Недавно пригласили на телеканал «Культура» к Игорю Волгину в «Игре в бисер» поучаствовать. Обсуждали «Трех мушкетеров». Чтобы не сесть в лужу, пришлось всю книжку перечитать. Впервые с детства. И много нового мне открылось. Точнее, одно новое, но зато какое!
Я увидел в книге Дюма сегодняшнюю Россию. Париж 1625 года один в один нынешняя Москва. Разборки силовиков, внутриклановая грызня, поиск внешнего врага, войны, затеваемые по личным, совсем не государственным, прихотям вельмож. А тайная интрижка кардинала с госпожой д’Эгильон, а его склонность к литературному труду и истовое наслаждение ролью кукловода?
Тогдашнее французское общество, как и сегодня в России, делилось натрое: силовики, купцы, народ. «Обогащайтесь за счет врагов или граждан», — наставляет мушкетеров господин де Тревиль. Чем не заветы предводителей нынешних силовиков, которых я, правда, не слышал, но, судя по многочисленным действиям их подчиненных, слова звучат примерно такие.
Франция Дюма населена неким народом, играющим роль стада и массовки, которую славные мушкетеры и гвардейцы гоняют и в хвост и в гриву. Тогдашний дворянский титул вроде сегодняшней мигалки или красивого номера. Все так и лезут по головам, чтобы заполучить заветные регалии. Купцов славные бойцы внутренних фронтов презирают, только и делают, что вытрясают из них пистоли. Чем не Москва сегодняшняя? Трактирщики, лавочники выведены тупыми, жадными существами, которые могут сгодиться только как дойные коровы для бесстрашных усачей со шпагами. Чем не родина? Единственный крупный план парижского бизнесмена семнадцатого века — господин Бонасье. Трусоватый предатель, запросто обменявший свою жену на лживые посулы кардинала. Благородные люди отыскиваются только в числе быковатых вооруженных мужчин.
Интересно также, что д’Артаньян южанин. Бедный, но гордый вспыльчивый мальчишка, явившийся в столицу, чтобы покорить ее, и чувствующий себя в Париже как в завоеванном городе. Чем не Москва? Нынешние бедные и не очень южане непрерывно ее штурмуют. Разрабатывают 865-летнюю старушку, как рудник, орудуют, словно на поле боя, паля направо и налево, укладывая врагов наповал и снимая сапоги с убитых. Ради барыша и подвига они готовы на все. При случае эти смельчаки размахивают разнокалиберными охранными грамотами — точь-в-точь д’Артаньян, который собирался припугнуть Рошфора письмом к де Тревилю. При всем этом нынешние мушкетеры убеждены в собственном благородстве, исповедуют его истово в том виде, в котором себе представляют. Такие южане — одна из надежнейших опор сегодняшней власти в России, как когда-то во Франции.
А сколько строк Дюма посвятил склонности д’Артаньяна пускать пыль в глаза. Хвастовство перстнем королевы, расшвыривание пистолей направо и налево. Чем не Тверская и Новый Арбат? Сколько азартных гордецов, у которых за душой ни гроша, отдают последнюю рубашку за проход на какой-нибудь банкет, за фотографию в обществе. Не счесть тех, кто, не имея крыши над головой, тратится на роскошный автомобиль, который они и содержать-то не в силах, разбитую фару не на что поменять. Нищета, прикрытая напускным шиком, густо напудренная пафосом — вот что делает Париж Дюма и нашу с вами Москву практически неразличимыми.
И тогда, и теперь в цене слепая верность, умение стать преданным псом хозяина, который кинет кость в виде права грабить в радиусе длины цепи. Захочет наказать — укоротит цепь, решит приголубить — прибавит несколько звеньев.
Политика в мушкетерском мире Дюма — удел титанов. «Опасно маленькому человеку путаться в политику», — говорит полицейский комиссар арестованному по ошибке господину Бонасье. Похожие слова сегодняшние руководители страны повторяют регулярно. Политика — нечто сверхъестественное, политика не для всех, политика — для профессионалов. Что угодно, лишь бы внушить гражданам, что политика не их ума дело. А ведь Ленин был прав, позволяя управлять государством каждой кухарке. Почему нет, если у кухарки котелок варит, если она умных советников может вокруг собрать и к мыслям их умеет прислушиваться? Чуткая кухарка лучше зазнавшегося академика.
