Город Железнодорожный совсем рядом с Москвой. Но в столицу Алеся Третьякова с тех пор, как не стало ее мужа Антона, даже не выбирается. И не только потому, что проезд в общественном транспорте для нее теперь — непозволительная роскошь. Просто не к кому.
Друзья, знакомые... Где они теперь? Так случается в жизни — в горе человек остается один на один со своей бедой.
Вот так случилось и с Алесей. Теперь ей придется в одиночку поднимать детей и учиться жить заново. Без любимого человека.
«Антон всегда мечтал жить и работать в Москве»
Городская больница Железнодорожного — единственная на всю округу. Небольшое серое здание — типичное строение для провинции, пусть даже самой ближайшей к Москве. Здесь Алеся живет уже третью неделю.
13.00 — двери приемного покоя заперты. «Тихий час», — тычет пальцем в табличку охранник на входе.
— Еще две недели назад к Третьяковой народ валил толпами, поддерживали ее, помогали, — проговорилась гардеробщица. — А вот последнюю неделю — затишье. Никого.
После долгих переговоров с руководством больницы Алесе позволили спуститься ко мне.
Я ее не сразу узнала.
На фотографиях в соцсети она запомнилась мне этакой русской красавицей, сошедшей с обложек модных советских журналов. Взгляд открытый и настоящий, она будто явление из прошлого — длинная русая коса, цветная юбка в пол и сияющая улыбка в пол-лица. Деталь, которая бросилась в глаза на тех карточках, — глаза Алеси смеялись. Так смеются глаза бесконечно счастливых людей.
— Здравствуйте, я Алеся, — раздался еле слышный голос рядом.
Передо мной стояла старушка с потухшим взглядом и высохшими губами. Из-под черного пуховика выбивался синий халат в цветной рисунок, накинутый на ночную рубашку, на ногах — стоптанные больничные тапки.
Неужели трагедия может до неузнаваемости изменить человека?
Мы расположились на неудобных металлических стульях.
— С чего бы мне начать? — Алеся нервно перебирает тонкие пальцы. — Человек, который застрелил моего мужа, убил еще и меня. За прошедший месяц я разучилась улыбаться, радоваться чему-то. Раньше я не знала, что в людях так много слез. Думала, свой лимит исчерпала, выплакала за первую неделю. Но нет, они по-прежнему идут. Каждый день, каждый час… Мы ведь вместе с Антоном прожили 12 лет. У нас растут два мальчика… Планировали еще девочку…
Со мной в разговоре Алеся все-таки улыбнулась. Когда вспоминала, как все начиналось с Антоном…
…Путь до Москвы был для Антона Третьякова извилист и тернист. Родился он в Таджикистане, там же окончил медицинский университет, встретил жену.
— Познакомились мы в Душанбе, где я училась в институте на филолога, — начала Алеся. — В столицу Таджикистана приехала из глухой провинции. Жить мне было негде, и я сняла крошечную комнату на окраине города. Хозяйкой квартиры оказалась подругой моей будущей свекрови. Собственно, однажды Антон с мамой пришел к нам в гости. Так и познакомились. Вскоре Антон начал ухаживать за мной — встречал меня из института, дарил цветы, водил в театр — обеспечивал культурную программу. Господи, как давно это было… А теперь и вовсе кажется — не во сне ли?
Алеся даже не замечает, как слезы уже градом катятся по ее щекам.
Через год после знакомства молодые сыграли свадьбу. И на родине все шло как нельзя лучше. Но Антона почему-то тянуло в Россию. «Хочу дать своим детям достойное образование и мечтаю, чтобы они могли воочию любоваться Кремлем и Красной площадью, а не по картинкам», — вот с такими наивными мечтами молодой человек рванул покорять Москву…
Но столица покорилась простому парню из Таджикистана не сразу…
— В Москве у нас не было ни друзей, ни даже знакомых, — продолжает собеседница. — Так что остановиться на ночлег нам было не у кого. Мне пришлось на время поселиться у свекрови, которая к тому времени уже переехала из Таджикистана в Ивановскую область. Антон же остался жить на Белорусском вокзале. Днем он искал работу и временное жилье. В итоге устроился в фармацевтическую компанию «Народная аптека». Ему предоставили комнату в общежитии. Это был 2001 год. Муж продавал лекарства в вагончиках — своих помещений у фармацевтической компании тогда еще не было.
«Ипотеку выплатить успели. А вот кредиты остались…»
Первая беременность Алеси проходила не гладко. Врачи ставили девушке диагноз «угроза выкидыша». Уроженке Таджикистана не нашлось места в российских роддомах, и она вынуждена была перебраться к матери в Белоруссию.
— Но и в Белоруссии мне тоже не предоставили койку в больнице, — добавляет Алеся. — Благо у меня мама медик, и три месяца я лежала дома под ее наблюдением.
