На фестивалях Петр Зайченко бывает нечасто, поскольку живет в Волгограде. Да и в кино снимался бы наверняка чаще, находись он в Москве или Санкт-Петербурге. На «Северное сияние» актер приехал с внучкой-студенткой. Она впервые оказалась в Петербурге и с утра до вечера ходила по музеям, изучала городские достопримечательности. А сам Петр Петрович ходил в кино, с удовольствием общался с коллегами, поражая иностранных гостей недюжинным темпераментом и какой-то глубинной природной силой.
Слава Росс говорит, что Зайченко — безотказный человек, надо проползти по грязи — проползет. Работа над фильмом «Сибирь. Монамур» растянулась на десять лет. Иной раз приходилось даже скидываться на бензин, чтобы выехать на съемочную площадку. Не все выдерживали, осталась только группа самых преданных людей. Для тех, кто выстоял, и прежде всего для режиссера, это был колоссальный духовный опыт, в сравнении с которым все производственные неурядицы ничего не значат. В числе стойких оказался и Петр Зайченко.
— Поздравляем вас с наградой, Петр Петрович! А ведь фильм «Сибирь. Монамур» наверняка стал для вас большим испытанием?
— Этот фильм для меня — большое событие. На каких только фестивалях его не показывали — в каком-то там Монако, даже в Сиднее, сколько наград он получил! Несколько десятков. Но я хожу с клюшкой, а с ней далеко не уедешь. Опять же, я актер из Волгограда. Слава Росс звонил мне и спрашивал, куда я поеду с фильмом — в Рио-де-Жанейро или Мичуринск. Конечно, я выбирал Мичуринск. В 70 лет ходить и оформлять визы сложно, надо ехать в Москву. Куда мне с палкой! Хотя после работы в кино ничего не страшно. Знаете, как в России оно снимается? Как на войне. Кино дается большой кровью. Посмотрите на меня. Шрам на лице — после работы в «Мусульманине» Владимира Хотиненко, нога больная — благодаря фильму «Гроза над Русью» покойного Алексея Салтыкова. Но если надо — готов сделать все на съемочной площадке. Я вам так скажу: детей мы упустили. Теперь нам надо внуков спасать. Об этом мы и снимали наш фильм «Сибирь. Монамур». До чего дошел человек, что даже собаки ему мстят, они как воплощение самой матушки-природы.
— Живете вы в Волгограде, в некотором отдалении от кинематографического центра. Часто ли вас находят режиссеры?
— Я не страдаю от этого, привык. Да и биография у меня странная. Закончил я Саратовское театральное училище. У нас с Олегом Янковским были одни учителя, кстати, довольно молодые тогда женщины. А потом я уехал в Волгоград, так и остался. Как-то нашел меня Василий Шукшин, собирался снимать после единственного разговора. Я ушел из театра, а он умер. А потом только через девять лет Вадим Абдрашитов пригласил меня в свой фильм «Парад планет» — вот мой дебют. Были потом и другие картины, но эта остается любимой. Работал я у Паши Лунгина в «Такси-блюз», снимался там с Петей Мамоновым. Так я и жил. А когда начинал, это вообще была смерть. У меня и домашнего телефона не было. Бедные ассистенты по актерам! Они за голову хватались.
— Как же они вас искали?
— Телеграммы давали. А меня, допустим, дома нет. Я мог получить телеграмму на следующий день. Пока шел билет покупать, время шло, и я оказывался только дня через четыре в Москве. А там, может быть, Красную площадь для съемок дали и надо все быстро делать. Много чего бывало. С удовольствием вспоминаю работу в «Концерте для крысы» в Петербурге с замечательным режиссером Олегом Коваловым. У Владимира Бортко дважды снимался — один раз еще с Колей Караченцовым в картине «Цирк сгорел, и клоуны разбежались», а потом в «Тарасе Бульбе». После «Такси-блюз» у меня было четыре европейских картины, завоевавших призы.
— Но нельзя сказать, чтобы работа была такой уж интенсивной?
— Это так, но я всю жизнь много работал. Проехал через весь Советский Союз с литературными концертами. Вначале работал в театре, потом стал чтецом. Говорят, что у меня получались неплохие программы, во всяком случае, по авторам. Это Лев Толстой, Виктор Астафьев, Евгений Носов, было три программы по Шукшину. Я спокойно работал, не рвался. Позовут — приеду.
— Сейчас чтецкие литературные программы стали раритетными, полных залов, как в былые времена, не собирают…
— Смотря где. В Саратове, ставшем для меня родным, с этим все обстоит прекрасно. Моя однокурсница рассказывает, что с тех пор, как грянула перестройка, даже больше заказов стало на литературные выступления. Все колледжи, гимназии без конца обращаются. А Волгоград — другое дело. Там в свое время не пригодилась Татьяна Доронина, поэтому она поработала и уехала, и Смоктуновский ходил провожать московские поезда. Я потом на его месте сидел в общей и плохой гримерке, и ролей мне не давали. В конце концов, меня уволили из волгоградского театра по сокращению штатов.
— За ненадобностью?
— Именно. И обжаловать это нельзя, вроде как не нарушение.
— Кто же из режиссеров так с вами жестоко поступил?
— О, вы очень интеллигенты. Все не так делается. На уровне начальников, управляющих культурой. Мне 1 апреля исполнится 70 лет. Не так давно я лежал в больнице, случайно познакомился там с одним человеком. Он все удивлялся тому, как я живу, сказал: «У меня дочь в областной администрации работает. К юбилею для вас должны что-то сделать?» Дочь пошла куда надо, поговорила, ей ответили: «Знаем такого актера. Столько ролей у него. Но он же в Москве живет?» Таким образом, получилось, что я везде чужой. Приезжаю сниматься в Париж, там я чужой, в Мадриде — та же история. Но и в Волгограде я чужой.
— А когда вы идете по своему городу, люди вас узнают?
— Помню, выходила картина «Такси-блюз», сопровождала его примерно такая реклама: «Петр Мамонов в фильме Павла Лунгина». Показывали кадры, где без меня не обходилось. Мы ж там связаны. Все это порождало анекдотические ситуации. Иду я по своему двору, а какая-то тетка кричит: «Это вы из «Такси-блюз»? Пашка, Пашка, иди сюда! Я же говорила тебе, что Мамонов в нашем дворе живет!» Реклама идет, а кто есть кто, народ не знает, вот и принимали меня за Петю. Я не обижен ничем. У меня всего дай бог. Может быть, из-за моего отдаленного от центра жительства образовалось что-то вроде охранной грамоты. По мелочи-то вызывать не станут. Хотя работа не помешала бы. Мне еще внуков поднимать, до ума их доводить. Сериалы, где я недавно снимался, не такие уж и плохие. Скоро увидите меня в «Марьиной роще» и «Легавом».
— То есть зарабатываете на жизнь актерским трудом, не за счет огорода живете? Уже хорошо по нынешним временам…
— Я не привык жить богато и шикарно. Вот Шукшин был невыездной, потому что на флоте служил в радиоразведке. Но однажды он все же съездил то ли в Болгарию, то ли в Чехословакию. Потом у него берут интервью: «Как впечатления?» А он ответил: «Не жили богато — нечего и начинать». Выразился он, конечно, покрепче.
