— Даша, в «Стальной бабочке» ты играешь беспризорницу 16 лет. А себя ты помнишь в этом возрасте?
— Я всегда была пацанкой. Даже не понимаю, как можно в 16 лет быть женственной? У меня не было желания надеть юбку, стать красивее.
— Ну, то есть такая Женя из «Папиных дочек»?
— Мне как раз было 15 лет, когда мы снимали первый сезон.
— Ты тогда уже переехала в Москву из Омска, чтобы стать актрисой?
— Я с рождения ей была. (Хохочет.) В Омске у меня была единственная, но зато главная роль в детском театре — маленькой Бабы-яги. Есть такой мультик — очень известный. У маленькой Бабы-яги есть друг ворон и тетки-ведьмы, которые вместе летают на шабаш. А она самая маленькая из всех — ей двести лет, тогда как теткам вокруг по тысяче. И ее не пускают на шабаш! И вот она тайком, сделав какое-то зелье, пробирается на этот шабаш, со всеми танцует, тут ее замечает одна из теток и выгоняет оттуда с позором. Вот такая у меня была роль — не роль, а целая жизнь! Я ее год играла. С успехом. С аншлагом.
А в Москву я приехала в 14 лет, но не для того, чтобы стать актрисой. Изначально я собиралась танцевать... Как, ты не знаешь эту историю, — я же ее каждый раз рассказываю заново! Неужели ты не читал ни одного моего интервью?..
— Почему — читал. Там в основном фотографии с короткими подписями.
— Мне было 14 лет, когда мы с коллективом поехали в «Орленок» на Всероссийский фестиваль визуальных искусств — нас пригласили танцевать на открытии. И вот я пляшу, причем где-то с краю, черт знает где, скачу в самом заднем ряду. Проходит первый танец, второй, третий… И вдруг ко мне подходят: «Мы ищем девочку! Для кино!» Я им: «Что вы говорите? Уйдите! Нам нужно переодеваться». Мы заканчиваем танцевать, и ко мне снова подбегает рыжая женщина — оказалось, это актриса Оксана Сташенко: «Ты нам нужна! Мы ищем героиню на главную роль». Я ничего не понимаю: вокруг салют, фейерверк, все обнимаются… А она: «Мы тебя зовем в Москву, дай нам свой телефон». Я даю свой номер, и они мне реально звонят — в Омск. Я тогда была в брекетах, с короткой стрижкой под горшок. Маленькая. Оказалось, Юрий Морозов, режиссер, где-то в толпе девчонок меня разглядел, что-то там узрел среди этого набора железа и пригласил сниматься в кино. Это была моя первая роль — «Золушка 4X4. Все начинается с желания».
— И какое у тебя было первое желание, когда ты попала в Москву?
— Поесть в «Макдоналдсе». В Омске его до сих пор нет.
— А второе?
— Выжить после всего съеденного. (Улыбается.) Нет, второе было — поскорее найти друзей в Москве. Хотелось жить здесь, остаться, зарекомендовать себя, быть узнаваемой, востребованной, клевой, звездой. И когда я спустя четыре года ехала по Москве в метро, где-нибудь в районе Тверской, думала: «Боже, только бы меня не заметили». Так получилось, что в центре сразу пять театральных вузов — и все мы друг друга знаем, так что пройтись по улице и остаться неузнанной практически невозможно. Так что видишь — желания сбываются.
— Попасть в телевизор — еще одно твое желание?
— Это случайность. Я пришла на кастинг — и все.
— Снова со стрижкой под горшок?
— Почти. В джинсах, кроссовках. Мне только дали мяч и сказали: утверждаем. Потом подстригли меня — ужасно. Просто взяли и обрезали челку, а я тогда носила пробор, как сейчас. Подстригли и сами же говорят: «Ужасно!» А потом: «Впрочем, для нее нормально, это же такая героиня». Я потом рыдала в туалете с этой челкой, с мячом. Думала: ну что за дебильная профессия! А через несколько лет оказалось, что я лицо крупной косметической компании. И когда меня в Париже на съемке рекламного ролика через переводчика просили: «Дарья, повернись и скажи: «Ведь вы этого достойны!» — я кололась и не могла выговорить простую фразу. Они не понимали искренне, эти французы, что со мной происходит, почему я смеюсь. Я долго с собой боролась, чтобы сказать эту фразу.
