Борис Стругацкий скончался в петербургской клинике, где находился несколько дней. 79-летний классик фантастики последние годы чувствовал себя очень плохо. После перенесенного пять лет назад инфаркта он так до конца и не восстановился. Ишемическая болезнь сердца не давала ему жить полной жизнью. Мучила писателя и другая страшная болезнь — лейкоз. Но причиной ухода стала двусторонняя пневмония.
Последние годы Стругацкий почти не выходил из дома. Проводил время либо в родных стенах, либо в больницах, в которые госпитализировался бесчисленное количество раз. Правда, относился к этому с юмором, не сдавался. И решил: если не может ходить на митинги, будет бороться с несправедливостью своими высказываниями в Интернете. К примеру, встал на защиту Pussy Riot во время суда над девушками. Переписывался с Ходорковским.
В начале ноября лег на плановое обследование в отделение гематологии Центра имени Алмазова. Обследование и терапия прошли успешно, Борис Натанович уже собирался домой, но вдруг его состояние резко ухудшилось. (Об этом рассказал «МК» близкий друг писателя, депутат Борис Вишневский.)
К сожалению, врачи не заметили, что все две недели, пока пациента обследовали и лечили, у него развивалась двусторонняя пневмония. Кризис наступил 19 ноября, Борис Натанович днем потерял сознание, а вечером скончался.
По словам того же Бориса Вишневского, писатель боялся говорить о своем здоровье. Друзьям он вообще запретил поднимать эту тему, а если о самочувствии справлялись посторонние люди, отшучивался. Борис Натанович не хотел, чтоб близкие видели его немощным, а потому запрещал большинству друзей и знакомых приезжать к нему в больницу. Общался он с ними только по мобильному телефону.
■ ■ ■
О сути Стругацких, со свойственными ему остроумием и лаконичностью, говорит Дмитрий Быков:
— За неизбежными сейчас разговорами о том великом, что сделали Стругацкие, немного забывается, что сделали они это благодаря исключительному качеству их литературы. Да, они сумели воспитать поколение, да, Стругацкими создана новая генерация «Полудня» (фантастический роман 1962 года, начало цикла о людях будущего). Но, в конце концов, и Борхес отмечал, что Евангелие потому приобрело такое влияние, что евангелисты были гениальными писателями. Так же и здесь: вся сила Стругацких — в их феноменальном литературном даровании, которое возрастало, развивалось с невероятной быстротой...
— И талант Бориса Натановича продолжал развиваться после смерти брата?
— Конечно. Каждый новый его текст есть новая высота литературной техники. Конечно, и в последние годы он над чем-то работал (что всегда было строгой тайной), но финальный на сей день законченный роман «Бессильные мира сего» (2003) — вещь удивительная по внутренней сложности, по количеству сожженных мостиков, по мыслям, туда заложенным, — и мысли эти раскрывались профессиональным читателям, критикам при 4—5-м прочтении. Надо было с невероятным вниманием выстраивать конструкцию этой книги для себя...
— По-моему, Стругацкие всегда шли по пути предельно активного читательского сотворчества...
— Это так, но если ранние Стругацкие, в общем, понятны, то уже начиная с «Улитки на склоне» от читателя требуется колоссальное усилие, чтобы восстановить внутреннюю структуру текста, там очень много убрано... Я уж не говорю об их замечательном методе — рассказывать несколько как бы не связанных между собой историй, как в «Пикнике на обочине», где демонстрируются четыре различные точки зрения — четыре главы из разных времен; «Отягощенные злом» — две истории, которые рассказчик сам не знает, как соединить («Были у меня мысли КАК, но они утрачены»). Так Стругацкие активно вовлекали нас в процесс, что есть чудесный способ тренировки мозга...
— А сложность их проблематики...
— По сложности проблем, сложности нравственных выборов (которые открываются нам с «Далекой Радуги» 1963 года), конечно, некого поставить рядом с ними в русской литературе 70-х годов XX века. Это писатели того же класса, как и Трифонов, например. Думаю, они выше всего остального, что было тогда. Стругацкий держался очень отстраненно — не показывался, интервью давал только по электронной почте, избегал личных контактов, — это и понятно, это такая тактика людена (людены — новая форма человека — описаны в романе «Волны гасят ветер»), а люденам ничего делать рядом с обычными людьми, они стараются исчезнуть, потому что их уединение может оказаться и разрушительным в том числе... Так что наша современная реальность описана именно Стругацкими, ничего с этим не поделаешь; никто другой не создал ничего, раскрывающего, ЧТО будет за советским опытом. Случай литературной гениальности, предстающий во всей красе.