Вскоре беременная Алеся вернулась в Москву. К тому времени Антон уже подзаработал какие-то деньги. На съемную комнату в коммунальной квартире хватило.
— В той комнатке-пенале мы прожили счастливо несколько месяцев. Это было чудесное время. Наш дом находился возле парка «Коломенское». Неподалеку стоял вагончик, где работал Антон. Каждый день я приходила к нему на работу, мы сидели на травке, обедали, смеялись, болтали… Все шло замечательно… И даже отсутствие денег не омрачало наше настроение…
А однажды хозяйка квартиры позвонила Алесе: «Когда вам рожать?» «В июне». «Живете до мая, потом ищите новую квартиру», — предупредила женщина Третьякову.
И снова начались поиски жилья. На сей раз безуспешно. Зарплата Антона не позволяла наскрести даже на самую убогую квартиру.
Алесе в очередной раз пришлось отправиться к свекрови.
Антон, в свою очередь, снова поселился на вокзале.
…Сын родился в срок. Мальчика назвали в честь отца.
— Я слышала, что называть ребенка в честь кого-то из родителей плохая примета, но мне имя Антон нравится. Да и муж хотел именно так назвать мальчика. Я не стала сопротивляться…
Алеся с Антоном снова оказались вместе, когда удалось за гроши снять комнату в коммуналке в городе Люберцы.
— И там мы тоже были счастливы, — закрывает лицо руками Алеся. — Я не понимаю людей, которые жалуются на быт, нехватку денежных средств, я никогда не понимала выражения «быт убил любовь»… Разве любовь можно убить такими мелочами? Нам было хорошо вместе везде и всегда, в каких бы условиях мы ни находились. Вот и Люберцы я полюбила всем сердцем. Знала все магазины экономкласса, рынки, где продается самое дешевое молоко в городе. Приходилось непросто, но разве эти трудности непреодолимы?
В 2004 году Алеся принялась искать работу. Думала пойти в школу учителем литературы.
— Но когда мне озвучили цифру — 1200 рублей в месяц, я задумалась. И однажды наткнулась на объявление: «Требуется медсестра в лабораторию «Инвитро». А у меня первое образование — медицинское. Я согласилась. Тем более, там уже мне предложили более серьезную зарплату — 7 тысяч рублей.
Несмотря на то что всю «серьезную» зарплату Алеся отдавала хозяйке квартиры, девушка искренне считала, что ее семье несказанно повезло.
Тем временем дела у супруга шли в гору. И в какой-то момент семейная чета задумалась о собственном жилье. Вскоре приобрели малогабаритную «двушку» в Подмосковье.
— Господи, как же долго мы копили первый взнос. 3 года ушло на то, чтобы собрать нужную сумму, — говорит Алеся. — В итоге один знакомый предложил нам 2-комнатную квартиру в 40 метров по цене однокомнатной в Железнодорожном. Мы с Антоном прыгали от счастья. Наконец-то улыбнулась удача!
Как мало надо было этим людям для счастья. 40 «квадратов» в Подмосковье…
— Почти 8 лет мы выплачивали ипотеку. Недавно Антон внес последний взнос. Успел… Но остались непогашенными два кредита — один мы взяли, чтобы купить машину — представляете, мы уже так разбогатели, что смогли позволить себе иномарку, правда, недорогую «Рено». И еще Антон помог моей маме перебраться из Белоруссии в Россию — взял потребительский кредит, чтобы она смогла купить здесь небольшую квартирку.
Сейчас Алеся снова в декретном отпуске. Два года назад у Третьяковых родился сын Николай.
«В день гибели мужа я узнала, что беременна»
Утром 7 ноября шокирующая новость взорвала новостной блок теленовостей.
«Сотрудник фармкомпании «Ригла», экозащитник Дмитрий Виноградов устроил стрельбу в офисе на северо-востоке Москвы, расстреляв на месте пятерых коллег и тяжело ранив еще двоих»…
Алеся в тот день хлопотала по дому и не включила телевизор.
И только днем, когда вся страна обсуждала трагедию, в ее квартире раздался тревожный телефонный звонок от друга Антона.
— В тот день со мной творилось что-то странное, как-то беспокойно было на душе, я не находила себе места, не понимала, что происходит, — вспоминает Алеся. — И тогда я обратилась к младшему сыну: «Давай мы с тобой притчи посмотрим…» Зашли на православный сайт «Радонеж», стали читать притчи — небольшие рассказики о любви, вере, счастье… А через полчаса телефонный звонок…
«Ригла» была вторым местом работы Антона. Он трудился там много лет, а потом его переманила конкурирующая фармкомпания. И только за два месяца до трагедии Третьякову позвонили из «Риглы», предложили должность управляющего аптеками. Антон не раздумывал ни секунды.