— Когда ты пришла в сериал, конечно, не понимала, что это затянется надолго?
— Я думала: сорок серий, и все. А затянулось на пять лет. Это все равно что думать: ну выйду замуж, на чуть-чуть. А потом оказывается, что на всю жизнь.
— Что изменилось за эти пять лет, кроме того, что тебя узнает в Москве почти каждая собака?
— Я получила финансовую независимость. (Смеется.) Первое время мы все получали сто долларов за смену и думали, что это счастье. Сто баксов за смену — прикинь! Потом вчетвером шли после смены в обменник, меняли их на рубли и ехали в метро домой. Счастливые абсолютно.
— Пуговка тогда, наверное, совсем крошка была.
— Совсем пипеткой. Пять лет! Без зубов! Точнее, у нее были зубы в первом сезоне, а во втором один выпал. И получилось, что она снималась в гостиной со всеми зубами, а в следующей сцене — на кухне, которая снималась в другой день, уже заходила без одного зуба. Помню, мы снимали до одиннадцати вечера пилотную, самую первую серию. Она намаялась, бедная. Кадр простой: девочки сидят на диване и базарят. Минуты полторы на все. А у Пуговки в сцене только одна фраза в конце: «Я к маме хочу». Мы болтаем-болтаем, останавливаемся, а она молчит. Заснула. Мы ее тормошим, спрашиваем: «Пуговка, ты чего молчишь?» Она, не открывая глаз, говорит по сценарию: «Я к маме хочу!» — и обратно засыпает. Прикинь, какой подтекст у ребенка в пять лет!
— Ты же уходила из сериала на какое-то время.
— Да, успела три года отучиться в театральном. И сейчас учусь.
— И больше ничем в это время не занималась?
— Еще снималась в «Стальной бабочке» — ты к этому клонишь?
— Я имел в виду другое. После двух лет плотной телевизионной жизни ты словно провалилась в пустоту. Ведь занятость на популярном сериале не сравнить с учебой в институте.
— Еще как сравнить! Ты чего — это же театральный вуз. В 9.30 по расписанию начинается первая пара, в 21.00 заканчивается последняя, но это официально. А так на следующий день обязательно какой-нибудь спектакль, к которому нужно сегодня подготовиться. И я целыми днями с девяти до одиннадцати вечера прожила в вузе три года. Институт для меня — это вечные тюки, метро в 8 утра, где я пытаюсь поспать на чьем-то плече. И дорога обратно — хотя вагоны уже пустые, но с теми же тюками, которые за день стали только больше. Но круто. Это мое любимое состояние — одиннадцать часов вечера. Я его обожаю. Каждый раз еду после репетиции и думаю: какая я счастливая! Ну нет меня счастливей.
— Тут-то и случилась кардинальная смена имиджа — роль в «Стальной бабочке».
— Где я с сигаретой, ножом. С клеем. С водкой. Голая.
— Куда только мама смотрела!..
— Мама еще не смотрела, слава богу. Но она прочитала сценарий. И больше я маме читать сценарии не даю. Она тут же позвонила Ренату: «Нельзя снимать мою дочь обнаженной!» А там такая сцена — шокирующая. Она нужна по сценарию, несет свой психологический эффект. Да и не видно в ней ничего. Мы ее сначала сняли в футболке, как мама просила. Но потом прибежал Ренат, накричал: «Все к черту, все переснять!» Меня раздели — и все сняли так, как оно должно быть.
— И уговаривать не пришлось?
— Конечно. Я же почему согласилась — потому что это очень клевый сценарий. Я когда его прочитала впервые, у меня мурашки побежали по коже.