— Насколько хорошо Стругацкие известны в мире?
— В Японии — очень сильно, там Аркадий Натанович вообще был культовой фигурой, переводил Акутагаву и написал о нем, пожалуй, лучшую статью. Стругацких хорошо знают в Штатах — Урсула Ле Гуин отзывалась о них восторженно, братья состояли в контактах с Брэдбери; знают в Польше — благодаря связям с Лемом, который их очень любил (что вряд ли скажешь об остальных странах соцлагеря — там это было слишком в лоб и слишком ядовито); были интенсивные переводы в Китае... А так «Улитка» выходила везде, она самая переводимая, что жаль, потому что и самая мрачная. Знаю, что в США куплены права на «Пикник», уже который год собираются экранизировать...
— Как считаете, лет через двадцать Стругацкие будут переиздаваться в том же объеме, как и сейчас?
— Стругацкие будут существовать абсолютно в том же статусе, в каком существует вся русская классика. А то, что это — классика, было понятно еще при жизни братьев. И никаких нет сомнений, что «Далекая Радуга», «Трудно быть богом», «Пикник», «Град обреченный» будут стоять в одном ряду с романом «Отцы и дети», с Блоком... тут даже к бабке не ходи. Классикой педагогики всегда будет «Малыш», историки всерьез будут обсуждать Теорию вертикального прогресса, то есть Стругацкие из живого контекста не уйдут, потому что российская проблематика, к сожалению, неснимаема...
■ ■ ■
Произведения Бориса и Аркадия Стругацких экранизировались не раз. В 2006-м Лопушанский снял фильм «Гадкие лебеди» по одноименной повести. Леонид Мозговой сыграл в этом фильме представителя международной комиссии Голембо, который пытается понять, кто эти Мокрецы, воспитывающие детей, — пришельцы или мутанты. Вот что вспоминает актер о тех съемках:
— Борис Стругацкий на съемочной площадке у нас не был, так что мне не удалось с ним лично пообщаться. Зато приезжал Михаил Горбачев, оказывавший всяческое содействие нашей картине. Все контакты с автором повести осуществлял Константин Лопушанский. Знаю только, что сценарий отличался от первоисточника, но Борис Стругацкий был гибким человеком и давал свободу режиссеру. Мы снимали затопленный город Ташлинск на Финском заливе, обстановка была колоритная. Всплывали какие-то предметы в воде, появлялись злодеи… На нас выливали безумное количество воды — по нескольку тонн за считаные минуты. Мы буквально мокли под ее потоками, к тому же по ночам. Съемки были трудными в этом смысле. Мы работали и на Обводном канале Санкт-Петербурга, на территории заброшенного завода, где царило полное запустение. Нужные интерьеры воспроизводились прямо в разрушенных цехах. Атмосфера царила апокалиптическая.
В 2010 году шли разговоры, что Джеймс Кэмерон чуть ли не украл некоторые идеи «Аватара» из романов Стругацких 60-х годов. Борис Натанович тоже углядел какие-то отголоски своих мыслей в блокбастере всех времен и народов...
■ ■ ■
Пока вопрос о месте похорон писателя обсуждается. Его брат Аркадий (он умер в 1991 году) завещал развеять свой прах с вертолета над Московской областью. Близкая подруга Стругацкого писательница Нина Катерли считает, что похоронить Бориса Натановича могут рядом с матерью, ведь он не оставил особых распоряжений по этому поводу.
Писатель также не оставил завещания по поводу своего имущества. Зато оставил своеобразное творческое завещание. В одном из последних интервью он попытался предсказать судьбу России. И сообщил, что, скорее всего, мы превратимся в страну третьего мира (с ядерными ракетами наперевес). «Азиопа, развал страны и какой-нибудь «сирийский вариант», включая ввод международных полицейских сил. Выбор надо делать в ближайшие 20 лет, потому что там висит над горизонтом еще энергетический кризис со всеми его прелестями», — с этой просьбой ушел из жизни писатель.
