что кризис потребкредитования резко ухудшает условия жизни населения, и банкротство не станет панацеей: воспользоваться им можно будет лишь действительно в крайнем случае, после тяжелых мытарств. До «комиссаров» же, направляемых администрацией великого Рузвельта в годы Великой депрессии для снижения грабительских процентов по кредитам, наше руководство не додумается — по крайней мере при этом правительстве.
Кризис потребительского кредитования показывает: возможности «роста без развития» за счет простого проедания нефтедолларов исчерпаны и в кредитной сфере. Без страшного для власти перехода от воровства к развитию ее сохранение (не говоря уже о прогрессе и процветании) невозможно.
Однако официальная статистика не видит реальной остроты ситуации, и приукрашенные представления бюрократии о повседневных реалиях России могут стать фактором не только доведения населения до массового возмущения, но и неожиданности этого возмущения для правящей тусовки, напряженно снующей по разного рода представительским мероприятиям.