— В «Ригле» у Антона было много друзей, вот только Виноградов не являлся его приятелем. Более того, они даже не были знакомы, — опускает голову Алеся. — И убивать Антона у Виноградова не было причин. Выходит, он застрелил моего мужа просто так…
По роковому стечению обстоятельств, за Антоном Третьяковым закрепили рабочее место в кабинете №400, где и устроил стрельбу Дмитрий Виноградов.
— Стол Антона располагался прямо около двери. Он сидел спиной к убийце, когда тот направил на него ствол. Поэтому муж вряд ли что-то успел понять. Муж был первым, в кого выстрелил Виноградов. Выстрел оказался смертельным.
Алеся уже не сдерживает слез. Тихо плачет. Но эмоций нет. Закончились.
— Накануне того происшествия мы с Антоном долго сидели на кухне, говорили о третьем ребенке — да, мы планировали родить еще девочку. Думали, как снова возьмем ипотеку, чтобы купить квартиру больше — вчетвером нам тесно будет на 40 метрах. Антон даже заговорил о загородном домике, смотрел в Интернете стоимость земельных участков. А потом сказал: «Не потянем. Но я буду много работать. Обещаю». Еще 6 ноября мы строили планы на жизнь, радовались, мы были абсолютно счастливы…
На следующий день, 7 ноября, Антон Третьяков планировал объезд 20 аптек с проверкой. Однако неожиданно изменил свои планы.
— Когда я его провожала, муж сказал: «Надо на пару часиков заехать в офис, разобраться кое с какими с документами — лучше это сделать с утра, а потом уже отправлюсь по объектам». Он был слишком ответственным человеком, никогда не откладывал на завтра, что можно сделать сегодня. Несмотря на то что отработал в «Ригле» всего 2 месяца, у него были самые высокие показатели среди сотрудников.
Поверить в случившееся, смириться с мыслью, что Антона больше нет, Алеся смогла не сразу.
— Со мной случилась истерика. Рядом со мной постоянно находились какие-то люди, знакомые Антона. Кто-то предложил мне купить в аптеке успокоительные. Я выпалила: «Лучше тест на беременность». Через полчаса я узнала, что беременна…
На следующий день Алеся отправилась в морг.
— Я до последнего надеялась, вдруг не он… В морге мне показали крестик: «Его?» Я кивнула. Но разве же это доказательство? Нет, не может быть, ну мало ли что — может, цепочка порвалась, крестик и упал? И тут я вспомнила, что у мужа на запястье руки остался шрам — детская травма после занятий карате. Мне показали его руку. И я увидела тот самый шрам… В тот миг мир для меня перестал существовать…
Похоронили Антона Третьякова в городе Железнодорожном. В местном храме с разрешения батюшки сделали поминки. Семья погибшего была постоянными прихожанами этой церкви.
— Я смутно помню, что происходило на похоронах. Было много народу — я даже не знала, что у Антона столько друзей. А потом наступила тишина… Серые будни… И вскоре я попала в больницу с угрозой выкидыша. Третью неделю здесь…
Я спрашивала Алесю, что она узнала за прошедшие дни о Виноградове, что рассказывали коллеги погибшего мужа.
Она только качает головой.
— Никто мне ничего не рассказывал, не хотел бередить душу. Да я и не спрашивала. Смысл? Я не хочу что-то выяснять. Я ведь за минувший месяц ни разу не включила телевизор, не прочитала ни одной газеты. Боюсь.
На вопрос: «Научились ли вы жить заново?» — Алеся удивленно поднимает брови:
— Не научилась. Совсем. Я не знаю, как жить дальше. Для меня муж был каменной стеной, моей защитой. Все проблемы решал один он. Я ведь даже не знаю, в каких банках он брал и погашал кредиты. Он огородил меня от всех бытовых проблем — сам покупал продукты, выбирал мебель в дом. Я только смотрела за детками. Наверное, это была настоящая любовь. За 12 лет, прожитых вместе, он ни разу меня не обидел — ни словом, ни взглядом, не повысил голос, я даже не представляю, как он может ругаться. Мы никогда не ссорились. А еще Антон очень любил детей. Всегда играл с ними. Старший теперь постоянно плачет. Он взрослый, все понимает. А младший ждет папу. Он звонит ему по телефону и говорит в пустоту: «Папа, привет! Когда ты вернешься?», рассказывает что-то. А когда звонят в дверь, сын бежит открывать с криками: «Папа, папа пришел». Видит, что это не папа, начинает громко плакать. И сколько еще он будет ждать папу? Теперь я не знаю, как буду растить мальчиков. Смогу ли дать им достойное образование и вырастить из них настоящих мужчин, как того хотел Антон.
Сейчас дети Алеси и Антона находятся с бабушкой, мамой погибшего.