А чего стоит фраза Портоса, произнесенная по поводу возможного возврата судьями якобы фальшивых денег: «Судейские ничего не возвращают, что попало им в руки». Про возврат конфискованных российским судом ценностей анекдоты ходят.
Однако самое интересное не это. «Три мушкетера» — фактически «День опричника», написанный французом, но какова разница мировоззрений. Сколько иронии, юмора вложил в свой роман Дюма и сколько трагедии, безысходности у Сорокина. Понятно, что Дюма от описываемых событий отделяли два прошедших столетия, а Сорокин работал фактически с реальностью, с недалеким, в паре десятков лет отстоящим от нашего времени, будущим, но все-таки писательская оценка бытия уж очень сильно разнится. Где француз видит флирт, русский — измену, где француз шутит, русский скорбит, француз легко ранен, русский убит наповал.
Видение Сорокина — наше общее видение; чтобы увидеть большое, нужно отойти на расстояние, в том числе и временное. Важно понять, что однажды и про наше время напишут авантюрные романы, где следователи СК, ФСБшники, ФСОшники и другие неприкасаемые будут выведены в романтическом жанре. Писатели будущего обязательно найдут среди них благородных смельчаков, вскроют нынче неведанные тайны об их подвигах.
Историю изучают по романам, в истории побеждает не тот, за кем правда, а тот, кого писатель выведет привлекательно. История строится на личностях, писать будут не о митингах на Триумфальной и Болотной, такие события пройдут лишь фоном, вроде осады Ла Рошели. Писать будут о конфискации миллиона у Собчак, о делах против Навального. Об операции похищения Развозжаева с Украины наверняка напишут, только вот сам Развозжаев будет лишь поводом для приключений основных персонажей, не субъектом, а объектом, позволяющим раскрыть качества главного героя, кем-то вроде госпожи Бонасье.
Борцы за права, свободы и справедливость не очень интересны читателям. Из века в век их обходят авантюристы, вороватые, но обаятельные полицейские, неверные, но такие милые жены, монахи, склонные к убийствам и оргиям, и прочие привлекательные персонажи романов. «Три мушкетера» потому великая книга, что Дюма заставил нас в черном видеть белое и наоборот, заставил болеть за мушкетеров, которые занимаются разбоем и потакают королеве в антигосударственных делишках, заставил не любить кардинала, который печется о благе государства. Дюма создал не положительных и отрицательных героев, а настоящих, иногда благородных, а иногда низких людей. Именно это и отличает большую литературу.
Того Парижа больше нет, его снес барон Осман. Возможно, и Москва преобразится, перейдет в новую эру, где не все будет зависеть от длины шпаги, от связей и верительных ксив. Только когда старый город исчезнет и возникнет новый. Когда средневековые извилистые переулки сменятся прямыми улицами, а светлые и просторные дома вырастут на месте кособоких усадебок, тогда и лица горожан изменятся, и их помыслы. Сколько раз уже мы пытались это проделать, скинуть с плеч прошлое, сносили кварталы, прорубали проспекты, но каждый раз до конца довести не удавалось, и все снова и снова среденевековая опричнина просвечивает из-за стеклянных небоскребов.
Дюма написал не просто прекрасный развлекательный роман, он призвал увидеть в человеке человека. Лучше всего он сделал это на примере Миледи. Несчастная мятущаяся девица, провинившаяся тем, что не оправдала ожидания мужа-идеалиста Атоса, за что тот ее повесил. Почему бы не последовать примеру Дюма и не увидеть в сорокинском опричном разгуле изящные похождения мушкетеров, а в самих неприкасаемых несчастных, убивающих из страха быть убитыми, — обделенных, не знающих развлечения лучше наживы. Увидеть в шикарных путанах не шлюх, а девочек с жуткой судьбой, очередных миледи, скрывающих татуировку над попой.
Столкнувшись с чудовищем, подумаем, что сделало его чудовищем. Что пришлось пережить этим несчастным, чтобы стать теми, кем они стали. И тогда мир откроется перед нами в совсем ином свете и себя мы поймем лучше. Ведь в каждом из нас живет Зверь. И каждый из нас персонаж чьего-то романа.