— В фильме ты играешь в любовь с Анатолием Белым. Как он соблазняет малолетних беспризорниц?
— Виртуозно. Мастерски. (Смеется.) С Анатолием Белым мне повезло. Таких партнеров еще поискать — серьезно. Мы как-то нашли с ним общий язык, да так на нем и проговорили до конца. Сошлись, зацепились. Тем более он тоже щепкинский.
— В фильме тебе и из пистолета дали пострелять.
— Да!
— И марихуану покурить.
— Перед этой сценой Ренат протягивает мне «Беломор», я им затягиваюсь, вдыхаю, а поскольку он очень крепкий сам по себе, я действительно начинаю задыхаться. Не могу играть. У меня текут слезы. Я была крайне оскорблена, просто в шоке, потому что решила, что он мне дал настоящую «травку». Но в итоге все это вырезали, теперь в кадре мы не курим. Сигарета лежит недалеко, дымится. А мы лежим рядом, на полу. Гениально придумано, да?
— Полный комплект развлечений.
— Вообще!
— Ты теперь будешь сниматься только у Рената Давлетьярова?
— Да! Конечно! Нет. Не знаю. (Смеется.) Во всяком случае, в его следующем фильме — точно. Съемки проходили в Астрахани. И нам создали все условия для отдыха: солнце, вкусная еда, арбузы…
— И никаких условий для работы.
— Работается там тоже в удовольствие, как ни странно. Я опять выступаю в амплуа 16-летней девушки, на этот раз очень женственной. Играю любовь главного героя, а не замухрышку с раскладным ножом. Это ретроистория, а я девочка из 70-х. Со всеми женскими хитростями: где нужно — шантажирует, где нужно — кокетничает, или наоборот — ведет себя очень честно.
— То есть «Стальная бабочка» пробудила в тебе серьезную драматическую актрису.
— Скорее, подающую надежды. (Улыбается.) «Бабочка» мне самой, внутри много дала. Я все лето готовилась к роли. Этот опыт собирания и постоянной концентрации — очень важен.
— На площадке ты научилась собираться. А вне ее?
— Да я вообще несобранная! Оторви и выброси. Воспитание, конечно... Хотя нет, воспитание хорошее. А вот характер...
— Что с характером?
— Надо воспитывать.
— А твой не воспитали?
— Почему, родители воспитали — и сделали это хорошо. Я занималась балетом, танцами, у меня выработалась сила воли. Но характер же имеет свойство расслабляться, когда им долго не пользуешься. (Смеется.) Его все время надо держать в тонусе. Читать-читать-читать. Я засыпаю каждый день в наушниках с «Евгением Онегиным» в исполнении Смоктуновского. Нет, я не тешу себя надеждами, что я образовываюсь. Просто мне нравится его слушать.
— Какие у тебя еще есть авторитеты в актерской среде?
— Мне нравятся актеры, которые не актеры. Актрисы, которые не актрисы. Как Друбич, которая врач и бизнесвумен. Или Портман, которая вообще психолог по образованию и закончила Гарвард. То есть не те, кто просто вызубрил систему Станиславского, а кто еще и занят каким-то делом.
— Оригами, выжиганием…
— А что, тоже дело!
— Ты себе какое нашла?
— Посмотрим, я еще не решила.
— Ну, хобби же у тебя есть?
— Ужас: меня уже второй раз за день спрашивают, какие у меня хобби.
— И что, за целый день так и не появилось ни одного?
— У меня хобби — сидеть в шкафу, я так телевизионщикам и сказала. Они: действительно? И я села в шкаф, закрылась там, а они сняли. Ну нет у меня хобби! Я люблю спать, читать и сниматься в кино. Еще танцевать.
— А мальчиков?
— Что мальчиков? Любить? Это хобби, что ли? Дарья Мельникова: «Я люблю любить». Прекрасная характеристика. Давай на ней и закончим.
