Подвал на Чаплыгина еще не заполнен, а на сцене вовсю идет своя жизнь, и это вызывает вопросы: «А что, спектакль уже начали?» Спокойно, граждане, не начали — просто «увертюрка» такая: вот артисты сегодня (смеются, фотографируются на мобильник, что-то кричат за кулисы реквизитору и костюмеру), а через несколько минут они въедут совсем в другую жизнь. В ту самую, которую вряд ли помнят зрители. А может, и не хотят ничего знать о ней — о жизни людей после войны, конца 50-х. Итак, с хохмочками въехали.
ИЗ ДОСЬЕ "МК"
У прекрасной пьесы Володина «Старшая сестра», написанной в 1961 году, две редакции. По цензурным соображениям она подвергалась переработке. Сразу же была поставлена в БДТ в Ленинграде и в «Современнике» в Москве. Однако после выхода фильма Георгия Натансона в 1966 году, с Татьяной Дорониной и Натальей Теняковой в главных ролях, за пьесу почти не брались — настолько был велик успех и опасно сравнение. В 2008 году «Старшую сестру» рискнул поставить «Эрмитаж». И вот теперь — «Табакерка».
Быт и дух времени на сцене. Быт — убог и без претензий (железная койка, стол со стульями, книжки в стопочку). Дух — возвышен. Лидочка-десятиклассница, младшая из сестер, пишет доклад о необходимости гражданской позиции. Надежда, сестра старшая, дрожит: ей могут пришить дело о клевете, хотя она просто вслух нафантазировала, как ее начальник на стройке ухаживал за ней, и теперь вот жена грозит парткомом. Минуло полвека — и сегодня как никогда возможность пострадать за клевету и определение, «за» или «против» оппозиции или власти, актуальны. Но не про это поставил спектакль Александр Марин.
Он сделал всё, чтобы мы постарались забыть знаменитую картину Натансона с двумя красивыми артистками. Настолько красивыми, что непонятно было, отчего же это Надежда (Доронина) при такой богатой наружности никак не может выйти замуж. У Марина сестры далеко не красавицы, но индивидуальности — бесспорно: Алена Лаптева и Яна Сексте. И не оттого, что в «Табакерке» нет красивых актрис, — одна Анна Чиповская чего стоит. Казалось бы, именно Чиповская могла стать Лидочкой, однако режиссер эту талантливую красотку назначил на роль Шуры, от которой к нестандартной Лидочке гуляет ее муж Кирилл.
Легкое перо Володина, этого невысокого, совсем не красивого мужчины, боготворившего женщин (почитайте его пьесы, стихи), выписало два образа, две судьбы, две личности. И как эти личности взаимосуществуют, взаимовлияют, взаимогубят… Легкие, бытовые сцены: визиты потенциального жениха (Алексей Усольцев) к Надежде, Нелли из общежития (Марина Салакова) или, наконец, приемная комиссия в театральный институт — а за ними столько мудрости, сердца.
Спектакль идет в двух частях и в двух снах.
— Саша, почему сны? — спрашиваю режиссера после спектакля.
— В то время, когда писал Володин (а я его немного знал, но не так хорошо, как Олег Павлович), мечта женщины не могла не сбыться. Хотела стать актрисой — значит стала. Первая редакция заканчивалась совсем иначе: приходит Нелли, говорит, что была в театре и видела Надежду на сцене. И он тогда по настоянию цензоров дописал сцену, когда Надежда становится актрисой. Но ведь пьеса-то про другое. Я сделал два сна — счастливый и кошмарный. В счастливом Надежда становится успешной актрисой: цветы, интервью, дядя в секретарях у нее… А в кошмарном — ее не пускают на сцену.
В реальности оба сна, как и весь спектакль, полны юмора — и, что самое главное, сохранена володинская легкость, возвышенность о главном в людях: они были способны на поступки, на жертвы, на которые сегодня мало кто решится во имя близких.
Актерские работы очень интересные: Алена Лаптева, Яна Сексте и невероятно тонкая работа Павла Ильина (дядя Миша). Денис Никифоров, Анна Чиповская, Алексей Усольцев, Дмитрий Бродецкий, Марина Салакова — все постарались открыть эту знакомую и незнакомую пьесу Александра Володина.
Финал режиссер оставил театру: три серые стены съезжаются, оставляя несостоявшуюся актрису Надежду в замкнутом пространстве, открыта лишь так называемая четвертая стена — зал, жизнь. Та реальность, в которой Надежда и жертвовала собой ради младшей сестры (зарабатывала на стройке, училась, недосыпала) и ломала ей жизнь, выгнав Кирилла, где не воплотилась ее мечта о театре и где Надежде осталось одно — надежда.