— Свекрови тоже непросто. Четыре года назад она потеряла мужа. Потом не стало старшего сына. А вот теперь Антон…
Я пытаюсь убедить женщину, что только время способно вылечить…
— Я в это не верю. Это невосполнимая потеря. Мы ведь с Антоном часто думали, как встретим старость. Почему-то много говорили об этом… Но увы… я осталась вдовой.
— Летом у вас родится третий ребенок. Вы думали, как будете справляться?
— Я еще не могу ни о чем думать, не получается даже отвлечься. Только плачу и молюсь. Я просыпаюсь с мыслью об Антоне и засыпаю, думая о нем.
— Вам звонили близкие других погибших коллег вашего мужа? Говорят, общее горе объединяет людей.
— Нет, мне никто не звонил. Выходит, эта беда не объединила людей.
— Мать Виноградова не связывалась с вами? Вроде она хотела попросить прощения у всех семей, которые лишились своих близких?
— Нет, она не звонила.
— На чью помощь вы думаете рассчитывать дальше?
— Мне совсем не на кого рассчитывать — ни дальше, ни сейчас. Я понимаю, первое время меня еще пока не забывают коллеги Антона, его друзья. Звонят иногда, поддерживают. Но что будет потом? Когда пройдет время? У каждого свои семьи, свои проблемы, заботы, дела… Без мужа я не смогу взять кредит. Да и погасить те, которые остались, мне вряд ли удастся. Я ничего не смогу… Вот старший сын занимается в хоре. Их коллектив гастролирует по России. Наверное, придется об этом забыть — мне не по силам оплачивать ему дорогу в другой город. Я уже полтора года нахожусь в декретном отпуске, зарплату не получаю, дохода никакого нет. Недавно пришел счет на квартплату — 5 тысяч рублей. Эту сумму я смогла оплатить. А вот получится ли наскрести денег в следующем месяце? Дети тоже пока сыты — Антон ведь запасливый был, покупал продукты впрок, на месяц. Пока хватает… Да и люди еще помогли мне, скинулись, кто сколько мог. Старшенькому Антошке родители одноклассников собрали какую-ту сумму, в хоре, где он занимается, учителя выделили деньги. Меня пугает будущее — ведь в июне должен родиться третий ребенок. И на что мы будем жить?
Столичные адвокаты полагают, что родственникам жертв Виноградова стоит как можно быстрее обратиться к следствию и наложить арест на имущество убийцы. В противном случае суд назначит пострадавшим незначительные компенсации, которые будут выплачиваться десятки лет из мизерной зарплаты обвиняемого. Если родственники погибших не обратятся сейчас, то через некоторое время, скорее всего, взыскивать уже будет нечего.
— Чтобы этим заниматься, нужны грамотные адвокаты. И здесь опять все упирается в деньги. Так что вряд ли я буду что-то требовать с Виноградова, — вздыхает собеседница.
Прощаясь с Алесей, я попросила ее дать мне семейные фотографии.
— Да у меня их практически нет, — растерялась она. — Люди много снимаются, чтобы оставить потом воспоминания о времени, проведенном вместе. Нам не нужны были эти воспоминания — мы знали, что проживем долго и счастливо до старости. Что я теперь буду показывать детям? Хотя, постойте, сохранилась же запись программы «Модный приговор», где мы с мужем принимали участие. В этом году я решила сменить прическу — я много лет носила длинную косу и в одежде была консервативна — только длинные юбки. Вот и надумала измениться. Отправила письмо на программу. С трудом уговорила Антона принять участие в «Модном приговоре» — его все во мне устраивало. В итоге, он стал моим обвинителем. И когда в самом начале ему задали вопрос: «В чем вы обвиняете свою жену?», супруг неожиданно ответил: «Я не могу ее обвинять. Я могу ее только защищать, потому что очень люблю». Теперь я часто пересматриваю эту программу. Слушаю его. Это единственная память, которая у меня осталась. Это то, что я буду показывать нашим детям.
Реквизиты Сбербанка: лицевой счет 40817810940040119343 Балашихинское отделение 8038/030 Сбербанка России ОАО г. Москвы. ИНН 7707083893 КПП 500102001
р/c 3030181054006004004 БИК 044525225, к/с 30101810400000000225. Третьякова Алеся Александровна.
P.S. Мы связались с представителями компании «Ригла» по поводу компенсации пострадавшим в трагедии: «Наша компания осуществила выплаты единовременной материальной помощи семьям погибших в размере 1 миллиона рублей. Одна выплата находится в стадии оформления. Также в настоящее время оформляются документы для получения ежемесячного пособия на каждого ребенка из семьи погибших в размере 15 тысяч рублей».
Надеемся, что этих денег Алесе Третьяковой хватит, чтобы покрыть хотя бы часть кредитов.
